В развернувшихся баталиях вокруг закона о партиях ясно прослеживается один момент, которому лучше всего подходит определение "юридический фетишизм". И сторонниками, и противниками закона данный акт рассматривается как самостоятельный субъект политической жизни, а не как список требований, предъявляемых к таким субъектам, и описание условий, в которых эти субъекты должны осуществлять свою деятельность.
Отсюда и радужные иллюзии, питаемые сторонниками будущего закона о партиях, и кошмары, коими мучаются его противники. Первые вдохновенно живописуют, какое благотворное влияние он окажет на становление в России полноценной партийной системы, вторые мрачно пророчествуют о полном свертывании демократии на следующий же день после принятия этого закона.
Вообще, любой закон работает (и в позитивном, и в негативном плане) только тогда, когда ему есть что регулировать, в данном случае – когда в стране уже существуют реальные партии, которые, собственно, и должны в первую очередь принимать участие в выработке законодательства, регламентирующего их деятельность. Имеются ли таковые в нынешней России – это еще большой вопрос.
Принято считать, что в нашей стране есть только одна настоящая партия – КПРФ. Но даже с этим можно согласиться с определенной натяжкой: если считать полноценными политическими партиями так называемые "партии нового (ленинского) типа", построенные по принципу жесткой иерархической вертикали – по тому же принципу организован государственный аппарат.
Партия – довольно сложная и развитая форма организации политически активного меньшинства. По степени социальной зрелости все формы организации политически активного меньшинства можно разделить на четыре основных типа: 1) клиентелы (кланы, "семьи" и пр.); 2) иерархические структуры; 3) гражданские (представительские) союзы; 4) клубы единомышленников. Так вот, партия сочетает в себе элементы всех четырех типов, но решающее значение для признания ее таковой имеют два последних. Другими словами, для того чтобы являться полноценной политической партией, объединение должно не только иметь лидера и четкую организационную структуру, но и представлять кого-либо кроме собственных членов, а также искренне и последовательно отстаивать некий проект общественного устройства, предлагаемый остальному социуму в качестве способа решения его проблем.
Исторически становление партий происходило двумя путями. В странах с общественно-политическим устройством англо-американского образца, т.е. с глубокими традициями самоуправления и гражданской самоорганизации, относительно слабой бюрократией и в значительной мере изжитым сословным делением, они вырастали из представительских союзов – по мере распространения избирательного права на все новые слои населения. В остальных странах партии складывались на основе клубов единомышленников, сформировавшихся вокруг той или иной идеи общественного переустройства, – по мере обретения ими признаков представительских организаций.
Именно вторым путем шло становление партий и в дореволюционной России, и в СССР периода поздней перестройки. В частности, демократические партии и движения начала 90-х гг. представляли собой ассоциации интеллигентских клубов, предназначенных скорее для ведения бесконечных дискуссий, нежели для серьезной партийной работы. Признаем: им так и не удалось превратиться в инструменты социального представительства, и плоды этого мы пожинаем до сих пор. Первые же роли и в начале, и в конце века играли организации, представляющие собой не партии как таковые (обладающие признаками как клубов единомышленников, так и представительских союзов), а ярко выраженные иерархические структуры. Яркий пример – РСДРП(б), КПРФ и все их промежуточные звенья. Причиной тому – неразвитость в российском обществе гражданских (договорных) связей и доминирование патронально-клиентельных отношений. Но речь сейчас не об этом.
Речь сейчас о том, что КПРФ – как типичная иерархическая структура, сформированная по образцу исполнительной вертикали, – неспособна выполнять представительские функции по отношению к той части общества, которая не входит в ее состав. Да и внутри самой Компартии – как и в прочих объединениях схожего с ней типа – выполнение представительских функций осуществляется способом, в корне противоположным принятому в условиях демократии. Дело в том, что полномочия внутри иерархических структур делегируются не снизу вверх, а сверху вниз, то есть не руководство представляет интересы членов организации, а члены организации представляют интересы руководства. Выборы в иерархических структурах носят сугубо формальный характер, а роль всевозможных коллегиальных форумов сводится исключительно к визированию решений вышестоящих инстанций. Как только нижестоящие инстанции отказываются быть послушными исполнителями и начинают отстаивать свое право на реальное участие в принятии решений, эффективность иерархических структур резко снижается, а сами они катастрофически быстро разваливаются.
Партии, подобные КПРФ, существуют благодаря наличию в политически активном меньшинстве значительного слоя людей, которые, при всей своей активности, не готовы взять на себя ответственность за принятие решений и потому согласны уповать на волю начальства. Отношения же Компартии РФ с поддерживающими ее избирателями и подавно не имеют ничего общего с представительством – хотя бы потому, что электорат КПРФ не в состоянии контролировать ее деятельность в органах власти, да, в сущности, и не ставит перед собой такой задачи. Иными словами, отношения КПРФ и ее избирателей вполне укладываются в рамки патронально-клиентельных связей.
Что касается остальных участников партийной борьбы в современной России, то здесь ситуация приблизительно такова. Не только ЛДПР, но и "Отечество", и "Единство" – это, по сути, большие клиентелы или ассоциации клиентел. СПС и "Яблоко" – ассоциации интеллигентских клубов, причем если в организационном устройстве Союза правых сил еще прослеживаются представительские начала, то в "Яблоке" региональные союзы единомышленников объединяются скорее по принципу клиентелы, т.е. вокруг лидера. Все остальные, более мелкие, политические организации – большей частью либо клиентелы, либо клубы единомышленников, либо сочетание того и другого, либо вообще полукоммерческие организации, маскирующие оказание имиджмейкерских услуг имитацией политической деятельности.
Итак, ни одну из российских политических организаций, в том числе наиболее заметные из них, нельзя признать партиями в точном смысле этого слова. А стать таковыми им затруднительно в силу отсутствия в современной России сколько-нибудь развитых структур гражданского общества и вообще узости слоя граждан – людей, не просто хорошо знающих свои права и обязанности, но и готовых самостоятельно отстаивать первые и не за страх, а за совесть выполнять вторые. Ведь только на поддержку граждан и создаваемых ими гражданских союзов и могут опираться партии в своей политической деятельности.
Чем же в такой ситуации может помочь закон о партиях? Судя по всему, ничем. Самоорганизация граждан – дело самих граждан. Пока общество или хотя бы его политически активное меньшинство не дозреет до гражданской самоорганизации, партиям суждено оставаться либо клиентелами, либо клубами единомышленников, либо, как это имеет место в случае с КПРФ, иерархическими структурами.