С точки зрения анализа дискурса, характер используемых гражданами метафор указывает на способ их мышления; дает представление об их истинном (часто неосознаваемом) отношении к различным событиям общественно-политической жизни; позволяет строить прогнозы относительно способов принятия решения, так как выбор той или иной метафоры представления событий навязывает, формирует набор альтернатив разрешения той или иной проблемной ситуации.

В основе настоящего исследования лежит дескрипторная теория метафоры, разработанная А.Н. Барановым на материале политического дискурса эпохи перестройки. Дескрипторная теория метафоры основывается на когнитивном подходе, в рамках которого метафора представляет собой феномен, состоящий в употреблении слова, обозначающего один класс предметов или явлений, для характеристики или наименования объекта другого класса. Таким образом, метафора понимается как взаимодействие области источника и области цели. Так, например, метафоры политической войны областью источника являются знания человека о войне и боевых действиях, переносимые на область цели – сферу политики.

Область источника представляет собой структуру знаний о некоторой проблемной области, элементы которой связаны между собой семантическими отношениями. В дескрипторной теории метафоры совокупность семантических понятий, относящихся к одной и той же области человеческого знания, называется метафорической моделью (М-моделью). Совокупность метафорических моделей, использующихся в дискурсе, образует метафорику этого дискурса. Например, семантическое поле понятий, относящихся к сфере медицины (солнечное сплетение экономического подъема, паралич экономики), образует М-модель МЕДИЦИНА. По такому же принципу выделяются и другие метафорические модели, а именно: ВОЙНА, ИГРА, ПЕРСОНИФИКАЦИЯ, ПРЕСТУПНЫЙ МИР, МЕХАНИЗМ и пр.

Область цели представляет собой совокупность общественно-политических реалий, характерных для исследуемой проблемной области. Так, например, исследуемая область по судебной тематике описывается таким дескрипторами как “судебная система”, “суд”, “судьи”, “взаимоотношения судебной и исполнительной властей” и пр.

Поскольку в рамках когнитивной теории метафора влияет на сознание, то исследование метафорической структуры дискурса о судебной системе СССР и РФ дает важную информацию о способах осмысления рядовыми гражданами и юристами соответствующих реалий общественно-политической жизни. Это, в свою очередь, позволит сделать некоторые вывод о том, как в обществе оценивается работа судов и судей.

Цель исследования – описать метафорическую структуру дискурса о судебной системе СССР и РФ, используя материалы глубинных интервью и фокус-групп, проведенных по этой тематике.

1. собрать корпус метафор по каждому из изучаемых периодов (СССР и РФ), а также отдельно по фокус-группам;
2. описать собранные метафоры и объединить их в метафорические модели (М-модели);
3. охарактеризовать общие метафорические структуры дискурсов по каждому периоду и по фокус-группам.

По изучаемой тематике были проанализированы два типа источников: транскрипты глубинных интервью и фокус-групп, проведенных в рамках проекта “Судебная реформа в России: институционально-социетальный анализ трансформации, ревизия результатов, определение перспектив”.

Глубинные интервью проводились с юристами, имевшими или имеющими непосредственное отношение к работе советской или современной российской судебной системы. Всего было взято 58 интервью, из них 31 по советской судебной системе, 27 – по российской судебной системе. Важная особенность этих интервью состоит в том, что, несмотря на использование специально разработанного гида (набора тем и вопросов), они представляли собой слабо формализованную беседу с респондентами, допускающую исключение одних тем и усиление других.

Фокус-группы проводились с рядовыми гражданами и представителями бизнеса, имевшими опыт обращения в суды. Всего было проведено 14 фокус-групп в Москве, Великом Новгороде и Великих Луках.

Соответственно, соотношение типов информационных источников в итоговом текстовом корпусе распределилось следующим образом – см. Рис. 1

Рисунок 1. Соотношение типов информационных источников в итоговом корпусе текстов

Следует отметить, что, несмотря на доминирование числа транскриптов глубинных интервью над количеством транскриптов фокус-групп (всего 19%), полученные в результате данные дали вполне устойчивый результат.

В результате обработки корпуса текстов была собрана база данных на 457 метафор, распределенных между тремя исследуемыми блоками в следующей пропорции – см. Рис.2.

Рисунок 2. Соотношение числа метафор по исследовательским блокам

Прежде всего, обращает на себя внимание небольшой объем корпуса метафор по сравнению с объемом базовой текстовой информации. Данный факт во многом объясняется спецификой участвовавших в исследовании респондентов – практикующие юристы, многие из которых занимаются научно-преподавательской деятельностью, соответственно, можно предположить, что для их дискурса свойственны такие черты как, например, четкость формулировок, неэмоциональность и лаконичность высказываний, что в свою очередь, резко сужает поле для использования метафор в речи.

Если анализировать результаты распределения числа метафор по трем интересующим нас исследовательским блокам, то очевидным становится тот факт, что проблематика функционирования советской судебной системы в наименьшей степени описана в дискурсе метафорами (27% метафор при 43% глубинных интервью в общем текстовом корпусе). Противоположная картина наблюдается с дискурсом по проблеме функционирования современной российской судебной системы (55% метафор при 37,5% глубинных интервью в общем текстовом корпусе). Такое распределение метафор по дискурсам было в некоторой степени предсказуемо, так как российская судебная система находится в стадии становления, она сталкивается с множеством проблем, осмысление которых и преодоление необходимо для ее дальнейшего эффективного функционирования. Это не может не отражаться на дискурсе респондентов-юристов, для которых эта тема крайне актуальна, так как каждый из них имел или имеет на данный момент отношение к работе судебной власти. В их высказываниях использование метафор отражает, прежде всего, наличие большого количества проблем и альтернативных способов их решения. В отношении советской судебной системы респонденты демонстрируют единообразие общих оценок относительно ее статуса и роли в государстве, предельно четко и ясно описывают характер ее работы, что резко снижает вероятность появления метафор в этом дискурсе. Кроме того, респонденты оценивают судебную системы СССР в ретроспективе, как нечто, что уже далеко в прошлом, что во многом снижает степень актуальности осмысления каких-либо проблем, связанных с ее функционированием.

Далее будет представлен подробный анализ метафорических структур дискурсов по каждому типу информационных источников.

По теме функционирования советской судебной системы было собрано 124 метафоры, объединенные по результатам их обработки в 15 метафорических моделей (М-моделей). Однако только на 5 из них приходится 86% метафор корпуса, поэтому основу метафорической структуры составляют именно они – см. Табл. 1.

Типы метафорических моделей в дискурсе по теме

“Функционирование судебной системы СССР”

в процентах от общего числа метафор корпуса

(глубинные интервью)

Описание каждой М-модели позволит выявить доминирующие в сознании респондентов установки относительно советской судебной системы.

М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ занимает в рейтинге первое место (48%), что вполне объяснимо с языковой точки зрения, так как чаще всего она используется в дискурсе как фоновая модель. К фоновым относятся такие М-модели, употребление которых в дискурсе предполагается “по умолчанию” при использовании других М-моделей. Так, М-модель ВОЙНА в метафорах типа война законов предполагает, что законы – это участники военных действий. При этом в фокусе внимания оказывается М-модель ВОЙНА, а М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ используется говорящим вынужденно, “по умолчанию”. В отличие от фоновых М-моделей, фигурные М-модели используются говорящим сознательно. Они обязательно находятся в дискурсе на первом плане. Использование М-модели ПЕРСОНИФИКАЦИЯ в качестве фигурной М-модели имеет следующие следствия: субъектам дискурса (в данном случае суду, судебной системе) приписываются собственно человеческие свойства – когнитивные способности, а именно способности мыслить, принимать решения, способность вести диалог, оказывать влияние и пр.

В изучаемом дискурсе М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ предстает как фигурная модель, описывающая “судебную систему”, “суд” и взаимодействующие с ними органы власти как субъектов, использующих свои силы установления взаимодействия. Как только наступает ситуация, когда основные субъекты дискурса не имеют возможности бесконфликтно разрешать встающие между ними проблемы, они стремятся привлекать дополнительные ресурсы для усиления своих позиций, начиная для этого “воевать”, “играть”, “давить” друг на друга. И тогда М-модель ПЕРСОНИФИКЦИЯ становится фоновой. Но такое употребление М-модели в дискурсе по проблематике функционирования судебной системы СССР отсутствует.

Основное метафорическое следствие, которое имеет М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ и которое выявлено в дискурсе, - это противопоставление человека активного и человека пассивного. В данном дискурсе 80% употреблений М-модели ПЕРСОНИФИКАЦИЯ приходится на судебную систему и 20% на органы исполнительной власти. В 83% употреблений судебная система предстает как человек пассивный, подверженный воздействию, не решающий стоящих перед ним задач, и только в 8% - как человек активный. В то же самое время исполнительная власть в 100% употреблений предстает как человек активный, который доминирует и продвигает свою волю.

Таким образом, четко прослеживается глубокая убежденность респондентов в тотальной зависимости судебной системы от директив политических органов СССР, в ее подчиненном положении, готовности беспрекословно выполнять политический заказ.

М-модель МЕХАНИЗМ (14%) характеризует в изучаемом дискурсе в основном взаимоотношения судебной системы и государственной власти, партийных органов всех уровней. Политическая власть описывается как “механизм”, имеющий в своем распоряжении “рычаги” влияния. Судебная система предстает как часть этого “механизма”, один из “винтиков”, которая в свою очередь, также состоит из “винтиков”. Этот “механизм” работает отлажено, без “сбоев”, что свидетельствует об отсутствии конфликта между сторонами, то есть такой характер взаимоотношений рассматривается как вполне логичный для обоих субъектов.

М-модель ИГРА (10%) описывает взаимоотношения судебной системы и государства как “игру” по определенным “правилам”, которые устанавливает политическая власть, а соблюдают в своей работе судебные органы. Также как и предыдущие две модели М-модель ИГРА в изучаемом дискурсе продолжает профилировать свойство подчиненности, зависимости, второстепенности судебной власти по отношению к государству. Кроме того, по своей сути эта М-модель относится к классу конфликтных моделей, однако в дискурсе не прослеживается идеи конфликта, а наоборот, судебные органы придерживаются заданных “правил” и не противоречат им.

С помощью М-модели ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ (8%) в дискурсе описывается специфика работы советской судебной системы. В частности, она концептуализируется как “инквизиционная”, “карательная”, использующая “репрессивный аппарат” для соблюдения государственных интересов.

М-модель ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ является конфликтной моделью, и ее крайне низкие показатели в дискурсе в очередной раз свидетельствуют о доминировании в высказываниях респондентов констатации существовавшей специфики устоявшегося взаимодействия между судебными органами и политической властью, которое принималось обеими стороны и по этой причине не приводило к столкновению интересов и порождению противоречий. Очень показательно, что в дискурсе М-модель ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ описывает не способы грубого и жесткого влияния на судебные органы со стороны власти, а судов на граждан, это, прежде всего, характеристика всей судебной системы, а отнюдь не ее взаимоотношений с государственной властью.

М-модель ОБЪЕКТ-ПРЕДМЕТ (6%) раскрывает в дискурсе идею воздействия. Объектами воздействия могут выступать не только те или иные политические процессы, но и политические субъекты. Так, некоторые процессы и субъекты рассматриваются как “инструменты”, с помощью которых можно изменить существующее положение вещей. В изучаемом дискурсе судебные органы описываются как “инструмент” в руках государства, с помощью которого оно реализует собственные цели и отстаивает свои интересы.

Таким образом, лейтмотивом дискурса по изучаемой теме является идея подчиненности, зависимости, пассивности судебной системы, ресурсы которой полностью подчинены интересам государства. Во взаимоотношениях между этими субъектами полностью исключена возможность противоречий и конфликтных ситуаций, так как суды беспрекословно следуют установленным процедурам взаимодействия и не оказывают никакого сопротивления. Значимые показатели М-модели МЕХАНИЗМ свидетельствуют о том, такое положение вещей включено в рациональное поведение и рассматривается как неизбежность, свойственная советской судебной системе.

Анализ метафорики дискурса не ограничивается исключительно описанием его общей метафорической структуры. Более полное представление дает анализ метафорики дискурса по отдельным концептуальным переменным (К-переменным) – субтемам, определяющим в совокупности всю метфорику дискурса. В частности, в рамках дискурса по советской судебной системе основными К-переменными являются следующие: “судебная система”, “судьи”, “суд”, “взаимоотношения судебной системы и государственной власти”. По всем этим К-переменным метафорическая структура в целом повторяется и профилирует уже описанные выше свойства. Исключение составляет К-переменная “СУДЬИ”, на рассмотрении которой следует остановиться более подробно.

При изучении метафорики дискурса по той или иной теме важным показателем является не только высокая частота употребления различных метафор в текстах, но и учет ситуаций, в которых метафора не имеет высоких показателей частоты употребления в дискурсе, но при этом каждый раз появляясь в текстах она описывает одно и ту же реалию (К-переменную).

В изучаемом дискурсе такой К-переменной является К-переменная “СУДЬИ”, которая концептуализируется М-моделью “РЕЛИГИЯ-МИФОЛОГИЯ” (в 50% употреблений) и концептом “корпорация” (в 25% употреблений). В общей метафорической структуре дискурса эти модели не получили значительного представительства, но в то же время при каждом употреблении описывают именно особенности советского судейского корпуса.

Так, М-модель РЕЛИГИЯ-МИФОЛОГИЯ описывает судей как “небожителей”, представителей “касты”, которые отдалены от общества на недосягаемое для граждан расстояние, что и определяет во многом их статус и характер поведения по отношению к участникам судебных процессов.

Концепт “корпорация” продолжает развивать идею о недосягаемости для граждан судей, которые отгораживаются от общества, чьи интересы они призваны защищать.

По проблематике функционирования российской судебной системы было собрано 250 метафор, объединенные впоследствии в 30 метафорических моделей, 7 из которых дали устойчивый результат и сформировали метафорическую структуру дискурса (77%), на остальные 22 М-модели пришлось 23% метафор корпуса – см. Табл. 2.

“Функционирование российской судебной системы”

в процентах от общего числа метафор корпуса

(глубинные интервью)

Как и в дискурсе по судебной системе СССР, в дискурсе по российской судебной системе лидирующие позиции занимает М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ (35%), выступая как фигурная и профилируя идею активного воздействия органов исполнительной власти на судебную власть, выступающую в роли пассивного, зависимого субъекта. 72% употреблений этой М-модели приходится на описание позиций судебной власти в следующем соотношении: в 82% случаев респонденты характеризуют ее как зависимую, в 12% - как активную, самостоятельно принимающую решения. 28% употреблений М-модели ПЕРСОНИФИКАЦИЯ – позиционирование органов исполнительной власти, выступающую в 100% случаев как воздействующая сторона.

Таким образом, в дискурсе доминирующей становится идея подчиненности, зависимости судебной власти от интересов исполнительной власти, которая оказывает решающее воздействие на работу судов и судей, что полностью коррелирует с данными по судебной системе времен СССР.

М-модель МЕХАНИЗМ занимает второе место в рейтинге (10%). В описании дискурса по советской судебной системе эта модель профилировала свойство рациональности, однако в данном дискурсе она коммуникативно высвечивает идею воздействия. Описывая характер взаимоотношений судебной и исполнительной властей, данная М-модель концептуализирует их как отлаженный механизм, а судебная и исполнительная власть – его основные взаимодействующие элементы, каждый их которых выполняет свои функции. В соответствии с конституционными нормами судебная власть должна занимать независимое положение, таким образом, М-модель МЕХАНИЗМ отражает идею зависимости. В этом “механизме” исполнительной власти отводится доминирующее положение, так как она располагает “рычагами” воздействия на работу судов и судей и при необходимости активно их использует.

М-модель ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ (8%) также как и уже рассмотренные М-модели профилирует идею воздействия исполнительной власти на судебные органы. Кроме того, данная модель высвечивает проблему, связанную с положением гражданина, обратившегося в судебные инстанции, характеризуя судебное разбирательство и правосудие, в целом.

М-модель РЕЛИГИЯ-МИФОЛОГИЯ (7%) концептуализирует положение судей по отношению к рядовым гражданам как “касту”, “богов”, “небожителей”, которым многое дозволено. Подобное описание положения судей свидетельствует о той колоссальной статусной дистанции, которая существует между ними и гражданами, что неизбежно отражается и на их отношении к проблемам граждан и, соответственно, беспристрастности при вынесении решений.

(1) “Интервьюер. А кем, по вашему мнению, ощущают себя российские судьи в сфере своей профессиональной деятельности?

Интервьюируемый. Как минимум, боги. Мы – земляные червячки, которые ползаем где-то у них даже не под ногами, а где-то далеко внизу, а они боги. Т.е. вот он надел мантию, он считает уже, что он бог”.

(2) “Поэтому я не знаю, чиновниками их (судей – прим. автора) назвать, торговцами их назвать, представителями власти назвать – я не знаю. Это боги на земле, небожители, которые случайно на нашу грешную землю спустились и вершат здесь то, что считают нужным. Потому что знаю, что любое их решение, если оно не будет противоречить, допустим, взглядам московского городского суда, оно будет оставлено в силе, несмотря на полную его незаконность. Потому что они уверены, что мало кто сможет дойти до Европейского суда, еще куда-то”.

(3) “Но кастовость тоже определенная существует, потому что есть за счет, скажем так, тех льгот, привилегий, которыми наделены судьи и не наделены остальные люди, поэтому вот это некоторое выделение в кастовость существует”.

В дискурсе по изучаемой тематике появляется М-модель ПРЕСТУПНЫЙ МИР (9%), профилирующая идею несоответствия нормам законодательства, морали и пр. В частности, в дискурсе этой М-моделью концептуализируются взаимоотношения судебных и исполнительных органов власти, которые находятся в “преступной связке”, вступают в “сговор”, являются “соучастниками”, для них характерна “круговая порука”; а также судебное разбирательство, описываемое как “правовой беспредел” и “судебный произвол”.

М-модель ОБЪЕКТ-ПРЕДМЕТ (5%) профилирует идею зависимости суда, концептуализируя его как “инструмент” для реализации интересов исполнительной власти.

М-модель ИГРА (4%) в изучаемом дискурсе высвечивает идею регулирования/упорядоченности через концепт “правила игры”. Иными слова, суд предстает в дискурсе как орган, соблюдающий “правила игры”, установленные исполнительной властью, благодаря чему достигается согласованность их действий и бесконфликтность взаимоотношений. Такое метафорическое следствие снимает конфликтность этой модели.

Итак, для дискурса по проблематике функционирования российской судебной власти также, как и для дискурса по проблематике судебной системы СССР свойственно доминирование идеи подчиненного, зависимого положения судов и судей при активной, воздействующей позиции исполнительной власти. Важен тот факт, что все модели метафорической структуры дискурса используются респондентами для выражения именно этой центральной идеи. Кроме того, для данного дискурса свойственно и конфликтное звучание: в совокупности М-модели ПРЕСТУПНЫЙ МИР и ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСВТИЕ составляют 16% от общего числа метафор. Наличие метафор такого типа позволяет говорить о неприятии респондентами сложившегося положения вещей в отношении судебной власти, но в то же время этот конфликт довольно слаб.

Проблематика функционирования российской судебной власти представлена также метафорической структурой дискурса рядовых граждан, имевших опыт обращения в судебные инстанции.

По результатам обработки транскриптов фокус-групп было собрано 83 метафор, объединенные в 22 М-модели. 6 метафорических моделей составили основу метафорической структуры дискурса (65%), прочие 16 М-моделей (38%) – см. Табл. 3.

Типы метафорических моделей в дискурсе по теме

“Функционирование российской судебной системы”

в процентах от общего числа метафор корпуса

(фокус-группы)

М-модель ПЕРСОНИФИКАЦИЯ (27%) в изучаемом дискурсе несколько предсказуемо смещает акценты от идеи активности/пассивности судебных органов на их отношение к гражданам, обращающимся в суды. В таком контексте судебная власть уже предстает как активная сторона с негативным подтекстом. Так, граждане описывают суд как инстанцию, которая “не помогает”, “подавляет”, “не уважает” и пр.

(1) “Какую активную политику проводит суд, чтобы отпихивать заявления. Чтобы граждан измотать, чтобы они всунуть свое исковое заявление не смогли. Это уже система, когда человек обращается в суд, а ему пишут: вам нужно обращаться по подсудности не сюда, а в мировой. Я говорю, что это не правильно. Давай обратимся в мировой. Обращаемся в мировой, а мировой пишет, что по подсудности не сюда, в а городской. Это неоднократный случай. Берут измором. Пока человеку не надоест”.

(2) “И, к сожалению, суд не может помочь, потому что он не хочет, не может и так далее”.

(3) “Конечно, решают все связи. Связи и деньги, а не суд”.

М-модель ОБЪЕКТ-ПРЕДМЕТ (10%) профилирует идею зависимости судов, использования их государственными органами в собственных целях как “инструмент”, не учитывая интересов рядовых граждан и бизнеса.

1. “Я еще раз говорю, никто не бережет твое время, твои усилия и твои желания никто не учитывает. Но это легко объяснимо, потому что суд является инструментом государства. А государство бюрократическое вообще. Государство, в переводе, главная составляющая, составная государства – это бюрократия. А интересы физического лица - это живой организм, живое существо, так что сталкиваются два совершенно антипода”.

М-модель ПРЕСТУПНЫЙ МИР (6%) описывает суд как “мошенническую организацию” с “круговой порукой”, где творится “беспредел”.

М-модель ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ (7%) профилирует идею зависимости судов от органов исполнительной власти.

М-модель ИГРА (6%) высвечивает в изучаемом дискурсе идею нереального и, как дальнейшее следствие, несерьезного через противопоставление игры и реальности. Иными словами, граждане оценивают суд как нечто, не имеющего ничего общего с реальной жизнью: либо это нечто придуманное, либо запутанное, непрогнозируемое и непредсказуемое.

1. Метафорические структуры дискурсов сильно коррелируют между собой, то есть судебная система на разных исторических интервалах и разными типами респондентов описывается сходным образом. В свою очередь, это свидетельствует о наличии в сознании как профессионалов, так и рядовых граждан устойчивой установки относительно судебной системы, которая пока не претерпела существенных изменений, несмотря на изменение политического строя и проведение судебной реформы.
2. Современная судебная система демонстрирует явное двойственное отношение: зависимость и подчиненность по отношению к исполнительным органам власти и активную, подавляющую – по отношению к гражданам.
3. Несмотря на наличие явных проблем в функционировании судебной системы, прежде всего, российской, а не советской, которые единодушно признаются юристами и гражданами, которые необходимо преодолевать, в дискурсе практически отсутствуют конфликтные метафорически модели, их показатели крайне низкие (ПРЕСТУПНЫЙ МИР, ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСВТИЕ, ВОЙНА). Таким образом, формируется ощущение, что фиксируемые проблемы в работе судов и судей принимаются как данность, неизбежность, в которой приходится существовать. Возможно, что отсутствие в “языковом бессознательном” конфликтных метафорических моделей и препятствует каким-либо позитивным изменениям в этой сфере.