Обзор социологических исследований судебной системы СССР, выполненных в период с середины 60-х годов XX века до конца 1991 года
Краткое резюме
Социологическое направление
проекта
«Судебная реформа в России:
институционально-социетальный анализ трансформации, ревизия результатов,
определение перспектив»
В.Л. Римский
В настоящем обзоре представлен краткий обзор основные результаты и сведения о методике проведения социологических исследований судебной системы СССР, выполненные с середины 60-х годов века до конца 1991 года, когда Советский Союз распался и прекратил своё существование.
Целями составления настоящего обзора являются описание по возможности объективных социальных действий и взаимодействий советской судебной системы, выявленных на основе проведённых в советский период её социологических исследований, а также получение необходимой информации для подготовки инструмента проведения социологического исследования современной российской судебной системы.
Автор благодарит за предоставление информации, необходимой для написания этого обзора, а также за необходимые консультации по доступу к этой информации Л.Б. Косову, директора программы «Архив социологических данных», и сотрудников библиотеки Института социологии РАН.
В 50-е годы XX века в отчественной социологии была впервые в советский период поставлена задача изучения реальной жизни людей в так называемых «конкретных исследованиях»[1], что способствовало развитию отечественной эмпирической социологии. Но возрождение советской социологии в этот период не привело к интересу социологов к проблемам права и деятельности судебной системы. Исследования этих сфер социальных взаимодействий были редкими, почти все они были засекречены, секретность с них была снята только в постсоветский период. Оказалось, что целенаправленных социологических исследований судебной системы СССР не проводилось, некоторые вопросы по этим темам изучались в исследованиях другой тематики, носили вспомогательный характер.
Среди отечественных научных работ 1920-1980-х годов по проблемам правосудия почти полностью доминируют правовые и исторические по своим методам. В этих работах с идеологических позиций декларируется абсолютизация достоинств советского правосудия, обосновывается необходимость и существование зависимости деятельности судебной системы от политической системы советского государства. Такие позиции в исследованиях советской судебной системы определялись решениями и практикой деятельности руководства Коммунистической партии Советского Союза (КПСС).
Оценивание деятельности судебной системы с идеологических позиций практически полностью исключало её изучение социологическими методами. Понимая это, советские социологи практически не развивали социологию судебной системы, даже более общая социологическая отрасль – социология права – получала очень ограниченное развитие. В частности, по этой причине В.А.Ядов в фундаментальный обзор, названный «Социология в России» отказался включать главу о социологии права[2].
Логика развития юридической науки и юридической практики, тем не менее, требовали расширения «методологического инструментария юриспруденции за счёт привлечения методологических принципов, теоретических конструкций и методов других научных дисциплин, в первую очередь социологии»[3]. В начале 80-х годов XX века ставились задачи изучения социологическими методами таких проблем, как эффективность действия права, воздействие на право эмпирически наблюдаемых социальных факторов, делались попытки изучать общественное мнение о праве и правовом поведении, правовую информированность граждан, их роль факторов в правотворческой и правоприменительной деятельности и т.д. Но при этом сами исследования в сфере юриспруденции понимались исключительно как правовые[4].
В качестве критериев отбора основных социологических исследований судебной системы использовались следующие:
· Высокий уровень известности организаций, которые их проводили.
· Снятый гриф секретности с материалов этих социологических исследований.
· Тематика социологических исследований, включающая вопросы, значимые для изучения социологического аспекта становления, функционирования и развития судебной системы.
Институт социологии Академии наук СССР (ИС АН СССР) был организован в середине 60-х годов XX века в период возрождения социологии в нашей стране. В этом институте в 60-е-80-е годы проводились разнообразные по методам и тематике социологические исследования. Наиболее близкими к тематике изучения социологических аспектов судебной системы были исследования правового сознания советских граждан, которые проводились А.С. Гречиным и результаты которых были описаны в его кандидатской, а затем и докторской диссертациях. Эти диссертации в советский период были засекречены, но сравнительно недавно гриф секретности с них был снят, и они стали доступны для изучения.
Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) был организован в 1989 году под руководством Т.И. Заславской, впоследствии им длительный период до своей смерти в 2006 году руководил Ю.А. Левада. В свои формализованные анкетные опросы общественного мнения исследования ВЦИОМ постоянно включал вопросы о судебной системе, в первую очередь, о доверии ей и о возможностях решений своих проблем гражданами в судах. Но углублённых социологических исследований советской судебной системы ВЦИОМ не проводил, во многих своих исследованиях он не выделял суд из других правоохранительных органов.
Вопросы о судебной системе, чаще всего, включались в так называемые омнибусы ВЦИОМ, т.е. в исследования, проводимые методом формализованного анкетного опроса, вопросы которых формировались блоками, ориентированными на разные темы и финансируемые разными заказчиками. В омнибусах ВЦИОМ 1989-1991 годов использовалась всероссийская многоступенчатая стратифицированная случайная выборка, репрезентативная для всего Советского Союза. Объёмы выборок составляли от 1600 до 3000 респондентов. Данные в таких исследованиях собирались по месту жительства респондентов методом самозаполнения анкет.
В настоящем разделе приводятся формулировки гипотез, которые проверялись в социологических исследованиях судебной системы, проводившихся в советский период, а также их важнейшие результаты.
В исследованиях ВЦИОМ типа омнибус 1989-1991 годов суд не выделялся из системы других правоохранительных органов. При изучении проблем доверия чаще всего вопрос задавался в такой форме: «В какой мере заслуживает доверия суд, прокуратура?». Ответы респондентов на вопрос о доверии суду и прокуратуре имели заметную вариативность, которая определялась как случайными факторами, так и методиками проведения исследований ВЦИОМ. Так в омнибусе 1990 года номер 7 ответили, что суд и прокуратура вполне заслуживают доверия 34,1% респондентов, а что не вполне заслуживает – 11,9% респондентов. В других исследованиях результаты опросов оказывались более согласованными: указывали, что суд и прокуратура вполне заслуживают доверия от 15,5% до 21,7% респондентов, что они не вполне заслуживают доверия – от 31,7% до 40,0% респондентов, что они совсем не заслуживают доверия – от 19,1% до 25,6% респондентов.
Данные этих исследований ВЦИОМ показывают, что, по-видимому, советское общество было разделено по вопросу о доверии суду и прокуратуре: около 1/5 из них вполне доверяли, от 1/5 до ј - совсем не доверяли, от 1/3 до 2/5 – не вполне доверяли этим органам власти. Какими факторами определялся уровень доверия суду и прокуратуре в период 1989-1991 годов ВЦИОМ не изучал.
В исследования ВЦИОМ типа омнибус 1989-1991 годов время от времени включались различные вопросы о роли суда в жизни советских граждан. Большинство из таких вопросов не повторялись в последующих исследованиях, поэтому не могут служить средством достаточно обоснованного подтверждения или опровержения социологических гипотез. Тем не менее, ответы на такие вопросы показывают состояние общественного мнения в периоды проведения этих исследований, поэтому приводятся ниже в этом разделе.
По данным ВЦИОМ советские граждане более часто, чем о других органах власти и организаций утверждали, что следить за соблюдением интересов и прав молодых работников должны суды, прокуратура, профсоюзы и администрации предприятий и организаций. Но доля таких выборов респондентов ВЦИОМ была не очень высока, она не превышала 1/3 респондентов. Для судов и прокуратуры получалось, что им меньше респондентов доверяет, чем считает, что они должны следить за соблюдением интересов и прав молодых работников. По-видимому, это означало, что даже, когда советские граждане не очень доверяли судам и прокуратуре, они были склонны считать что их интересы и права эти органы власти должны защищать.
В 1990 году советские граждане высказывали немного оптимизма в том, что, обратившись в суд по поводу несправедливого решения государственного учреждения, они могут добиться решения в свою пользу. Только явное меньшинство советских граждан по данным ВЦИОМ утверждали, что практически всегда (2,2%) или часто (7,9%) можно добиться благоприятного результата при обращении в суд по поводу несправедливого решения государственного учреждения. Очень многие респонденты (27,0%) затруднились ответить на этот вопрос, видимо потому, что не сформировали для себя определённое мнение о возможности судов в отношении них в таких ситуациях. Почти 2/3 респондентов указывали, что в такой ситуации добиться благоприятного результата можно редко (41,2%) или практически никогда (21,7%). Советские граждане, даже обращаясь в суды, чаще всего считали, что они не помогут им в отставании их интересов и прав от нарушений государственными учреждениями.
В целом роль судов в жизни советских граждан по данным проведённых в 1989-1991 годах социологических исследований представляется достаточно противоречивой. С одной стороны, граждане отводили судам определённую роль в защите своих интересов и прав, в частности, при нарушении их органами государственной власти, а также в борьбе с преступностью. Но с другой стороны, большинство советских граждан довольно пессимистично оценивали свои возможности по реализации защиты своих интересов и прав в судах.
В советский период проводились исследования правового сознания советских граждан. В Материалах 26 съезда КПСС ставилась задача активного использования правовых средств, строгой законности и порядка для внедрения и развития коллективистских принципов и начал в социалистическом образе жизни[7]. Советские социологи обязаны были развивать эту тематику в своих исследованиях, хотя по негласному разделению сфер научной деятельности вопросы изучения правового сознания относились не к сфере социологии, а к сфере правовых исследований.
Правовые исследования правового сознания советских граждан, в основном, изучали такие его аспекты, как правовую пропаганду, осведомлённость по уголовно- правовым вопросам, осведомлённость по требованиям норм закона и уровня их солидарности с этими требованиями[8]. Результаты этих исследований были почти полностью засекречены, потому что не вполне соответствовали нормативным представлениям о правовом сознании советских граждан.
Одним из наиболее подробных и социологически обоснованных исследований правового сознания советских граждан было проведённое в Институте социологии АН СССР исследование А.С. Гречина, методика и результаты которого описаны в его докторской диссертации «Правовое сознание рабочего класса. (Методологические и методические проблемы социологического анализа)». Некоторые значимые результаты этого исследования будут описаны ниже в этом разделе.
Главной целью исследования А.С. Гречина было «определение степени адекватности усвоения рабочим классом основных принципов собственной правовой идеологии, социалистических правовых взглядов, ориентаций и установок, т.е. выявление содержания, характера и глубины противоречий между основными принципами и требованиями общественного правового сознания и наличным уровнем их усвоения различными социально-профессиональными группами рабочих (и рабочим классом в целом)»[9]. В своём эмпирическом исследовании автор сосредоточился на труде, как сфере формирования правового сознания советских граждан. Он пришёл к довольно спорному выводу о том, что «труд формирует прежде всего правовую форму сознания и лишь затем с помощью нелинейных связей и зависимостей, - нравственное и эстетическое сознание»[10].
А.С. Гречин отметил, что в советской литературе доминирует криминологический подход к эмпирическому изучению правового сознания, при котором исследуются аспекты взаимодействия правового сознания с практикой нарушений норм права и совершения преступлений. В своей диссертации он предпринял попытку преодолеть этот юридический нормативизм, по его выражению, в чём он сам видел важнейший фактор новизны своей научной работы[11].
В качестве исследовательской гипотезы А.С. Гречин придерживался положения о тождественности правового сознания с системой социально-правовых установок[12]. Методика его исследования была направлена на выявление таких установок, качественное и количественное их описание, формирование статистических рядов и распределений, их последующий анализ и интерпретацию[13]. Правовое сознание в исследовании А.С. Гречина представлено системой составных элементов: знаниями индивидов о правовых нормах и аспектах правовой действительности, их эмоциональным оценкам индивидами, а также решениями индивидов в прожективных ситуациях[14].
По результатам тестирования методом незаконченных предложений А.С. Гречин определил, в частности, что 92,6% респондентов негативно относились к кражам, 85,3% - к хулиганству, 76,7% - выражали готовность бороться с обманами покупателей. При этом 18,6% опрошенных примирительно относились к появлению на работе в нетрезвом виде, а 17,3% - негативно оценивали противодействующие такому поведению правовые нормы. Кроме того, лишь 4,7% респондентов выразили готовность бороться со злоупотреблениями служебным положением (производством продукции в рабочее время для личных целей), 40,7% такую практику поддержали, а 49,3% относились к ней нейтрально. Лишь 12,0% респондентов готовы были бороться с вымогательством продавца, который за взятку предлагал приобрести товар, 30,0% - относились к этому нейтрально, а 57,6% - поддерживали. Кроме того, в исследовании выявилось довольно много респондентов, не придающих значения мелким хищениям государственной собственности (78,6%) и бесхозяйственности (38,0%)[15].
Приведём некоторые другие значимые выводы исследования правового сознания, выполненного А.С. Гречиным:
· Знание правовых норм в большинстве случаев больше влияет на вербальное поведение, чем на их эмоциональную оценку[16].
· Знания правовых норм, их эмоциональные оценки и вербальное поведение респондентов взаимно и тесно связаны, но эта связь не является линейной[17].
· Активность респондентов в соблюдении требований правовых норм и борьбы с их нарушениями чаще всего возрастает с усилением санкций за их нарушение[18].
· Но по мере повышения социальной ценности объекта, охраняемого нормой права, растёт доля респондентов, занимающих нейтральную позицию в вопросах борьбы против нарушений этой нормы[19].
· Активно-позитивный тип правового сознания принадлежит почти исключительно представителям возрастов от 36 до 50 лет. Наиболее пассивными в борьбе с правонарушениями оказались респонденты от 51 года до 60 лет[20].
· Примерно треть молодых респондентов (16-29 лет) обладает активно-позитивным типом правового сознания. Но среди них довольно значительной является доля представителей неустойчивого типа правового сознания. Многие комсомольцы выполняют требования норм законов по мотивам нежелания наступления негативных последствий за их нарушение, а не более высоким[21].
· Более высокий образовательный уровень респондентов приводит к более высокому уровню понимания необходимости соблюдения правовых норм в сфере непосредственных трудовых отношений. Этот вывод, прежде всего, относится к респондентам, имеющим среднее специальное образование[22].
· В группах респондентов с неустойчивым и пограничным типами правового сознания лица с более низким образованием менее подвержены действию факторов, способствующих совершению правонарушений. Причиной является то, что в этих группах преобладает молодёжь, у которой образовательный уровень в среднем выше, чем у других возрастных групп, а правовое сознание ещё неустойчиво[23].
· В отношении приобретения материальных благ за взятки респондентов с активно-позитивным сознанием оказалось всего 34,2%, что в 2-2,5 раза меньше, чем во всех других ситуациях. А доля готовых совершить это преступление оказалась 29,4%, в отличие от других ситуаций, где аналогичные доли составляли от 2,6% до 9,7% от всех опрошенных[24]. По-видимому, понимание неправового характера взятки не останавливало таких респондентов ни в вербальном, ни в реальном поведении от совершения этого преступления.
В период перестройки в СССР 1985-1989 годов исследователями и практиками было отмечено возрастание роли юристов в проведении преобразований общества, экономики и государства, в регулировании большинства сфер деятельности в СССР. В результате сформировался запрос на исследование сознания и социальных практик профессиональных юристов. Одним из важнейших приоритетов таких исследований было правосознание профессиональных юристов, как социальной группы[25].
В одной из первых монографий на эту тему Н.Я. Соколова правосознание профессиональных юристов предлагалось понимать «как одну из коллективных форм правового сознания, выступающую как система правовых взглядов, знаний, чувств, оценочных ориентации и других структурных образований правового сознания общности людей, профессионально занимающихся юридической деятельностью, которая требует специальной образовательной и практической подготовки»[26].
На основе своей теоретической концепции Н.Я. Соколов провёл социологическое исследование около 700 респондентов – юристов различных специализаций. В его монографии описана типология юристов по типам их правосознания, сформированная на основе данных этого социологического исследования. В зависимости от отношения респондентов к закону, характера их профессиональной активности и её мотивов автор выделил, в частности, такие их типы по правосознанию: «службист», «прагматик», «энтузиаст», «флюгер», «педант», «антипеданта», «бюрократ»[27].
По результатам своего исследования Н.Я. Соколов сделал вывод о некоторых расхождениях и несоответствиях должного образа юриста, описываемого с научно-теоретических позиций[28], его идеальной моделью в представлениях самих юристов[29], и их реальными типами. Для исправления ситуации в своей монографии автор представил свои рекомендации по совершенствованию практики профессиональной ориентации и высшего профессионального образования советских юристов[30].
Среди отечественных научных работ 1920-1980-х годов по проблемам правосудия почти полностью доминируют правовые и исторические по своим методам. В этих работах с идеологических позиций декларируется абсолютизация достоинств советского правосудия, обосновывается необходимость и существование зависимости деятельности судебной системы от политической системы советского государства. Такие позиции в исследованиях советской судебной системы определялись решениями и практикой деятельности руководства Коммунистической партии Советского Союза (КПСС).
Оценивание деятельности судебной системы с идеологических позиций практически полностью исключало её изучение социологическими методами. Понимая это, советские социологи практически не развивали социологию судебной системы. Негативное отношение большинства советских социологов к социологии права определило высокий уровень взаимного непонимания между специалистами в области юриспруденции и социологии. В частности, юристы не понимали значимость социологических исследований вопросов права, а социологи чаще всего не могли сформулировать исследовательские задачи в изучении вопросов права, которые соответствовали бы как сложившимся социальным практикам, так и нормативным юридическим концепциям. В советский период поэтому было крайне затруднительно проводить углублённые исследования советской судебной системы социологическими методами: не было ни заказов на такие исследования, ни развитого социологического инструмента.
Специальных социологических исследований судов и взаимоотношений с ними граждан в советский период не проводилось. Чаще всего, специальные вопросы о судах вставлялись в социологические исследования по более общим тематикам.
Уровень доверия правоохранительным органам по данным опросов 1989-1991 годов был не очень высок, в большинстве результатов таких опросов он находился на уровне 1/5 от всех респондентов. При этом уровень доверия судам был несколько выше, чем уровень доверия прокуратуре и милиции, когда эти правоохранительные органы разделялись в формулировках вопросов.
Отношение советских граждан к судам в этот период было противоречивым: они нередко хотели, чтобы суд защищал их права и интересы, но при этом реальная практика приводила их к выводам, что получить благоприятное для них решение в судах будет вряд ли возможно. Респонденты довольно часто указывали, что им вообще бесполезно куда-либо обращаться для защиты их прав должностными лицами. Большинство советских граждан довольно пессимистично оценивали свои возможности по реализации защиты своих интересов и прав в судах.
До настоящего период большинством юристов важнейшим признаком правосознания видится соотнесение в сознании человека его жизненных условий, потребностей и интересов с существующими или возможными юридическими правами и обязанностями. Такой поход в социологическом анализе правового сознания неизбежно приводит к упрощению и неадекватности результатов эмпирических исследований, потому что не учитывает существенно большее распространение обыденных, а не юридических представлений в сознании о том, каковы права и обязанности граждан, каким должно быть правовое поведение и т.п.
В дальнейших социологических исследованиях судебной системы было бы желательно сформировать адекватное их целям и задачам понимание правового сознания, а также разработать методику и получить с её помощью информацию о реальных социальных практиках взаимодействия граждан с судебной системой. Такого рода углублённых исследований судебной системы в советский период вообще не проводилось.
[1] Батыгин Г.С. Глава 1. Преемственность российской социологической традиции // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 24.
[2] Ядов В.А. Предисловие // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 14.
[3] Глазырин В.В., Лапаева В.В. В.А. Козлов, Ю.А. Суслов. Конкретно-социологические исследования в области права. Изд-во Ленинградского ун-та, 1981, 111 с.: [Рецензия] //Правоведение. - 1983. - № 2. - C. 101 – 102.
[4] Там же.
[5] Данные исследований, приведённые в настоящем разделе, получены из архива социологических данных (http://sofist.socpol.ru/), который ведёт Независимый институт социальной политики.
[6] Данные исследований, приведённые в настоящем разделе, получены из архива социологических данных (http://sofist.socpol.ru/), который ведёт Независимый институт социальной политики.
[7] Материалы XXVI съезда КПСС. – М.: Политиздат, 1981. – С. 64.
[8] Примерами публикаций результатов таких исследований могут быть: монография Института государства и права АН СССР «Право и социология» (1973); сборник Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности «Правовая культура и вопросы правового воспитания» (1974); монография «Правосознание и правовое воспитание трудящихся в развитом социалистическом обществе», отв. ред. А.В. Мицкевич, подготовленная коллективом кафедры теории государства и права АОН при ЦК КПСС (1975); коллективная монография, излагающая результаты эмпирического исследования, проведённого ИГПАН АН СССР, ВНИИСЗ и Минюстом СССР, «Личность и уважение к закону. Социологический аспект», отв. ред. В.Н. Кудрявцев и В.И. Казимирчук (1979) и другие.
[9] Там же. – С. 17.
[10] Там же. – С. 22.
[11] Там же. – С. 23.
[12] Там же. – С. 152.
[13] Там же. – С. 157.
[14] Там же. – С. 157-159.
[15] Там же. – С. 186-187.
[16] Там же. – С. 227.
[17] Там же. – С. 227.
[18] Там же. – С. 228.
[19] Там же. – С. 228.
[20] Там же. – С. 230.
[21] Там же. – С. 231-232.
[22] Там же. – С. 233.
[23] Там же. – С. 234-235.
[24] Там же. – С. 240-241.
[25] Соколов Н.Я.. Профессиональное правосознание юристов. М.: Наука. 1988. 224 с.
[26] Там же. – С. 12.
[27] Там же. – С. 204-205.
[28] Там же. – С. 54.
[29] Там же. – С. 191-192, 200-203.
[30] Там же. – С. 172, 176, 183-184, 187, 195 и другие.