Региональный общественный фонд

«Информатика для демократии» (Фонд ИНДЕМ)

101000, г. Москва, Большой Златоустинский пер., д. 8/7, комн. 203.

Тел.: 624-24-09, тел./факс: 624-24-09

В.Л. Римский

Обзор социологических исследований судебной системы СССР, выполненных в период с середины 60-х годов XX века до конца 1991 года

Москва 2007

Содержание

Введение................................................................................................. 3

1. Возрождение социологии в СССР в конце 50-х годов XX века.............. 3

2. Особенности социологии права в советский период............................. 4

3. Организации и проведённые ими исследования.................................... 6

3.1. Исследования Института социологии АН СССР периода 60-х-80-х годов XX века................................................................................................ 7

3.2. Исследования ВЦИОМ периода 1989-1991 годов.......................... 7

4. Основные гипотезы и результаты проведённых исследований............. 7

4.1. Доверие суду и прокуратуре.......................................................... 7

4.2. Роль суда в жизни советских граждан............................................ 8

4.3. Правовое сознание советских граждан......................................... 13

4.4. Правосознание профессиональных юристов................................. 21

Выводы................................................................................................. 22

Введение

В настоящем обзоре представлены основные результаты и сведения о методике проведения социологических исследований судебной системы СССР, выполненные с середины 60-х годов века до конца 1991 года, когда Советский Союз распался и прекратил своё существование.

Целями составления настоящего обзора являются описание по возможности объективных социальных действий и взаимодействий советской судебной системы, выявленных на основе проведённых в советский период её социологических исследований, а также получение необходимой информации для подготовки инструмента проведения социологического исследования современной российской судебной системы.

Автор благодарит за предоставление информации, необходимой для написания этого обзора, а также за необходимые консультации по доступу к этой информации Л.Б. Косову, директора программы «Архив социологических данных», и сотрудников библиотеки Института социологии РАН.

1. Возрождение социологии в СССР в конце 50-х годов XX века

В дореволюционной России социология формировалась как наука параллельно с социологией европейских стран и США. При этом царское самодержавие относилось к социологии как к оппозиционной науке и запрещало с помощью цензуры издание в России работ многих зарубежных социологов. Первая в России социологическая кафедра была создана в Петербургском психоневрологическом институте незадолго до октябрьской революции 1917 года[1].

В конце XIX – начале XX веков царская власть разрешала в России только социальные обследования, в первую очередь, сбор и анализ земской статистики. Поэтому в России XIX века преобладали исследования социально-экономического и социально-психологического характера. Основными проблемами, которые привлекали внимание российских социологов XIX и начала XX веков, были жизненные силы человека и общества, их взаимозависимость, справедливость и смысл жизни. В отличие от западной социологии в России фактически не было исследований социологических аспектов права и деятельности судебной системы. В частности, это привело к неадекватному пониманию сущности судов присяжных, введённых в 1864 году, к оценкам их российскими социологами, прежде всего, с идеологических позиций.

В отличие от своих западных коллег, которые были преимущественно кабинетными учёными и стремились к созданию идеологически нейтральной науки, реализующей принцип Макса Вебера о том, что им нужно быть свободными от ценностных суждений, российские социологи чаще всего очень активно участвовали в общественной жизни России, некоторые из них были даже лидерами различных идейно-политических движений. Их теоретические обоснования социологических суждений были чаще всего идеологизированными в высокой степени. Российских социологов в тот период больше интересовали проблемы правоты «западников» или славянофилов, необходимости и характера возможной в России социальной революции, чем реальные социальные практики.

Российская социологическая традиция, существовавшая до октябрьской революции 1917 года была прервана и научная социология фактически уничтожена в 1922 году, когда были высланы за границу выдающиеся российские ученые – П.А. Сорокин, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, П.Б. Струве и другие. В 20-е годы XX века социологическая наука ещё продолжала развиваться, но вскоре социология была объявлена буржуазной лженаукой, не только не совместимой с марксизмом, но враждебной ему[2]. В результате начиная с 20-х годов XX века, теоретическая социология оказалась полностью подчинённой марксистской идеологии. Её главной задачей стала борьба с так называемой «буржуазной социологией» и утверждение марксистского понимания социально-исторического процесса. С этого момента периодически проводились репрессии против социологов и философов, которые имели отношение к социологии и высказывали сомнения в положениях марксистской идеологии.

В 20-е годы XX века в Советском Союзе исследования судебной системы страны не проводились. Фактически, социологические исследования социальной реальности прекратились в 30-е годы XX века и возродились только в конце 50-х годов XX века после смерти И.В. Сталина и начала либеральных преобразований Н.С. Хрущёва. Но решения КПСС, регулировавшие развитие социологии в СССР, содержали обязательное идеологическое требование: марксизм-ленинизм должен был объяснять всю социальную практику, всё, что не соответствовало таким объяснениям – отвергалось и запрещалось, в лучшем случае засекречивалось. Деятельный социальный субъект должен был представляться социологами исполнителем единой воли авангарда общества – рабочего класса, а точнее – его партии в лице центрального руководства. Для социологов, как и других представителей общественных наук в 60-е-80-е годы XX века прямым указанием к тому, что необходимо исследовать становились положения докладов руководителей КПСС на её съездах, а также других их публичных выступлений[3].

В 50-е годы XX века в социологии была впервые в советский период поставлена задача изучения реальной жизни людей в так называемых «конкретных исследованиях»[4], что способствовало развитию отечественной эмпирической социологии. Но возрождение советской социологии в этот период не привело к интересу социологов к проблемам права и деятельности судебной системы. Исследования этих сфер социальных взаимодействий были редкими, почти все они были засекречены, секретность с них была снята сравнительно недавно. Оказалось, что целенаправленных социологических исследований судебной системы СССР не проводилось, некоторые вопросы по этим темам изучались в исследованиях другой тематики, носили вспомогательный характер.

2. Особенности социологии права в советский период

Среди отечественных научных работ 1920-1980-х годов по проблемам правосудия почти полностью доминируют правовые и исторические по своим методам. В этих работах с идеологических позиций декларируется абсолютизация достоинств советского правосудия, обосновывается необходимость и существование зависимости деятельности судебной системы от политической системы советского государства. Такие позиции в исследованиях советской судебной системы определялись решениями и практикой деятельности руководства Коммунистической партии Советского Союза (КПСС).

Оценивание деятельности судебной системы с идеологических позиций практически полностью исключало её изучение социологическими методами. Понимая это, советские социологи практически не развивали социологию судебной системы, даже более общая социологическая отрасль – социология права – получала очень ограниченное развитие. В частности, по этой причине В.А.Ядов в фундаментальный обзор, названный «Социология в России» отказался включать главу о социологии права[5].

Логика развития юридической науки и юридической практики, тем не менее, требовали расширения «методологического инструментария юриспруденции за счёт привлечения методологических принципов, теоретических конструкций и методов других научных дисциплин, в первую очередь социологии»[6]. В начале 80-х годов XX века ставились задачи изучения социологическими методами таких проблем, как эффективность действия права, воздействие на право эмпирически наблюдаемых социальных факторов, делались попытки изучать общественное мнение о праве и правовом поведении, правовую информированность граждан, их роль факторов в правотворческой и правоприменительной деятельности и т.д. Но при этом сами исследования в сфере юриспруденции понимались исключительно как правовые[7]. При этом признавалось, что «связь социологии и права в конкретных исследованиях не исчерпывается простым «приложением» социологического инструментария к правовой материи, она гораздо глубже и обусловлена тем, что методы и техника конкретной социологии служат средством для решения задач юридической науки и практики»[8]. Но социология понималась как средство эмпирического изучения правовых явлений, а не социальной реальности с ней связанной, конкретно-социологические исследования в праве понимались как одно из направлений научных исследований в рамках юриспруденции, а не социологии.

Такое ограниченное понимание социологии права является выражением определённого противоречия в развитии отечественной социологии в целом. Ограниченность или даже отсутствие социологических исследований правовой реальности, являющейся частью социальной реальности, приводит к фактическому исключению из социологического анализа права как одного из важнейших институтов современного общества. Это противоречит определённой социологической традиции, включающей социологическое изучение права и его институтов как составных элементов системы социальных институтов.

В истории социологии можно выделить классические работы Э. Дюркгейма, М. Вебера, Е. Эрлиха, Р. Паунда, О. Холмса, Г. Гурвич, Н. Тимашева, которые включали вопросы социологии права. В дореволюционной России существовало социологическое направление в изучении права, в связи с чем известный русский социолог Н.И. Кареев ввёл в научную лексику термин «юристы-социологи». К ним, в частности, относились С.М. Муромцев, Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, Н.А. Гредескул, П.А. Сорокин, Б.А. Кистяковский[9]. Позднее в советской социологии это наследие фактически не было востребовано. Это произошло, в первую очередь, в силу существенных различий понимания советского права и права в понимании российских дореволюционных социологов и социологов развитых западных стран.

В советский период поэтому оказалось крайне затруднительно проводить углублённые исследования советской судебной системы социологическими методами: не было ни заказов на такие исследования, ни развитого социологического инструмента. Поэтому все описываемые ниже социологические исследования правового сознания советских граждан и советской судебной системы используют инструментарий из других областей социологии и психологии.

3. Организации и проведённые ими исследования

В этом разделе кратко описываются методика и организация основных социологических исследований судебной системы, проведённых в период с середины 60-х годов XX века до конца 1991 года. Важнейшие результаты этих социологических исследований будут представлены в последующих разделах настоящего обзора.

В советский период проводились различные правовые исследования, но сведения о них не входят в тематику настоящего обзора и не приводятся.

В качестве критериев отбора основных социологических исследований судебной системы использовались следующие критерии:

· Высокий уровень известности организаций, которые их проводили.

· Снятый гриф секретности с материалов этих социологических исследований.

· Тематика социологических исследований, включающая вопросы, значимые для изучения социологического аспекта становления, функционирования и развития судебной системы.

Не все критерии выполнялись во всех включённых в настоящий обзор социологических исследованиях советской судебной системы. В обзор включались сведения об исследованиях, достаточно глубоких и с наибольшей полнотой отвечающих всей совокупности описанных выше критериев.

Далее в этом разделе отобранные для обзора основные социологические исследования судебной системы представлены в их классификации по проводившим их организациям.

3.1. Исследования Института социологии АН СССР периода 60-х-80-х годов XX века

Институт социологии Академии наук СССР (ИС АН СССР) был организован в середине 60-х годов XX века в период возрождения социологии в нашей стране. В этом институте в 60-е-80-е годы проводились разнообразные по методам и тематике социологические исследования. Наиболее близкими к тематике изучения социологических аспектов судебной системы были исследования правового сознания советских граждан, которые проводились А.С. Гречиным и результаты которых были описаны в его кандидатской, а затем и докторской диссертациях. Эти диссертации в советский период были засекречены, но сравнительно недавно гриф секретности с них был снят и они стали доступны для изучения.

3.2. Исследования ВЦИОМ периода 1989-1991 годов

Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) был организован в 1989 году под руководством Т.И. Заславской, впоследствии им длительный период до своей смерти в 2006 году руководил Ю.А. Левада. В свои формализованные анкетные опросы общественного мнения исследования ВЦИОМ постоянно включал вопросы о судебной системе, в первую очередь, о доверии ей и о возможностях решений своих проблем гражданами в судах. Но углублённых социологических исследований советской судебной системы ВЦИОМ не проводил, во многих своих исследованиях он не выделял суд из других правоохранительных органов.

Вопросы о судебной системе, чаще всего, включались в так называемые омнибусы ВЦИОМ, т.е. в исследования, проводимые методом формализованного анкетного опроса, вопросы которых формировались блоками, ориентированными на разные темы и финансируемые разными заказчиками. В омнибусах ВЦИОМ 1989-1991 годов использовалась всероссийская многоступенчатая стратифицированная случайная выборка, репрезентативная для всего Советского Союза. Объёмы выборок составляли от 1600 до 3000 респондентов. Данные в таких исследованиях собирались по месту жительства респондентов методом самозаполнения анкет.

4. Основные гипотезы и результаты проведённых исследований

В настоящем разделе приводятся формулировки гипотез, которые проверялись в социологических исследованиях судебной системы, проводившихся в советский период, а также их важнейшие результаты.

4.1. Доверие суду и прокуратуре [10]

В исследованиях ВЦИОМ типа омнибус 1989-1991 годов суд не выделялся из системы других правоохранительных органов. При изучении проблем доверия чаще всего вопрос задавался в такой форме: «В какой мере заслуживает доверия суд, прокуратура?». Однотипность методики проведения омнибусов ВЦИОМ и формы задавания вопроса позволяет сравнить их результаты, выявить некоторые их закономерности. В Таблице 4.1. приведены данные результатов этих исследований.

Таблица 4.1. Проценты ответов респондентов на вопрос: «В какой мере заслуживают доверия суд, прокуратура?» в исследованиях ВЦИОМ типа омнибус 1989-1991 годов.

	Год и номер омнибуса
Варианты ответов	1989-18	1989-20	1990-3	1990-7	1990-10	1990-12	1990-15	1991-2
вполне заслуживают	21,5	19,4	17,9	34,1	17,4	15,5	21,7	15,9
не вполне заслуживают	34,2	34,5	40,0	11,9	34,4	36,1	38,1	31,7
совсем не заслуживают	19,7	21,0	23,6	6,8	21,1	25,6	19,1	24,2
затрудняюсь ответить	24,6	25,1	18,5	47,2	27,1	22,8	21,0	28,2
Всего:	100,0	100,0	100,0	100,0	100,0	100,0	100,0	100,0

Ответы респондентов на вопрос о доверии суду и прокуратуре имели заметную вариативность, которая определялась как случайными факторами, так и методиками проведения исследований ВЦИОМ. Так в омнибусе 1990 года номер 7 ответили, что суд и прокуратура вполне заслуживают доверия 34,1% респондентов, а что не вполне заслуживает – 11,9% респондентов. В других исследованиях результаты опросов оказывались более согласованными: указывали, что суд и прокуратура вполне заслуживают доверия от 15,5% до 21,7% респондентов, что они не вполне заслуживают доверия – от 31,7% до 40,0% респондентов, что они совсем не заслуживают доверия – от 19,1% до 25,6% респондентов.

Данные этих исследований ВЦИОМ показывают, что, по-видимому, советское общество было разделено по вопросу о доверии суду и прокуратуре: около 1/5 из них вполне доверяли, от 1/5 до ј - совсем не доверяли, от 1/3 до 2/5 – не вполне доверяли этим органам власти. Какими факторами определялся уровень доверия суду и прокуратуре в период 1989-1991 годов ВЦИОМ не изучал.

4.2. Роль суда в жизни советских граждан [11]

В исследования ВЦИОМ типа омнибус 1989-1991 годов время от времени включались различные вопросы о роли суда в жизни советских граждан. Большинство из таких вопросов не повторялись в последующих исследованиях, поэтому не могут служить средством достаточно обоснованного подтверждения или опровержения социологических гипотез. Тем не менее, ответы на такие вопросы показывают состояние общественного мнения в периоды проведения этих исследований, поэтому приводятся ниже в этом разделе.

В Таблице 4.2.1. приведены данные ответов на вопрос омнибуса ВЦИОМ 1991 года номер 8 о том, какие органы власти и организации должны следить за соблюдением интересов и прав молодых работников. В ответе на этот вопрос можно было выбрать несколько вариантов, указывая, что этой проблемой должны заниматься несколько органов власти и организаций. Среди органов власти социологи указали суд и прокуратуру.

Таблица 4.2.1. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Как Вы думаете, кто главным образом должен следить за соблюдением интересов и прав молодых работников?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1991 года, номер 8. Респондент мог выбрать несколько ответов, поэтому сумма процентов ответов не равна 100.

Варианты ответов	Проценты ответов
государство (суд, прокуратура)	33,0
профсоюзы	31,3
другие общественные организации (партии и др.)	2,0
администрация предприятий и организаций	29,4
местные Советы	9,3
сами молодые работники	26,2
затрудняюсь ответить	10,3

По данным Таблицы 4.2.1. советские граждане более часто, чем о других органах власти и организаций утверждали, что следить за соблюдением интересов и прав молодых работников должны суды, прокуратура, профсоюзы и администрации предприятий и организаций. Но доля таких выборов респондентов ВЦИОМ была не очень высока, она не превышала 1/3 респондентов. Для судов и прокуратуре получалось, что им меньше респондентов доверяет, чем считает, что они должны следить за соблюдением интересов и прав молодых работников. По-видимому, это означало, что даже, когда советские граждане не очень доверяли судам и прокуратуре, они были склонны считать что их интересы и права эти органы власти должны защищать.

В том же омнибусе ВЦИОМ 1991 года номер 8 респондентам задавался вопрос о том, в какие организации будут обращаться женщины, если им грозит увольнение. В Таблице 4.2.2. представлены проценты ответов респондентов на этот вопрос. В ответе на этот вопрос можно было выбрать несколько вариантов, среди которых социологи указали и суд.

Таблица 4.2.2. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Как Вы думаете, в какие организации, скорее всего, будут обращаться женщины в том случае, если им грозит увольнение?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1991 года, номер 8. Респондент мог выбрать несколько ответов, поэтому сумма процентов ответов не равна 100.

Варианты ответов	Проценты ответов
в Комитет советских женщин	5,8
в женсоветы предприятий, организаций	8,3
в профсоюзные организации	23,1
в суд	25,9
другое	1,4
никуда не будут обращаться	13,8
затрудняюсь ответить	27,7

По данным Таблицы 4.2.2. чаще всего советские граждане утверждали, что женщины при угрозе увольнения будут обращаться в суд или в профсоюзные организации, оба эти ответа выбрали примерно 1/4 респондентов. Но необходимо учитывать, что ещё больше респондентов затруднились с ответом на этот вопрос (27,7%), а 13,8% респондентов отметили, что женщины в такой ситуации никуда обращаться не будут. По совокупности этих обстоятельств, по-видимому, следует признать, что только меньшинство советских граждан в период окончания существования СССР надеялось, что суд защитит женщин при угрозе их увольнений.

Этот вывод подтверждается данными омнибусов ВЦИОМ 1990 года номер 8 и 17. В первом из них задавался вопрос о том, куда обратится респондент при нарушении его прав должностным лицом, а во втором – как часто можно получить благоприятное решение суда при обращении в него по поводу несправедливого решения государственного учреждения. Соответствующие данные представлены в Таблицах 4.2.3. и 4.2.4.

Таблица 4.2.3. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Куда Вы обратитесь за помощью, если Ваши права нарушены должностным лицом?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1990 года, номер 8. Респондент мог выбрать несколько ответов, поэтому сумма процентов ответов не равна 100.

Варианты ответов	Проценты ответов
обращаться бесполезно	39,4
в милицию	12,1
в райсовет	10,4
в райком партии	10,1
в суд	15,7
в газету	22,3
к прокурору	12,9
к адвокату	15,3
в другое место	3,0
затрудняюсь ответить	14,9

По данным Таблицы 4.2.3. чаще всего советские граждане утверждали, что обращаться за помощью в случае нарушения их прав должностным лицом бесполезно (39,4%). Довольно много респондентов затруднились ответить на такой вопрос (14,9%), видимо, у них не сложилось определённое мнение о том, как они будут себя вести в такой ситуации. Тех респондентов, которые отвечали, что будут обращаться за помощью, более всего привлекал в 1990 году публичный ресурс газет (22,3%). Несколько реже респонденты предполагали обращаться в суд (15,7%), к адвокату (15,3%), к прокурору (12,9%), в милицию (12,1%). По-видимому, в этот период советские граждане несколько больше надеялись на суд и адвокатов, чем на прокуроров и милицию, в защите своих прав от их нарушений должностными лицами. Реже всего респонденты отмечали желание обращаться за помощью в таких случаях в райсоветы (10,4%) и в райкомы партии (10,1%).

В том же 1990 году советские граждане высказывали немного оптимизма в том, что, обратившись в суд по поводу несправедливого решения государственного учреждения, они могут добиться решения в свою пользу. Проценты ответов респондентов на соответствующий вопрос приведены в Таблице 4.2.4.

Таблица 4.2.4. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Как часто, обратившись в суд по поводу несправедливого решения государственного учреждения, человек может добиться благоприятного результата?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1990 года, номер 17.

Варианты ответов	Проценты ответов
практически всегда	2,2
часто	7,9
редко	41,2
практически никогда	21,7
затрудняюсь ответить	27,0
Всего	100,0

По данным Таблицы 4.2.4. только явное меньшинство советских граждан утверждали, что практически всегда (2,2%) или часто (7,9%) можно добиться благоприятного результата при обращении в суд по поводу несправедливого решения государственного учреждения. Очень многие респонденты (27,0%) затруднились ответить на этот вопрос, видимо потому, что не сформировали для себя определённое мнение о возможности судов в отношении них в таких ситуациях. Почти 2/3 респондентов указывали, что в такой ситуации добиться благоприятного результата можно редко (41,2%) или практически никогда (21,7%). По этим данным можно утверждать, что в 1990 году закономерностью были негативные оценки шансов советских граждан на получение в судах благоприятных для них решений, когда необходимо было отменить или исправить несправедливые в отношении них решения государственных учреждений. Поэтому советские граждане, даже обращаясь в суды, чаще всего считали, что они не помогут им в отставании их интересов и прав от нарушений государственными учреждениями.

Эти выводы получили определённые подтверждения в ответах респондентах о том, насколько они доверяют в целом правоохранительным органам, и насколько велика их роль в борьбе с преступностью, уровень которой существенно повысился в 1989-1990 годах в сравнении с предшествующими периодами. Проценты ответов респондентов на соответствующие вопросы приведены в Таблице 4.2.5. и Таблице 4.2.6.

Таблица 4.2.5. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Пользуются ли правоохранительные органы (милиция, суд, прокуратура) доверием у населения?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1989 года, номер 8.

Варианты ответов	Проценты ответов
отказ от ответа	3,5
полное доверие	9,8
частичное доверие	47,0
отсутствие доверия	39,7
Всего:	100,0

По данным Таблицы 4.2.5. только явное меньшинство советских граждан высказывало полное доверие правоохранительным органам (9,8%), а подавляющее их большинство (86,7%) утверждало, что они либо частично доверяют правоохранительным органам (47,0%), либо к ним отсутствует доверие вообще (39,7%). Этот результат нельзя прямо переносить на суды, т.е. утверждать, что столь же редко советские граждане доверяли судам, как и в целом правоохранительным органам, потому что в соответствии с данными Таблицы 4.2.3. по крайней мере, в некоторых ситуациях советские граждане из правоохранительных органов более всего доверяли судам. А в оценках правоохранительных органов в целом они могли ориентироваться на те из них, которые вызывали наименьшее доверие. К сожалению, социологами в период 1989-1990 годов такого рода гипотезы не проверялись.

В оценках роли правоохранительных и других органов и институтов в борьбе с преступностью советские граждане несколько выше ставили милицию и следственные органы, чем суд, прокуратуру и адвокатов, которые, в свою очередь, ставились ими несколько выше КГБ, МВД и Министерства юстиции. Этот вывод следует из данных Таблицы 4.2.6.

Таблица 4.2.6. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Чем занимаются следующие организации, и какова их роль в борьбе с преступностью?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1990 года, номер 8. Респондент мог выбрать несколько ответов, поэтому сумма процентов ответов не равна 100.

Варианты ответов	Проценты ответов
милиция	5,9
следственные органы	5,3
прокуратура	4,6
суд	4,8
КГБ	3,9
защита, адвокатура	4,4
МВД	3,9
Министерство юстиции	3,6

По данным Таблицы 4.2.6. в сравнении с оценками уровня доверия советских граждан правоохранительным органам можно сделать вывод о том, что советские граждане хотели бы более значимой роли милиции и следственных органов в борьбе с преступностью, чем судов, прокуратуры и адвокатуры, но судам они доверяли несколько больше других правоохранительных органов. Чем было вызвано такое противоречие в сознании советских граждан социологами в период 1989-1990 годов было исследовано недостаточно.

В период 1989-1990 годов в СССР повышалась роль политики в жизни граждан и роль различных органов власти в реализации политики. Поэтому вполне закономерен вопрос о том, каким должно быть влияние судов на политику в стране. Проценты ответов респондентов на соответствующий вопрос приведены в Таблице 4.2.7.

Таблица 4.2.7. Проценты ответов респондентов на вопрос: «Как Вы оцениваете влияние судов на политическую жизнь страны?» в исследовании ВЦИОМ типа омнибус 1989 года, номер 8.

Варианты ответов	Проценты ответов
следует усилить влияние	27,6
нужно, чтобы эта организация влияла как и раньше	19,1
нужно уменьшить влияние	6,5
эта организация вообще не должна иметь влияние	17,5
затрудняюсь ответить	29,3
Всего	100,0

По данным Таблицы 4.2.7. у респондентов не было каких-то доминирующих мнений о том, каким должно быть влияние судов на политическую жизнь страны. Очень многие затруднились с ответом на такой вопрос (29,3%), примерно столько же решили, что влияние судов на политическую жизнь страны нужно усилить (27,6%), существенно меньше была доля тех, кто предложил сохранить влияние судов на политику, каким оно было (19,1%), несколько меньше – доля тех, кто ответил, что суды вообще не должны иметь влияние на политику (17,5%), но очень немногие предложили уменьшить влияние судов на политику (6,5%). По-видимому, вопрос о влиянии судов на политику оказался сложным для респондентов, не являющихся специалистами в этой сфере, а в публичной сфере каких-то определённых позиций по этому вопросу не было представлено. В такой ситуации вполне вероятно отсутствие в общественном мнении доминирующих позиций по такому вопросу.

В целом роль судов в жизни советских граждан по данным проведённых в 1989-1991 годах социологических исследований представляется достаточно противоречивой. С одной стороны, граждане отводили судам определённую роль в защите своих интересов и прав, в частности, при нарушении их органами государственной власти, а также в борьбе с преступностью. Но с другой стороны, большинство советских граждан довольно пессимистично оценивали свои возможности по реализации защиты своих интересов и прав в судах.

4.3. Правовое сознание советских граждан

В советский период проводились исследования правового сознания советских граждан. В Материалах 26 съезда КПСС ставилась задача активного использования правовых средств, строгой законности и порядка для внедрения и развития коллективистских принципов и начал в социалистическом образе жизни[12]. Советские социологи обязаны были развивать эту тематику в своих исследованиях, хотя по негласному разделению сфер научной деятельности вопросы изучения правового сознания относились не к сфере социологии, а к сфере правовых исследований.

Правовые исследования правового сознания советских граждан, в основном, изучали такие его аспекты, как правовую пропаганду, осведомлённость по уголовно- правовым вопросам, осведомлённость по требованиям норм закона и уровня их солидарности с этими требованиями[13]. Результаты этих исследований были почти полностью засекречены, потому что не вполне соответствовали нормативным представлениям о правовом сознании советских граждан.

Одним из наиболее подробных и социологически обоснованных исследований правового сознания советских граждан было проведённое в Институте социологии АН СССР исследование А.С. Гречина, методика и результаты которого описаны в его докторской диссертации «Правовое сознание рабочего класса. (Методологические и методические проблемы социологического анализа)». Некоторые значимые результаты этого исследования будут описаны ниже в этом разделе.

Исследование А.С. Гречина исходило из предположения, что абстрактно-логические методы исследования правового сознания, которые применялись в тот период в юридической науке, и основанные на них выводы уже в 60-е годы XX века не могли удовлетворять запросам общественной практики[14]. Поэтому А.С. Гречин разработал социологический инструментарий исследования правового сознания советских граждан. В качестве объекта своего исследования он выбрал рабочий класс[15], поскольку по нормативным положениям марксистско-ленинской идеологии именно рабочий класс должен был своей активностью преобразовывать социалистическое общество, в том числе, и в направлении повышения эффективности регулирования взаимоотношений в нём нормами права.

Главной целью исследования А.С. Гречина было «определение степени адекватности усвоения рабочим классом основных принципов собственной правовой идеологии, социалистических правовых взглядов, ориентаций и установок, т.е. выявление содержания, характера и глубины противоречий между основными принципами и требованиями общественного правового сознания и наличным уровнем их усвоения различными социально-профессиональными группами рабочих (и рабочим классом в целом)»[16]. В своём эмпирическом исследовании автор сосредоточился на труде, как сфере формирования правового сознания советских граждан. Он пришёл к довольно спорному выводу о том, что «труд формирует прежде всего правовую форму сознания и лишь затем с помощью нелинейных связей и зависимостей, - нравственное и эстетическое сознание»[17].

А.С. Гречин отметил, что в советской литературе доминирует криминологический подход к эмпирическому изучению правового сознания, при котором исследуются аспекты взаимодействия правового сознания с практикой нарушений норм права и совершения преступлений. В своей диссертации он предпринял попытку преодолеть этот юридический нормативизм, по его выражению, в чём он сам видел важнейший фактор новизны своей научной работы[18].

В советской литературе конца 70-х – начала 80-х годов XX века сложились различные понимания правового сознания, что затрудняло проведение А.С. Гречиным эмпирического социологического исследования. В тех случаях, когда авторы частично[19] или полностью[20] включали правовое сознание в общую структуру права, либо право в систему правового сознания[21], его социологическое исследование с таких позиций становилось просто невозможным.

Наиболее распространённым в советский период определением правового сознания было то, которое сформулировал И.Е. Фарбер: «Правосознание есть форма общественного сознания, представляющая совокупность правовых взглядов и чувств, обладающих нормативным характером и включающих в себя как знания правовых явлений, так и их оценку с точки зрения классовой (или общенародной) справедливости, а также и новые правовые требования, отражающие экономические и политические потребности и интересы общественного развития»[22]. Это определение существенно затрудняет эмпирическое изучение правового сознания, потому что исходит из предположения о его определённости идеологией, а также из представлений о том, что в сознании человека можно выделить особые правовые чувства, не связанные с другими чувствами, но имеющими нормативный характер.

До настоящего период большинством юристов важнейшим признаком правосознания видится соотнесение в сознании человека его жизненных условий, потребностей и интересов с существующими или возможными юридическими правами и обязанностями. Такой поход в социологическом анализе правового сознания неизбежно приводит к упрощению и неадекватности результатов эмпирических исследований, потому что не учитывает существенно большее распространение обыденных, а не юридических представлений в сознании о том, каковы права и обязанности граждан, каким должно быть правовое поведение и т.п. Эти обыденные представления формируются в процессе социализации личности и лишь затем могут найти своё выражение в формальных нормах права. Более того, сами нормы права весьма вероятно не будут исполняться, если не поддерживаются обыденными представлениями о юридических правах и обязанностях. Но эти обыденные представления ни в советский, ни в современный период не включаются большинством исследователей в состав правового сознания.

А.С. Гречин также исходил из понимания, что правовое сознание «всегда возникает только по поводу права и в связи с правом»[23]. Такой подход определил существенную ограниченность проведённого им эмпирического исследования. Для преодоления этой ограниченности А.С. Гречину пришлось признать, что эмпирическое изучение правового сознания «равнозначно изучению и обобщению внутреннего опыта отношения к закону или к каким-либо другим нормативно-правовым предписаниям»[24]. Фактически автору пришлось для целей своего исследования ограничить юридическую и идеологическую обусловленность правового сознания, которую он представлял в теоретической части своей докторской диссертации.

В качестве исследовательской гипотезы А.С. Гречин придерживался положения о тождественности правового сознания с системой социально-правовых установок[25]. Методика его исследования была направлена на выявление таких установок, качественное и количественное их описание, формирование статистических рядов и распределений, их последующий анализ и интерпретацию[26]. Правовое сознание в исследовании А.С. Гречина представлено системой составных элементов: знаниями индивидов о правовых нормах и аспектах правовой действительности, их эмоциональным оценкам индивидами, а также решениями индивидов в прожективных ситуациях[27]. Поскольку установки могут быть как поверхностными, так и более устойчивыми, определяемыми ценностями и идеалами индивидов, полного соответствия установок поведению быть не может[28]. А.С. Гречин указывал, что более адекватным является вопрос о том, какого типа установки могут коррелировать с реальным поведением[29].

В соответствии со своей исследовательской гипотезой о сущности правового сознания А.С. Гречин выбрал тестирование в качестве метода измерения социально-правовых установок рабочих.

А.С. Гречин использовал для изучения установок респондентов тестовую методику незаконченных предложений. Пример её применения приведён в одной из его публикаций[30]. В ходе анкетного опроса респонденту предлагали различные ситуации, по которым он должен вынести решение, по форме закончив предложение. Например: «Если бы я узнал, что в промышленные отходы списывают пригодные для использования в производстве материалы (оборудование), то я бы...». Или: «Если бы я заметил, что продавец магазина обвешивает покупателей, то я бы...» и т.д. Опрашиваемый должен был закончить предложение, определив, тем самым, свое отношение к данной ситуации[31].

Таблица 4.3.1. Пример фрагмента тестовой анкеты А.С. Гречина из исследования 1975 года.

"ЕСЛИ БЫ Я РАБОТАЛ ПРОДАВЦОМ В МАГАЗИНЕ И ЗАМЕТИЛ, ЧТО ДИРЕКТОР ПЫТАЕТСЯ СКРЫТЬ КРУПНУЮ РАСТРАТУ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ, ТО Я БЫ….."

Сообщил в милицию........................................ ( )

Сообщил в вышестоящие органы.................... ( )

Указал директору на его незаконные

действия............................................................ ( )

Сделал вид, что ничего не знаю.................….. ( )

Затрудняюсь ответить...........................…..... ( )

В Таблице 4.3.1. после формулировки ситуации в форме незаконченного предложения приводятся варианты его завершения. В большинстве психологических методик, по аналогии с которыми А.С. Гречин разрабатывал собственную, таких вариантов завершения незаконченных предложений не приводится, респонденты свободны в выборе своих ответов. В этом случае исследователь может надеяться на то, что в своих ответах респонденты воспроизведут имеющиеся у них установки. А.С. Гречин сделал такую модификацию методики незаконченных предложений для облегчения обработки данных анкетирования своих респондентов на компьютере. Но он использовал и методику незавершённых предложений без указания респондентам возможных вариантов ответов. В этих случаях он проводил классификации вариантов ответов, которые предлагали ему респонденты.

А.С. Гречин, в частности, пришёл к выводу, что среди его респондентов встречались как те, кто имел достаточные знания права для отграничения дисциплинарного проступка от уголовного преступления, так и те, кто таких знаний не имел. По аффективному компоненту установки он дифференцировал опрошенных на активно осуждающих нарушения закона другими лицами, нейтрально относящихся к таким нарушениям и солидаризирующихся с действиями нарушителей[32]. Когнитивный компонент установок респондентов А.С. Гречин выявлял косвенным способом, анализируя логически выбранные респондентами варианты завершения предложений[33]. В результате анализа были выявлены респонденты с позитивной, нейтральной и активно-негативной позицией в отношении соблюдения норм закона[34].

По результатам тестирования методом незаконченных предложений А.С. Гречин определил, в частности, что 92,6% респондентов негативно относились к кражам, 85,3% - к хулиганству, 76,7% - выражали готовность бороться с обманами покупателей. При этом 18,6% опрошенных примирительно относились к появлению на работе в нетрезвом виде, а 17,3% - негативно оценивали противодействующие такому поведению правовые нормы. Кроме того, лишь 4,7% респондентов выразили готовность бороться со злоупотреблениями служебным положением (производством продукции в рабочее время для личных целей), 40,7% такую практику поддержали, а 49,3% относились к ней нейтрально. Лишь 12,0% респондентов готовы были бороться с вымогательством продавца, который за взятку предлагал приобрести товар, 30,0% - относились к этому нейтрально, а 57,6% - поддерживали. Кроме того, в исследовании выявилось довольно много респондентов, не придающих значения мелким хищениям государственной собственности (78,6%) и бесхозяйственности (38,0%)[35].

В исследовании было установлено два типа наиболее распространённого поведения респондентов в ситуации нарушения норм права: они либо собирались обратиться в компетентные по их мнению органы (чаще всего, когда нарушение было направлено против государства), либо - вмешаться и самим попытаться исправить ситуацию (чаще всего, когда нарушение было направлено против них лично, против их интересов). При этом нежелание обращаться в правоохранительные органы, чаще всего, было связано с оценками ими правонарушений или преступлений как социально мало опасных[36].

На основе анализа результатов тестирования методом незаконченных предложений А.С. Гречин предложил следующую классификацию типов правового сознания респондентов. К типу активно-позитивного правового сознания он отнёс тех респондентов, которые чувствовали личную ответственность за дисциплину и состояние правопорядка в обществе, были готовы бороться с недостатками на производстве и антиобщественными проявлениями. К типу традиционно- позитивного правового сознания он отнёс тех респондентов, которые могут активно и хорошо трудиться, не нарушать самим норм закона, но безразлично относятся к таким нарушениям со стороны других лиц. К типу неустойчивого правового сознания он отнёс тех респондентов, которые не высказывали неодобрительного отношения к требованиям правовых норм и в целом положительно относились к укреплению дисциплины и общественного порядка, но при определённых стечениях обстоятельств могли совершать проступки и правонарушения. К носителям пограничного правового сознания он отнёс тех респондентов, которые как правило, не одобряют требования норм законов, но, чаще всего, выполняют их, опасаясь негативных последствий для себя. К типу постоянно отклоняющегося поведения он отнёс тех респондентов, которые отрицательно оценивают требования правовых норм и в силу этого часто совершают дисциплинарные проступки и административные правонарушения. К этому же типу он отнёс и носителей преступного сознания, которые сознательно продумывают и совершают преступления[37].

Для количественного измерения компонент социально-правовых установок А.С. Гречин использовал тестовые использовал прожективные методики[38]. Он разработал блок прожективных ситуаций, которые давали информацию о связях и отношениях в правовом сознании испытуемых. Фактически респондентам предлагалось разрешать гипотетические проблемные ситуации. А в ходе представления своих решений респонденты демонстрировали особенности своего правового сознания[39].

Приведём пример применения А.С. Гречиным его методики тестирования, которую он использовал в 1975 году. Он описывал респондентам своего исследования некоторые ситуации и просил указать то решение каждой из них, которые представлялось им правильным. Как видно, в самой постановке вопроса вообще не идёт речь о нормативных решениях ситуаций, о нормах права, которыми следует руководствоваться в таких случаях. Исследователь стремился выявить установки на соблюдение этих норм в анализе прожективных практик своих респондентов.

Таблица 4.3.2. Пример фрагмента тестовой анкеты А.С. Гречина из исследования 1975 года.

В данном коллективе возникло несколько конфликтных ситуаций. Ознакомьтесь с каждой из них и укажите наиболее правильное решение.

Ситуация № 1

В весьма грубой форме мастер приказал Кириллову выполнить определенную работу. Последний отказался, ссылаясь на грубость, хотя работа входила в его обязанности. При обсуждении этого случая в коллективе, поскольку отказ привел к срыву плана, было высказано несколько мнений. С каким из них Вы согласны?

Кириллов обязан был выполнить задание, но после этого поставить вопрос перед администрацией о грубости мастера …………………………………………………...

Работу выполнить он был обязан, но после того, как мастер извинился бы ..................................... ……………

Выполнять работу Кириллов не должен был, так как никому не позволено грубить .................…………………

Какое-либо другое мнение (какое именно) _______

___________________________________________

Затрудняюсь ответить.......................................… ……

Ситуация № 2

Бригада рабочих, в которой состоит Гаврилов, на протяжении рабочего дня простояла из-за недоставки необходимого материала. Прибывший в бригаду руководитель предприятия на вопрос об обеспечения работой на следующий день дал неопределенный ответ. Гаврилов на следующий день на работу не явился. Поступок Гаврилова обсуждался в бригаде, и был высказан ряд суждений. С каким из них Вы бы согласились?

Прогульщика надо строго осудить, так как в любом случае он должен был явиться на работу...............…………

Поскольку не было точно известно, будет ли бригада обеспечена работой на завтра, Гаврилову надо было все-таки выйти на работу……………………………………

Гаврилов, подвел товарищей, но работы все-таки не было……………………………………………………………..

Прав он или нет - неважно. Главное, администрация должна заботиться о том, чтобы у всех была работа. Тогда и прогулов не будет …………………………………....

Бессмысленно выходить на работу, когда нечего делать. Можно заняться другим полезным делом.............……

Какое-либо другое мнение (напишите______

______________________________________

Затрудняюсь ответить..................................………...

Ситуация № 3

В цехе, где работает Зайцев, из-за бесхозяйственности руководства несколько месяцев стояли под открытым небом и ржавели очень ценные приборы. Зайцев видел, что они все-таки пропадут, придут в негодность, и, так как эти приборы были ему очень нужны для его любительских увлечений, один из них он унес домой тайком. Как бы Вы оценили поступок Зайцева?

Зайцев должен был обратиться к администрации и общественным организациям для принятия мер по сохранности прибора и ни в коем случае не уносить его с предприятия...............……………………………………………….

Может быть, шума поднимать и не надо, так как все видели, что приборы пропадают, но уносить прибор все-таки не стоило, он же не принадлежит Зайцеву………

Если бы Зайцев прибор не взял, то он все равно бы пропал, а так он принес ему большую пользу……………….

Какое-либо другое мнение ______________________

_____________________________________________

Затрудняюсь ответить……………………………….

…01

…02

…03

…04

…01

…02

…03

…04

…05

…06

…01

…02

…03

…04

В Таблице 4.3.2. в первом столбце описывается ситуация и возможные её решения, а во втором – указываются коды ответов, которые могут выбирать респонденты. Эти коды вводились в компьютер, а затем проводилась процедура многомерной классификации полученных данных[40]. Предварительно веса признаков, входящих в исследовательские шкалы, задавались с помощью экспертных оценок[41].

Проведённое исследование выявило сложную структуру отношений респондентов к нормам законов, существенные различия содержания и направленности установок по отношению к конкретным правовым нормам. В частности, в группу активно-позитивных установок пришлось включить и тех респондентов, которые давали умеренно-позитивную оценку нарушениям некоторых правовых норм, по типу того, что нехорошо так поступать, но ведь так поступают многие. В некоторых случаях к этому типу правового сознания пришлось отнести и тех респондентов, которые затруднялись с ответами на некоторые вопросы[42].

Выяснилось также, что при наличии у респондентов точного знания санкций, полагающихся за нарушение правовой нормы, оценка степени общественной опасности нарушения её требований становится более высокой, а вербальное поведение более соответствующим социально ожидаемому, чем при отсутствии у них необходимой информации о таких санкциях. Исключение составила лишь ситуация взятки: адекватность оценки общественной опасности этого преступления снижалась при переходе от незнания санкций за его совершение к точному знанию меры наказания[43].

Приведём некоторые другие значимые выводы исследования правового сознания, выполненного А.С. Гречиным:

· Знание правовых норм в большинстве случаев больше влияет на вербальное поведение, чем на их эмоциональную оценку[44].

· Знания правовых норм, их эмоциональные оценки и вербальное поведение респондентов взаимно и тесно связаны, но эта связь не является линейной[45].

· Активность респондентов в соблюдении требований правовых норм и борьбы с их нарушениями чаще всего возрастает с усилением санкций за их нарушение[46].

· Но по мере повышения социальной ценности объекта, охраняемого нормой права, растёт доля респондентов, занимающих нейтральную позицию в вопросах борьбы против нарушений этой нормы[47].

· Среди мужчин больше всего доля носителей активно-позитивного и неустойчивого типа правового сознания, среди женщин – активно-позитивного и традиционного типа. При этом в группе с активно-позитивным типом сознания доли мужчин и женщин примерно одинаковы, а в группе с традиционным типом правового сознания преобладают, как правило, женщины. В группе с пограничным типом правового сознания, напротив, преобладают мужчины[48].

· Активно-позитивный тип правового сознания принадлежит почти исключительно представителям возрастов от 36 до 50 лет. Наиболее пассивными в борьбе с правонарушениями оказались респонденты от 51 года до 60 лет[49].

· Примерно треть молодых респондентов (16-29 лет) обладает активно-позитивным типом правового сознания. Но среди них довольно значительной является доля представителей неустойчивого типа правового сознания. Многие комсомольцы выполняют требования норм законов по мотивам нежелания наступления негативных последствий за их нарушение, а не более высоким[50].

· Более высокий образовательный уровень респондентов приводит к более высокому уровню понимания необходимости соблюдения правовых норм в сфере непосредственных трудовых отношений. Этот вывод, прежде всего, относится к респондентам, имеющим среднее специальное образование[51].

· В группах респондентов с неустойчивым и пограничным типами правового сознания лица с более низким образованием менее подвержены действию факторов, способствующих совершению правонарушений. Причиной является то, что в этих группах преобладает молодёжь, у которой образовательный уровень в среднем выше, чем у других возрастных групп, а правовое сознание ещё неустойчиво[52].

· В отношении приобретения материальных благ за взятки респондентов с активно-позитивным сознанием оказалось всего 34,2%, что в 2-2,5 раза меньше, чем во всех других ситуациях. А доля готовых совершить это преступление оказалась 29,4%, в отличие от других ситуаций, где аналогичные доли составляли от 2,6% до 9,7% от всех опрошенных[53]. По-видимому, понимание неправового характера взятки не останавливало таких респондентов ни в вербальном, ни в реальном поведении от совершения этого преступления.

В заключение описания исследования, проведённого А.С. Гречиным, отметим, что оно было довольно представительным. Всего по методике прожективных ситуаций было опрошено 2038 респондентов, каждому из которых предлагалось разрешить 10 ситуаций с 4 основными вариантами решений (другие и затруднения отбрасывались)[54]. Выборка опрашиваемых по методике незаконченных предложений строилась как псевдослучайная бесповторная из списков работников предприятий с учётом квот по полу, возрасту, образованию, содержанию и характеру труда, трудовой и общественной активности[55].

4.4. Правосознание профессиональных юристов

В период перестройки в СССР 1985-1989 годов исследователями и практиками было отмечено возрастание роли юристов в проведении преобразований общества, экономики и государства, в регулировании большинства сфер деятельности в СССР. В результате сформировался запрос на исследование сознания и социальных практик профессиональных юристов. Одним из важнейших приоритетов таких исследований было правосознание профессиональных юристов, как социальной группы[56].

В одной из первых монографий на эту тему Н.Я. Соколова правосознание профессиональных юристов предлагалось понимать «как одну из коллективных форм правового сознания, выступающую как система правовых взглядов, знаний, чувств, оценочных ориентации и других структурных образований правового сознания общности людей, профессионально занимающихся юридической деятельностью, которая требует специальной образовательной и практической подготовки»[57]. Автор преувеличивал значение правосознания в регулировании поведения профессиональных юристов, утверждая, что ему принадлежит координирующая и интегрирующая роль[58], принижая значение мировоззрения, идеологии, ценностей, идеалов, этики, нравственности и других регуляторов человеческого поведения.

Н.Я. Соколов на основе, как описано в его монографии, достижений социальной психологии и общей теории правосознания сконструировал своеобразное «дерево» функций профессионального правосознания юристов. В качестве первичной и главной функции он указал регулятивную функцию, которую по мнению автора обеспечивает правовая установка, поскольку именно она предопределяет, при известных условиях, повторяемость, воспроизводство определенных поступков[59] Регулятивной функции автор подчинил такие функции, как: целеполагающая («телеологическая»), в состав которой включил познавательную, оценочную, поведенческую; «праксеологическая», т.е. «практическое отношение юристов к правовой действительности в целях ее преобразования» и «генерационная», выражающаяся в мотивации профессионального поведения.

На основе своей теоретической концепции Н.Я. Соколов провёл социологическое исследование около 700 респондентов – юристов различных специализаций. В его монографии описана типология юристов по типам их правосознания, сформированная на основе данных этого социологического исследования. В зависимости от отношения респондентов к закону, характера их профессиональной активности и её мотивов автор выделил, в частности, такие их типы по правосознанию: «службист», «прагматик», «энтузиаст», «флюгер», «педант», «антипедана», «бюрократ»[60]. Описания этих типов несколько условны и определяются не только данными исследования, но и представлениями автора, а их распространённость в социальной группе юристов вряд ли может быть достаточно точно определена по данным выборки объёмом 700 респондентов.

В практике юридической деятельности могли быть полезны выводы Н.Я. Соколова о некоторых расхождениях и несоответствиях должного образа юриста, описываемого с научно-теоретических позиций[61], его идеальной моделью в представлениях самих юристов[62], и их реальными типами. Для исправления ситуации в своей монографии автор представил свои рекомендации по совершенствованию практики профессиональной ориентации и высшего профессионального образования советских юристов[63]. Вследствие распада Советского Союза эти рекомендации вряд ли могли быть применены на практике. Исследовательская концепция Н.Я. Соколова также вряд ли может быть применена в дальнейших социологических исследованиях в силу её обусловленности конкретным состоянием юридического сообщества в СССР периода перестройки и довольно высоким уровнем субъективизма в формировании типологии и выводов.

Выводы

Оценивание деятельности судебной системы с идеологических позиций практически полностью исключало её изучение социологическими методами. Понимая это, советские социологи практически не развивали социологию судебной системы. В советский период социология права развивалась во многом как юридическая дисциплина, исследований права с социологических позиций было немного, большинство из них проводились в юридических организациях и были засекречены.

Негативное отношение большинства советских социологов к социологии права определило высокий уровень взаимного непонимания между специалистами в области юриспруденции и социологии. В частности, юристы не понимали значимость социологических исследований вопросов права, а социологи чаще всего не могли сформулировать исследовательские задачи в изучении вопросов права, которые соответствовали бы как сложившимся социальным практикам, так и нормативным юридическим концепциям. В советский период поэтому было крайне затруднительно проводить углублённые исследования советской судебной системы социологическими методами: не было ни заказов на такие исследования, ни развитого социологического инструмента.

Специальных социологических исследований судов и взаимоотношений с ними граждан в советский период не проводилось. Чаще всего, специальные вопросы о судах вставлялись в социологические исследования по более общим тематикам.

В сознании исследователей и в юридической практике суды не выделялись из единой системы правоохранительных органов. Поэтому во многих социологических опросах 1989-1991 годов респондентам чаще всего задавали вопросы об их отношении ко всей правоохранительной системе: милиции, суду и прокуратуре, в первую очередь.

Уровень доверия правоохранительным органам по данным опросов 1989-1991 годов был не очень высок, в большинстве результатов таких опросов он находился на уровне 1/5 от всех респондентов. При этом уровень доверия судам был несколько выше, чем уровень доверия прокуратуре и милиции, когда эти правоохранительные органы разделялись в формулировках вопросов.

Отношение советских граждан к судам в этот период было противоречивым: они нередко хотели, чтобы суд защищал их права и интересы, но при этом реальная практика приводила их к выводам, что получить благоприятное для них решение в судах будет вряд ли возможно. Респонденты довольно часто указывали, что им вообще бесполезно куда-либо обращаться для защиты их прав должностными лицами.

Наиболее распространённые в советский период определения правового сознания существенно затрудняли его эмпирическое изучение, потому что исходили из предположения о его определённости идеологией, а также из представлений о том, что в сознании человека можно выделить особые правовые чувства, не связанные с другими чувствами, но имеющими нормативный характер.

В дальнейших социологических исследованиях судебной системы было бы желательно сформировать адекватное их целям и задачам понимание правового сознания, а также разработать методику и получить с её помощью информацию о реальных социальных практиках взаимодействия граждан с судебной системой. Такого рода углублённых исследований судебной системы в советский период вообще не проводилось.

[1] Ядов В.А. Предисловие // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 2.

[2] Зеленое М.В. Главлит и историческая наука в России в 20-30-е годы // Вопросы истории. 1997, № 3. – С. 53.

[3] Ядов В.А. Предисловие // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 4.

[4] Батыгин Г.С. Глава 1. Преемственность российской социологической традиции // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 24.

[5] Ядов В.А. Предисловие // В кн. «Социология в России» / Под ред. В.А. Ядова. -2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – С. 14.

[6] Глазырин В.В., Лапаева В.В. В.А. Козлов, Ю.А. Суслов. Конкретно-социологические исследования в области права. Изд-во Ленинградского ун-та, 1981, 111 с.: [Рецензия] //Правоведение. - 1983. - № 2. - C. 101 – 102.

[8] Козлов В.А., Суслов Ю.А.. Конкретно-социологические исследования в области права. Изд-во Ленинградского ун-та, 1981, 111 с. – С. 5, 11.

[9] См: Кареев Н.И. Основы русской социологии. СПб., 1996. С. 110-150.

[10] Данные исследований, приведённые в настоящем разделе, получены из архива социологических данных (http://sofist.socpol.ru/), который ведёт Независимый институт социальной политики.

[11] Данные исследований, приведённые в настоящем разделе, получены из архива социологических данных (http://sofist.socpol.ru/), который ведёт Независимый институт социальной политики.

[12] Материалы XXVI съезда КПСС. – М.: Политиздат, 1981. – С. 64.

[13] Примерами публикаций результатов таких исследований могут быть: монография Института государства и права АН СССР «Право и социология» (1973); сборник Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности «Правовая культура и вопросы правового воспитания» (1974); монография «Правосознание и правовое воспитание трудящихся в развитом социалистическом обществе», отв. ред. А.В. Мицкевич, подготовленная коллективом кафедры теории государства и права АОН при ЦК КПСС (1975); коллективная монография, излагающая результаты эмпирического исследования, проведённого ИГПАН АН СССР, ВНИИСЗ и Минюстом СССР, «Личность и уважение к закону. Социологический аспект», отв. ред. В.Н. Кудрявцев и В.И. Казимирчук (1979) и другие.

[14] Гречин А.С. Правовое сознание рабочего класса (Методологические и методические проблемы социологического анализа) – Диссертация на соискание учёной степени доктора философских наук. Специальность 09.00.09 – Прикладная социология. – С. 8-10.

[19] Козюбра Н.И. Социалистическое право и общественное сознание. – Киев, 1979. – С. 21, 27.

[20] Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. – М., 1977. – С. 219-220.

[21] Бельский К.Т. Социалистическое правосознание: Диалектика формирования и развития. - Ярославль, 1979. – С. 34-38. Чефранов В.А. Правовое сознание как разновидность социального отражения. - Киев, 1976. – С. 25-26, 32, 72, 77-78 и другие.

[22] Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного сознания. – М., 1963. – С. 204-205.

[23] Гречин А.С. Указ. соч. – С. 32.

[30] См.: Социологические исследования. 1983. № 2. - С. 121.

[31] Гречин А.С. Указ. соч. – С. 180.

[32] Гречин А.С. Указ. соч. – С. 182-183.

[56] Соколов Н.Я.. Профессиональное правосознание юристов. М.: Наука. 1988. 224 с.

[63] Там же. – С. 172, 176, 183-184, 187, 195 и другие.