Фонд ИНДЕМ является некоммерческой исследовательской организацией, которая существует с 1990 года. Постоянным объектом анализа в Фонде ИНДЕМ является судебная система России. Социологическое исследование 2007 года является частью проекта Фонда ИНДЕМ “Судебная реформа в России: институционально-социетальный анализ трансформации, ревизия результатов, определение перспектив”.

Исследование судебной власти проводится Фондом ИНДЕМ различными методами, включающими экспертные заключения юристов, анализ судебной статистики, полуформализованные интервью с экспертами, фокус-группы с гражданами и предпринимателями. В отличие от других методов фокус-группы были предназначены для того, чтобы дать информацию по тематике исследования о мнениях, оценках и позициях непрофессионалов, т.е. граждан и предпринимателей.

Необходимость проведения фокус-групп по тематике исследования была вызвана тем, что в российской социальной практике сформированы существенные различия в сознании, отношении к праву и закону, а также в оценках взаимодействий граждан и предпринимателей с судебной властью между юристами и теми, кто не является профессионалом в сфере права. Использование в качестве информаторов этого исследования граждан и предпринимателей должно позволить описать деятельность судебной власти в России с социальных позиций граждан и предпринимателей.

Работы по организации и проведению фокус-групп на условиях договора подряда с Фондом ИНДЕМ осуществлялись Институтом сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ).

Проведение фокус-групп с гражданами и предпринимателями обеспечило дополнение юридических пониманий социальных явлений, связанных с деятельностью судебной системы, которые свойственны профессионалам, описаниями этих социальных явлений теми, кто пользуется услугами судебной власти для решений своих проблем.

В соответствии с целями исследования основными темами проведения фокус-групп как для граждан, так и для предпринимателей были следующие:

1. доступность правосудия;

1. практика и особенности взаимодействия с судебной властью;

1. оценки судебной власти России;

1. отношение к судебной власти России;

1. коррупция в судебной власти;

1. информированность граждан о деятельности судебной власти России;

1. отношение к праву и закону, а также особенности правосознания граждан и предпринимателей.

Фокус-группы позволили также выявить социально-психологические особенности взаимодействий граждан и предпринимателей с судебной властью России. Фокус-группы для этой цели были направлены не только на получение информации от их участников, но и на выявление обоснований их суждений, особенностей их логики, их рациональности по проблемам, связанным с судами и судебной властью. В беседах на фокус-группах поэтому фиксировались предложения их участников по улучшению работы судов. Было бы желательно, чтобы профессионалы учитывали эти предложения в своей деятельности по развитию российской судебной власти.

Цели проведения фокус-групп были определены целями упомянутого выше проекта Фонда ИНДЕМ:

1. изучение реальных социальных практик взаимодействий граждан и предпринимателей с судами и судебной властью России;

1. выявление отношения к судебной власти России и её оценки гражданами и предпринимателями;

1. изучение социальных особенностей сознания граждан и предпринимателей, определяющих их представления о судебной власти России, их отношение к ней и её оценки, их социальные практики взаимодействия с судами, а также их общее отношение к праву и закону в современной России.

Для реализации целей проведения фокус-групп с гражданами и предпринимателями последовательно были решены следующие задачи:

1. Разработаны гиды проведения фокус-групп отдельно для граждан и для предпринимателей. Эта работа выполнялась специалистами Фонда ИНДЕМ при участии специалистов исполнителя.

1. Разработана и реализована методика отбора участников фокус-групп. Эта работа была выполнена специалистами исполнителя при участии специалистов Фонда ИНДЕМ.

1. Организация и проведение фокус-групп с обязательной полной аудиозаписью бесед, которые на них состоялись. Эта работа была выполнена специалистами исполнителя с посещениями фокус-групп специалистами Фонда ИНДЕМ для осуществления контроля выполнения разработанной методики их проведения.

1. Выполнение транскрибирования аудиозаписей бесед, состоявшихся на каждой фокус-группе, в компьютерные файлы формата Microsoft Word. Эта работа была выполнена специалистами исполнителя, которые передали в Фонд ИНДЕМ эти компьютерные файлы.

1. Составление отчёта о проведении фокус-групп с гражданами и предпринимателями на основе информации об их организации, проведении, анализа аудиозаписей и транскриптов бесед на фокус-группах, а также результатов контроля их проведения. Эта работа была выполнена специалистами Фонда ИНДЕМ. Результатом выполнения этой работы является настоящий отчёт.

Решение задач проведения фокус-групп с гражданами и предпринимателями проводилось последовательно и каждая задача соответствовала одному из этапов выполнения работ по договору подряда.

Всего было проведено 14 фокус-групп: восемь для граждан и шесть для предпринимателей. Фокус-группы проводились в трёх регионах: Москве (в качестве крупного мегаполиса, столицы России), городе Великий Новгород (в качестве небольшого города, административного центра одного из регионов России) и в городе Великие Луки (в качестве небольшого города, не являющегося административным центром ни одного из регионов России).

Выборки фокус-групп для граждан включали следующие их категории:

1. участвовавших в каком-то качестве в судебных процессах и не участвовавших в них;

1. представителей активных социальных позиций в отношении судебной власти России: правозащитников, активных общественников, граждан, которые много занимались отстаиванием своих прав и свобод в судах;

1. представителей пассивных социальных позиций в отношении судебной власти: граждан, которые не хотят и не умеют обращаться в суды для решений своих проблем;

1. представителей бюджетников, т.е. граждан, доходы которых во многом определяются государством: пенсионеров, государственных служащих, военнослужащих, возможно, служащих правоохранительных органов;

1. представителей наёмных работников частной сферы, самозанятых, представителей творческих профессий, т.е. граждан, доходы которых практически не зависят от государства, а определяются их собственной активностью.

Выборки фокус-групп для граждан были сбалансированы по полу, возрасту и образованию.

Выборки фокус-групп для предпринимателей включали следующие их категории:

1. участвовавших в каком-то качестве в судебных процессах и не участвовавших в них (предположительно – большинство предпринимателей участвовало в судебных процессах);

1. активных предпринимателей, которые постоянно заняты решениями тех или иных проблем в судах;

1. представителей пассивных предпринимателей, которые либо стараются вообще не обращаться в суды, либо обращаются в них только в случаях крайней необходимости и не ведут постоянных судебных споров с другими предпринимателями и органами власти;

1. представителей малого и среднего бизнеса в нескольких сферах деятельности;

1. представителей формальной экономики, включающей государственные и муниципальные организации, а также бизнесы, которые являются юридическими лицами, которые сдают полную налоговую отчётность, производят выплаты в пенсионный фонд и социальные фонды и т.п.;

1. представителей неформальной экономики, включающей предпринимателей без образования юридического лица, самозанятых, занятых незаконным частным предпринимательством (не всегда это осознавая), которые либо не платят налоги, либо платят не все налоги, либо платят их по упрощённым схемам.

Выборки фокус-групп для предпринимателей были сбалансированы по полу, возрасту и образованию.

Выборки фокус-групп, как для граждан, так и для предпринимателей были разделены на представителей активных и пассивных социальных позиций, а также на представителей бюджетной и небюджетной сфер для граждан, формальной и неформальной экономики для предпринимателей. Это целесообразно было сделать для того, чтобы исключить давление представителей активных социальных групп среди участников фокус-групп на представителей пассивных социальных групп, а также представителей социально одобряемых сфер формальной экономики на представителей социально неодобряемых сфер неформальной экономики.

Гиды для проведения фокус-групп, как с гражданами, так и с предпринимателями, были представлены Фондом ИНДЕМ исполнителю в электронном виде.

В соответствии с критериями отбора категорий участников фокус-групп была реализована такая их структура с учётом необходимости их проведения в трёх городах:

В результате всего было проведено фокус-групп: в Москве – 7 (с гражданами – 4, с предпринимателями - 3), в Великом Новгороде – 4 (с гражданами – 2, с предпринимателями - 2), в городе Великие Луки – 3 (с гражданами – 2, с предпринимателями - 1).

Планировавшаяся структура и состав фокус-групп были уточнены в ходе выполнения работ по их организации и проведению.

Участники подготовки, организации и проведения фокус-групп со стороны Фонда ИНДЕМ:

1. Г.А. Сатаров – руководитель исследования по судебному проекту.
2. В.Л. Римский – руководитель социологического направления в судебном проекте, разработал гиды фокус-групп, осуществлял контроль исполнения работ по проведению фокус-групп, составил настоящий отчёт.

1. М.А. Краснов, Е.А. Мишина, Ю.Н. Благовещенский, С.А. Пархоменко – участники обсуждений гидов фокус-групп.

Фокус-группы для контроля их проведения посещали Г.А. Сатаров, Е.А. Мишина и В.Л. Римский.

Участники подготовки, организации и проведения фокус-групп со стороны ЦЕССИ:

1. В.Г. Андреенков – научный руководитель работ.
2. Б.В. Ваниян – руководитель отдела качественных исследований, руководитель работ по подготовке, организации и проведению фокус-групп.
3. Р. Абдрахманов, С. Иванова, О. Каретникова – модераторы проведённых фокус-групп.

Институт сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ) выполнял работы по организации и проведению фокус-групп на условиях договора подряда с Фондом ИНДЕМ.

Ниже излагаются основные типы суждений граждан о судьях, судах и судебной власти, которые они высказали в беседах на фокус-группах.

В суды граждане нередко обращаются от нанесённой им сильной обиды. В этих случаях их целью чаще всего бывает восстановление справедливости в отношении себя или своих близких родственников. Восстановление справедливости для более широких социальных групп их, как правило, не интересует, каждый решает свою личную проблему.

Граждане знают немногие случаи, когда для решений их проблем необходимо обращаться именно в суды. Эта необходимость связывается ими с существенными семейными или материальными проблемами, например, с осуществлением развода с разделом имущества и определением тех родителей, которые будут воспитывать детей, со вступлением в права наследования, с необходимостью отстоять права потребителей товаров или услуг, если граждане получают отказы их соблюдать продавцами, производителями или поставщиками услуг, если граждане не могут договориться о возмещении убытков после автомобильной аварии и т.п. Участники фокус-групп упоминали в качестве поводов для обращений в суды и обстоятельства общего характера, например, нарушение прав граждан, неисполнение органами власти норм законодательства и их обязательств перед гражданами, возникновение ситуации социальной несправедливости, обмана, обиды на кого-то, неумение или невозможность граждан договориться с противоположной стороной какого-то бытового конфликта и другие.

Нередко граждане подают иски в суды от безысходности, когда никак иначе решить их проблему невозможно:

Р.: Да, еще когда безвыходная ситуация, когда потерял недвижимость, квартиру при каких-то обстоятельствах. От безысходности, когда тебе жить негде и делать уже ничего нельзя, кроме как подать в суд.

Участники фокус-групп утверждали, что можно даже заработать деньги по результатам судебных процессов против недобросовестных коммерческих компаний. Но им понятно и то, что в таких судебных процессах можно и потерять свои деньги, что происходит с большинством граждан:

Р1.: Мое мнение, что надо судиться со всеми компаниями, которые нарушают твои права. К примеру, взять авиаперевозчиков – можно просто заработать деньги и отвоевать потерянные деньги. Можно судиться с производителями, например, продуктов питания. Но это чисто потребительский подход – заработать денег можно.

Р2.: Можно, наоборот, проиграть.

Р3.: А тут передача недавно была. Как человек покупал на заводе российские машины, тут же предъявлял какие-то претензии, он миллионером стал, он меняет машины, получает моральные издержки. Он уже известен в Самаре, Ульяновске, где производят наши машины – с машины на машину перескакивает.

Этот пример подтверждает, что представления о возможности получения финансов в больших размерах от коммерческих структур в результате выигрыша исков против них в судах формируются у российских граждан во многом не в личном опыте и не в опыте их знакомых, а телевидением и другими СМИ.

Участники фокус-групп отмечали, что отстаивание своих прав, в том числе, и в судах, для них пока ещё применяется довольно редко, многие живут старыми, ещё советскими принципами:

Р.: Вообще в цивилизованном обществе в суд нужно обращаться всегда. Но пока мы находимся на каком-то переходном этапе, поэтому у нас это все как-то тянется еще с советского прошлого.

Р.: Мы не так давно вышли на определенный уровень, начали отстаивать свои права. В том же ЖКХ, чтобы у нас во дворе убирали, и было чисто. Но пока мы живем старыми принципами.

Граждане не видят обязательности обращения в суды практически ни в каких случаях, они всегда могут отказаться от решений проблем вообще или решений конкретных проблем в судах.

Наиболее заботят граждан следующие ситуации, в которых они чаще всего обращаются с исками в суды:

• Передел недвижимости, прав собственности на жильё.
• Права на ребёнка, на то, чтобы он жил с одним из разведённых супругов, чтобы другой мог с ним встречаться.
• Права обманутых дольщиков.

В некоторых случаях граждане обязаны обращаться в суды, даже когда решение обязательно будет в их пользу. Например, для получения наследства в виде банковского вклада.

Мотивируют граждан обращаться в суды, в частности, ситуации, когда они не могут самостоятельно или с помощью своих знакомых решить какие-то проблемы взаимоотношений с другими гражданами. Но нередко в таких случаях более приоритетными являются обращения к родственникам и знакомым, в криминальные структуры, к бандитам, а не в суды.

Нередко граждане решают свои проблемы в других органах власти, например, в милиции, прокуратуре, в органах местной власти и других:

М.: Хорошо. А вот такой вопрос: существуют ли, по вашему мнению, ситуации или проблемы, которые можно решить через другие способы, не через суд? Допустим, через милицию, через прокуратуру. Есть такие способы решения?

Р1.: Есть, конечно. Если прокуратура и милиция идут тебе навстречу.

Р2.: Можно просто с человеком поговорить, если он поймет.

Р3.: Это зависит от личности.

М.: Личный контакт, да?

Р2.: Конечно.

М.: А какие это могут быть ситуации?

Р2.: Вот, пожалуйста, ДТП, незначительные. Где-то кто-то кого-то зацепил, зеркало сбил, поцарапал. Автолюбители и профессионалы знают стоимость ремонта. И дабы не ждать милицию, оценку, это очень большие затраты времени, просто человек при мне ехал, задел иномарку, сбил зеркало. Парень открыл окно, сто долларов дал, вот, пожалуйста, решение вопроса.

М.: А какие еще примеры есть обращения не в суд, а в другие органы власти?

Р4.: Залили соседи сверху, возможно решить на месте, по-человечески.

В этом фрагменте беседы на фокус-группе её участники сразу же переключились от обсуждения того, в какие органы власти можно обращаться для решений проблем, к тому, как и в каких случаях можно просто договориться с противоположной стороной конфликта. Этот способ решений проблем предпочтителен для граждан в тех случаях, когда можно добиться взаимопонимания с противоположной стороной конфликта.

Р.: Вы знаете, это вообще свойственно нашему менталитету, что люди идут даже вопреки закону, как-то договариваются, больше понимания какого-то даже с милицией той же. Ты знаешь, что ты виноват, он знает, что он виноват – можно договориться. И все будет нормально.

В этом высказывании одного из участников бесед на фокус-группах приведена важная причина того, что во многих случаях российским гражданам не хотелось бы решать свои проблемы в судах. Этой причиной является то, что они нередко не хотят решать свои проблемы в соответствии с нормами российских законов. А в судах, как они думают, решения должны выноситься именно по нормам законов. Но в нашей стране даже представители органов власти готовы находить решения проблем граждан, не выполняя норм законов, на основе неформальных договорённостей с гражданами. Поэтому российские граждане часто пытаются договориться с представителями органов власти, чтобы не обращаться официально ни в эти органы власти, ни в суды. Во многих случаях это гражданам удаётся, такая социальная практика постоянно воспроизводится действиями и граждан, и представителей органов власти. А то, что такие неформальные договорённости в большинстве случаев реализуются коррупционными действиями договорившихся сторон, ни граждан, ни представителей органов власти не останавливает и не смущает.

Нередко граждане решают свои проблемы сами, не обращаясь ни в суды, ни в правоохранительные органы, ни к третьим лицам:

Р.: У меня подобный был случай. Я никуда не обратился, я сам решал. Несколько раз меня сосед заливал. Человек, у него вертеп. Куда-то обращаться, смысла нет.

М.: А вы пробовали обращаться? Почему вы так решили?

Р.: Не пробовал.

М.: А акт составить?

Р.: У меня уже мнение сложилось о милиции, о судах. Поэтому решил так. Пока что подействовало. Но это не выход. Сейчас у меня есть здоровье. В других случаях я уже так не смогу. Я согласен, что это не выход.

В этом случае на соседа подействовала просто беседа, как сообщил этот участник фокус-группы. Видимо, он пытался и достаточно успешно, решать проблемы взаимоотношений с окружающими, не доводя их до сведения любых органов власти, по-соседски. Он же отметил, что так решать проблемы он сможет не всегда, нужен какой-то другой выход. Но обращение в суд таким выходом он не считает.

При отсутствии взаимопонимания с противоположной стороной конфликта, по словам участников фокус-групп, раньше граждане нередко обращались к бандитам, например, в случаях невыплат долгов:

Р1.: Раньше к бандитам обращались.

М.: По каким случаям, кстати, к бандитам обращались?

Р2.: До того, как в милицию обращаться.

М.: Т.е. до милиции? Понятно.

Р1.: А еще незаконная сделка была, я дал денег, а деньги не отдают.

М.: И тогда куда обращаться нужно?

Р1.: К бандитам.

М.: Лучше к бандитам. Интересно.

Р1.: Это незаконно по большому счету.

М.: Это незаконно. Такая ситуация была, да?

Р3.: Да, дал в долг, как раз был дефолт, и он бы рад отдать, а у него нет. Но я тоже пострадал.

В ходе проведения фокус-групп не удалось выяснить, почему сейчас в таких ситуациях реже обращаются к бандитам или не обращаются вообще.

В некоторых случаях граждане обращаются к третьим лицам, не являющимися бандитами, а не в суды и не в правоохранительные органы для решений своих проблем. Эти граждане убеждены, что именно с помощью таких посредников лучше всего решать свои проблемы:

Р.: Когда моих братьев обидели, я работала в ночном клубе, попросила охранников. Они приехали, разобрались. И потом все было нормально. А если бы милиция <вмешалась>, было бы еще хуже. Само настроение милиции <помешало бы>.

Участники фокус-групп говорили, что почти всегда лучше и быстрее обращаться в те организации, которые и должны решать вопросы граждан, а не в суды. Например, в ДЭЗы, к застройщикам, чтобы договориться, и т.п. При нарушении прав граждан для них вполне естественным является обращение не в суд, а в милицию:

М.: … Все-таки, какие ситуации еще могут быть, чтобы не обращаться в суд, а обращаться в другие ветви власти?

Р1.: Я не обращалась, но я знаю, на меня бабушки снизу обращались, потому что у меня музыка громко играет по ночам. Это нечасто бывает, но бабушки…

М.: А куда они обращаются?

Р1.: В милицию звонят, это было два раза.

М.: А почему они обращались?

Р1.: Музыка им спать мешает. Вообще, мне кажется, это привилегия бабушек - ходить в милицию.

Р2.: Если после одиннадцати.

Участники фокус-групп признавали, что в некоторых случаях только через суд гражданину можно решить свой вопрос, отстоять своё право:

Р.: Я в Чечне был (военнослужащим – В.Р.), и там идет ставка 24 доллара в сутки выплаты. А по государственному закону там порядка 50 долларов. И вот эту разницу в выплате мне не выдавало Министерство обороны, а в данном случае, вот сегодня, за три года просто-напросто Министерство обороны приостановило своим указом выплату этих денег- 2002, 2003, 2004 год. И просто так финансовые органы не выплачивают, а по решению суда - пожалуйста, судитесь, и все это выплачивается. Т.е. получается, что многие люди, которые просто не хотят подавать в суд, они оставляют свои деньги Министерству обороны. И получается, что ли, экономия.

В этом примере органы власти не исполняют нормы законов и не информируют граждан о том, что именно эти нормы должны действовать, а при затруднениях с исполнением их норм – нужно обращаться в суды, которые почти автоматически примут решения о восстановлении нарушенных прав. В этих ситуациях большинство российских граждан не обращается в суды, а потому нередко они не получают того, на что у них имеется полное право по нормам нашего законодательства.

В некоторых случаях представители органов власти не рекомендуют гражданами обращаться в суды, даже когда у них есть на это законное право. Аргументом в такой рекомендации чаще всего является утверждение о том, что в суде гражданин ничего добиться не сможет:

Р.: У меня было (желание обратиться в суд – В.Р.), но меня очень скоро отговорили, вряд ли бы я чего-нибудь добился.

М.: Т.е. у вас было желание, да?

Р.: Было желание, подал заявление, у меня машина находится у брата в Подмосковье, лазили, и знаю кто, поймали их, пригласили участкового. Но как всегда он в первый день нормально отнесся, мол, пишите заявление. Это Чеховский район, кстати. Пришел, написал заявление, начал звонить. И он же меня почему-то отговорил, типа забирайте заявление, вряд ли что-то вы с него возьмете.

М.: Это участковый говорил Вам?

Р.: Да, так говорил на полном серьезе. Как я понял, чтобы дел меньше вести или еще что-нибудь, но вот так вот.

Участники фокус-групп утверждали, что в некоторых случаях целесообразно для решений проблем граждан обращаться к их депутатам. Но это следует делать только в тех случаях, когда сами депутаты получат какой-то выигрыш от помощи гражданам. Для этого дело, с которым обращаются к депутату, должно быть общественно значимым, сходным с делами, которые в этот момент представляют СМИ. Для успеха дела необходимо, чтобы у депутата была подготовка к избирательной кампании или она уже шла. В этих случаях депутат может помочь поднять дело гражданина на более высокий уровень рассмотрения в органах власти:

Р1.: Я думаю, тогда можно прибегнуть к помощи депутатов. То есть, когда у них идет особенно отчетный период, надо будет переизбираться на другой срок, и они набирают политические баллы. И можно так попасть, что твоя ситуация будет им выгодна.

М.: Хорошо, в каких ситуациях можно обратиться к депутатам?

Р1.: Любые, я считаю. Но он не всегда будет ей заниматься, только если ему это будет на руку.

Р2.: Какой-то стартовый этап, чтобы что-то пошло. Опять же, в милицию на более высокий уровень, в прокуратуру на более высокий уровень. То есть, это как толчок, как старт.

М.: Это вообще все как старт?

Р2.: Нет, последнее, к депутату. Он может просто дать толчок, как первая ступень ракеты.

М.: Правильно я понял, что в любых ситуациях можно прибегать?

Р2.: Нет.

Р1.: Только те ситуации, которые ему принесут дивиденды, фактически.

М.: А какие ситуации? Вот, допустим, человек остался без квартиры, без жилья. Такая ситуация, допустим.

Р1.: К примеру, сейчас депутаты активно подключаются к земельным спорам. Например, взять Бутово. Как только там что-то случается, пара депутатов все бросает и туда летит, светятся перед камерами, громко руками машут.

В настоящий период выборы депутатов Государственной Думы РФ стали проводиться полностью по партийным спискам, а выборы депутатов региональных и местных парламентов – примерно наполовину состоят из депутатов, избранных по партийным спискам. Заинтересованными в содействии в решении проблемы гражданина, как правило, являлись и являются депутаты, избранные в округах, при голосовании избирателей за них лично, а не за политические партии. Следовательно, возможности решений проблем граждан с помощью депутатов будут сокращаться.

Для граждан суд – это последняя инстанция решений проблем. Суды отнимают время, нервную энергию. Поэтому к судам отношение у граждан примерно такое же, как к хирургическим операциям: в суды обращаются, когда нельзя уже терпеть, когда иначе не разрешить ситуацию.

Р.: Нет, это <обращение в суд – В.Р.> ничего не дает, если только себя успокаивать. Суд, это как операция в медицине. Это самый последний этап. Когда совсем уже ничего, тогда режут. Вот когда все уже.

М.: … Хотелось бы узнать, а те, кто не обращался <в суды> – почему не обращались?

Р1.: Знаете, на самом деле это очень большая трата сил, энергии, времени, возможно, даже и денег.

Р2.: В первую очередь, <денег> наверное.

Р3.: Если ты не выиграешь, ты издержки какие-то будешь платить. То есть это не настолько значимая вещь, чтобы из-за этого тратить полгода, кучу времени, сил и еще постоянно думать об этом.

В некоторых случаях отказ от обращения в суд формируется в сознании гражданина как предварительная установка под воздействием получаемой им информации от родственников, знакомых и СМИ.

Р.: Вы знаете, у меня же нет опыта общения с судом. Откуда же я знаю, сложно это или просто? То, что я слушаю, как эти соседи ходят туда-сюда (в судебные разбирательства – В.Р.), я не пойду в жизни. Мне хватает того, что я послушаю в лифте, пока еду с 12 этажа.

Установки граждан, не имеющих собственного опыта взаимодействия с судами, на отказы от обращений в них формируются во многом под воздействием описаний сложностей выполнения судебных процедур их участниками. Российские граждане с готовностью верят тому, что эти процедуры сложные и трудновыполнимые для них, и мало верят тому, что все эти процедуры вполне реально исполнить.

Р.: Мне кажется, что ничего там легкого нет, там все сложно, за что ни возьмись. Только поэтому я не пошла. Как бы мне ни говорили.

М.: Сложность в чем?

Р.: Вообще во всем, что касается суда. Начиная от того, что туда пойти и написать этот иск, заканчивая всеми жалобами, апелляциями и так далее.

М.: Если вы не обращались, кто вам сказал, что это сложно?

Р.: Я же телевизор смотрю, и не художественные, а документальные вещи.

Как видно из последнего примера высказываний участницы одной из фокус-групп, средства массовой информации, в первую очередь, телевидение, существенно способствуют формированию установки на отказ от обращений в суды в силу сложностей судебных процедур.

По свидетельствам участников фокус-групп, если бы граждане имели больше уверенности в том, что они получат решение в конкретном суде в свою пользу, они бы в этот суд обратились:

Р.: И ты не уверен на 100%, что ты выиграешь это дело. Если ты уверен, то другое дело.

М.: А как можно точно сказать, уверен или не уверен?

Р.: Ну, если это такое дело, при котором действительно я уверена на 100%, что выиграю это дело, я, может быть, обращусь.

В дискуссиях на фокус-группах граждане неоднократно утверждали, что в неоднозначной ситуации выиграть гражданский иск в суде для простого гражданина практически нереально. Граждане делают вывод, что в таких гражданских процессах они только теряют время и деньги, а добиться решения в свою пользу практически не в состоянии.

Уверенность граждан в возможности выиграть гражданский иск определяется в большинстве случаев не знанием законов и не прогнозом того, какое решение может принять суд. Эта уверенность формируется практикой их взаимоотношений с органами власти и с окружающими. Существенно способствует повышению уровня уверенности в выигрыше гражданского иска в суде своевременное составление акта о виновности ответчика, проведение квалифицированной экспертизы и заинтересованность органов власти в решении суда в пользу истца.

М.: А какие могут быть дела, чтобы можно было быть так уверенной?

Р1.: Если бы залили. Потому что у меня знакомую залили, она подала в суд и действительно выиграла. Она была на 100% уверена, что соседка виновата, ее залила, все было испорчено, она подала и все выиграла, соседка все выплатила.

Р2.: От адвоката еще зависит.

Р3.: Да, если бы был хороший адвокат у той, которая залила, то можно сказать очень многое – у меня испорчены трубы, у меня накипь в трубах, у меня перегрев был, термическое напряжение, возникла трещина. Здесь очень многое зависит от экспертизы, ведь дело в том, что вы можете взять кого-то в качестве эксперта. И потом сторона безусловного эксплуатационного контроля, на чьей стороне он будет. Если их интересы будут задеты, тогда да – они вам помогут.

М.: То есть должна быть заинтересованная сторона?

Р4.: Конечно. Если они не проводили капитальный ремонт в доме со времен царя Гороха, а деньги на это были получены и поделены. Естественно, они найдут массу причин.

М.: То есть, они должны быть заинтересованы в том, чтобы вы выиграли или нет, так я понимаю?

Р4.: Ну да. Та сторона, которая им будет выгодна, ту они и займут.

Возможность использовать услуги хорошего адвоката также добавляет гражданам уверенности в возможности выигрыша гражданского иска в суде. По утверждениям участников фокус-групп, вполне рационально перед обращением в суд оценить свои шансы на получение его решения в свою пользу с помощью консультации адвоката.

Р1.: На стороне сильных выигрыш, то есть лучше заранее соизмерять силы.

Р2.: Судиться, конечно, можно, но тут есть два фактора, которые нужно учитывать. Первое – нужно обязательно проконсультироваться с объективным специалистом, каковы твои реальные шансы. Второе – кого нанять в качестве адвокатов, одного или двух. Потому что все-таки иногда адвокат отрабатывает свои деньги. Чем дольше процесс идет, тем больше надо вкладывать.

Р3.: В том-то и дело. Поэтому я и сказала, что в первую очередь нужно иметь деньги, большой кошелек.

М.: А зачем нужны деньги?

Р4, Р3.: Как раз на адвоката.

Р3.: Потому что я считаю, что только они могут повернуть этот процесс в ту или иную сторону.

Этот пример иллюстрирует неоднократно высказывавшееся на разных фокус-группах мнение, что для успеха в суде нужно иметь большие деньги. Следовательно, при оценивании перспективности обращения в суды гражданам необходимо оценивать состояние их финансов, их возможности вложения немалых денежных средств в судебные процессы.

Опыт ближайшего окружения граждан существенно определяет их желание обращаться в суды. Большинство участников фокус-групп утверждало, что в российских судах гражданину трудно добиться решения проблемы в свою пользу, а потому по пустякам, по простым делам в суды лучше не обращаться, это приведёт только к потерям времени и денег. Если можно договориться без обращения в суды – это более рационально для граждан.

При этом граждане утверждают, что суды в их пользу наиболее часто решают именно простые и ясные дела, в которых нарушения норм законов в отношении граждан являются явными, и признаются судьями с высокой вероятностью. В делах более сложных, неоднозначно оцениваемых, обращаться в суды для граждан во многих случаях бесполезно, особенно, когда против них в судебном процессе будет выступать представитель бизнеса или органа власти. В таких случаях суды, как правило, занимают сторону более богатых и более влиятельных граждан.

В некоторых случаях граждане не подают иски в суды от безысходности – это когда они не могут найти ответчиков, например:

Р.: … У нас напротив дома стройка была. Я утром выхожу на улицу после ночи какой-то, а у меня машина вся в брызгах, в бетоне. То есть мимо проезжала бетономешалка, у меня все в этих каплях, не оттирается, уже два года прошло. И мне говорили подавать в суд, не ждать. А я говорила: “На кого? Где я найду ту бетономешалку?” Так и не подала в суд.

М.: Но почему?

Р.: Это так муторно все, где я буду искать того, кто виновен, я даже представить не могу.

В таких случаях граждане понимают, что ни суд, ни правоохранительные органы, ни другие органы власти не помогут им в решениях их проблем.

Значимой причиной отказов граждан от обращений в суды является то, что суды по гражданским делам очень долго длятся от начала до получения судебного решения:

Р.: … И потом, надо сказать, что как правильно подчеркнули, средняя величина дела от полугода до года. Потому что, то приходят, то не приходят, то судья в отпуск ушла. Отпуск у нее в двойном размере, зарплаты сейчас хорошие. Это все очень растягивается. Поэтому в идеале нужно судиться в любом случае, но у нас малое количество судей и судов. Ну что это фактически, если бы мы по любому чиху судились. Поэтому очереди и на рассмотрение, и на сбор материалов...

В некоторых случаях граждане не обращаются в суды по причине давления на них тех или иных руководителей органов власти. В частности, нередко начальники воинских частей Вооружённых сил РФ оказывают давление на родителей военнослужащих, служащих по призыву или по контракту, с целью добиться их отказов от исков в суды о нарушениях норм законов и воинских уставов в обращениях с их детьми. Начальники воинских частей нередко угрожают таким родителям, убеждают их разрешить конфликтные ситуации в неформальных договорённостях с ними, а не в судах, прокуратуре и других органах власти.

В других случаях давление на граждан с целью заставить их отказаться от исков в суды осуществляют представители коммерческих и банковских структур. В частности, некоторые банки при нарушениях ими правил погашения кредитов, начинают звонить своим клиентам, собирающимся подавать на них иски в суды, представители их служб охраны приходят домой к таким клиентам и запугивают их, требуют разрешить конфликты по договорённости с банками без обращений в суды. В большинстве таких случаев граждане соглашаются на предложения банков и коммерческих структур. Такому их поведению способствует, в частности, и то, что гражданину выиграть судебный процесс против банка и среднего или крупного частного бизнеса практически нереально. И банки, и частные бизнесы имеют существенно больше возможностей финансового мотивирования судей, поэтому судьи вообще не слушают аргументов граждан в таких процессах, а принимают заранее оговорённые с банками и частными бизнесами решения.

Проблемы для граждан в судах создают в некоторых случаях действия, связанные с давлением на свидетелей, которые могли бы дать показания в пользу граждан. Нередко такую работу со свидетелями проводят органы власти. В дискуссиях на фокус-группах описывались случаи, когда участковые милиционеры обходили граждан и предлагали им не участвовать в судебных процессах в качестве свидетелей.

По свидетельствам участников фокус-групп в некоторых случаях органы власти стремятся направить граждан в суды, когда решения судов будут не в их пользу.

Участники фокус-групп описывали случаи, когда вопросы граждан могут решаться без обращений в суды, но органы власти требовали от них именно в судах решать эти вопросы. Например, когда кто-то незаконно подключился к электрической сети, его может отключить собственник, у которого таким способом крадут электроэнергию. Ведь подключившийся не имеет никаких прав на пользование электроэнергией. Но органы власти нередко требуют такой вопрос решать только в суде.

В беседах на фокус-группах граждане утверждали, что иногда органы власти не хотят решать проблемы, находящиеся в их компетенции, а направляют граждан в суды, чтобы они в судах добились таких решений своих проблем. В этих случаях органы власти не хотят или опасаются принимать необходимые решения, не хотят выполнять свои же инструкции, но пытаются с помощью граждан обеспечить их выполнение.

В дискуссиях на фокус-группах для граждан неоднократно высказывались суждения о том, что причинами отказов от обращений в суды являются нередко нежелание или невозможность преодоления тех или иных препятствий.

Препятствиями для обращений граждан в суды являются трудности в написании исковых заявлений и сборе необходимых для ведения судебных процессов документов.

Р.: Я думаю, нужно даже не с этого начинать. Нужно начать с первичных документов, которые подаются в суд. Даже элементарное написание заявления для 90% наших граждан – это большая проблема. Написать заявление и приложить соответствующие бумаги, которые подкрепляют твои доводы.

Сейчас, по заявлениям участников фокус-групп появились юридические консультации, которые могут на коммерческой основе оказать гражданам помощь в подготовке их обращений в суды. Но эти консультации не всем доступны, поэтому не всегда решают такого рода проблемы.

Препятствиями для обращений граждан в суды они считают и высокие гонорары адвокатов. В Москве эти гонорары не могут быть ниже 2500 долларов США. Адвокаты берутся только за судебные дела с большими суммами исков.

Для достаточно обеспеченных граждан уже становится правилом консультироваться с адвокатом при возникновении каких-то проблем, которые можно решать в судах. И решения о том, обращаться ли им в суды, такие граждане принимают с учётом мнений адвокатов:

М.: У вас были ситуации, когда вы думали, куда обращаться? В суд, или иным способом решать?

Р.: С высоты прожитых лет, если у меня возникает проблема, я иду к адвокату.

М.: Т.е. вы сначала консультируетесь, как правильно поступить?

Р.: Да, и потом, исходя из беседы с адвокатом, я принимаю решение.

Даже для таких обеспеченных граждан нередко мотивом отказа от обращения в суд являются прогнозируемые высокие уровни финансовых затрат на решения своих проблем.

Для граждан со средним уровнем материального обеспечения необходимость оплаты услуг адвокатов является существенным мотивом для отказа от обращений в суды:

Р.: … Много ситуаций было у моих знакомых, когда суд ничего не приносил, никаких результатов. А адвокатам было отдано очень много денег. Скорее всего, по пустякам я не пойду в суд.

Граждане знают о бесплатных адвокатах, которых могут им назначить, если у них низкий уровень материального благосостояния. Но граждане не верят таким адвокатам, они считают, что такие адвокаты не стремятся глубоко изучить дела и добиться выигрышей в судах для своих клиентов. Во многих случаях, например, по утверждениям граждан, бесплатные адвокаты просто не ходят на заседания судов.

Участники фокус-групп отмечали как препятствия в обращениях в суды проблемы с подачей исков по гражданским делам:

М.: … Слышали ли вы о каких-либо проблемах при подаче исков в суды?

Р1.: Не знаю, иск это или не иск. Я решила развестись с мужем. Было это 15 лет назад. Пришла, прям все, все! Пришла, там очередь огромная. Где-то там на каком-то стенде образец этого заявления, я там не вижу половину. Оказывается, нужно прийти в 6 утра, записаться в ту очередь и потом ходить отмечаться, чтобы подать заявление на развод.

Р2.: Зачем? Вы можете послать по почте.

Р1.: Ну, это сейчас, может быть. Такие препоны – большая очередь. Так я и не развелась!

Проблемами в подаче исков для граждан по мнениям участников фокус-групп являются: очереди, трудности с получением образцов исков, неумение юридически грамотно оформить иск по своему делу, несвоевременная оплата пошлин.

Некоторые участники фокус-групп связывали очереди в судах для подачи исков с недостаточным их числом в крупных городах, например, в Москве:

Р.: Основная проблема состоит в том, что у нас, если сравнивать с европейской страной или с Америкой, на определенную 1000 или 10000 жителей очень мало судов.

М.: И что это значит?

Р.: Все проблемы в большинстве вытекают из этого. И очереди, и низкий уровень квалификации человека, который обращается туда. То есть по сути дела там идет очень большой поток. То есть, количество судов должно быть увеличено. Не один на каждый район Москвы, а их, может, должно быть 10.

В дискуссиях на фокус-группах граждане отмечали как препятствия для их обращений в суды также и необходимость собирать большое число справок и подтверждающих документов, которые могли бы стать доказательствами их позиций в судебных заседаниях. Без таких справок и документов суды гражданам не верят, а эти справки и документы приходится собирать обычно довольно, давать взятки служащим для ускорения или обеспечения их подготовки. Сам сбор этих справок и документов получается для граждан почти всегда очень затратным по времени и деньгам.

Препятствиями для обращений граждан в суды могут быть требования проводить судебные разбирательства только по месту происшествия или по месту нахождения объекта судебного иска. Например, проблемы в судах садоводческих товариществ нужно решать в районных судах, где эти товарищества расположены. Но члены этих товариществ – это дачники, они нередко живут далеко от места расположения своих дач, а потому должны далеко ездить на места проведения судебных заседаний, отпрашиваться с работы, много времени проводить в дороге и т.п. При этом нередко дачникам приходится неоднократно приезжать на такие судебные разбирательства, поскольку судебные заседания не всегда удаётся провести в течение одного дня.

В беседах на фокус-группах было высказано мнение, что в настоящий период граждане сравнительно мало обращаются в суды, а должно быть так, чтобы они обращались в суды практически с любыми своими проблемами:

М.: Какие еще проблемы решаются через суд, Андрей?

Р.: Я думаю, что все <проблемы> должны решаться. А на практике получается, что очень мало решается через суд.

М.: А какие проблемы, вы считаете, можно решать иным способом? Обращаться в милицию, прокуратуру, ГИБДД?

Р.: В милицию, по-моему, вообще обращаться бесполезно.

В подтверждение последнего суждения граждане приводили много примеров того, как обращение в милицию либо не принималось, либо ничем им не помогало в решении возникшей проблемы.

Р.: Вот крайний случай, буквально прошло 3 месяца. У меня товарищ в трезвом состоянии был избит то ли узбеками, то ли армянами. В одном районе. Прекрасно и милиция, и все знают, кто они, где. И ему пришел ответ: “В связи с невозможностью найти потерпевшего, дело закрыто”. Хотя у него было сотрясение мозга, и травма была серьезная. Ответ ему пришел, т.е. вообще непонятно. Я говорю, ты почему не пошел, не сказал “Вот он я есть”? Он говорит: “У меня ребенок ходит в школу, жена поздно возвращается с работы, я это дело просто оставил”.

В этой ситуации потерпевший, несмотря на то, что закон на его стороне, а милиция прямо не выполняла свои функции по обеспечению его безопасности, отказался от отстаивания своих прав из опасений за жизнь и здоровье себя самого и членов своей семьи. Желания обратиться в суд для обеспечения своей безопасности и защиты своих прав у этого гражданина не возникало.

В других случаях милиция добивается отказа граждан от требований к ним найти правонарушителей таким способом. Гражданам предлагают самим участвовать в их поиске, что естественно приводит к отказам от официальных обращений в органы милиции:

Р.: А у меня как-то на Китай-городе (в центре Москвы – В.Р.) телефон украли, при чем куртку пеной измазали, я вообще была в шоке, пошла в милицию, мне говорят: “Ну, мы знаем, это год здесь творится”. При чем они знают, что на Китай-городе происходит, они делают там, где нет камер. Говорят: “Чем мы вам можем помочь? Вам придется две недели ездить смотреть и выискивать их по камерам, может, увидим”. Я говорю: “Спасибо, до свидания”.

Но в тех же беседах на фокус-группах приводились и случаи, когда милиция весьма эффективно помогала им в решениях проблем. Необходимо только отметить, что такая помощь милиции бывает почти исключительно в случаях, когда от её сотрудников не требуется больших усилий в восстановлении соблюдения правовых норм. Вот один из такого рода примеров:

Р.: Меня на прошлой неделе опять обокрали. Это было на той неделе. Но это было не так страшно. Сын привел своего друга, и тот взял телефон вместе с зарядкой. Тут решилось все быстро. Милиция отреагировала.

М.: Вы написали заявление?

Р.: Не писала. Я знаю, что это за мальчик, я знаю, что у него бабушка больна диабетом. Я знаю, что у него нет родителей. Я просто попросила милицию без заявлений… А то, не дай бог, еще что-то с бабушкой… Они сами его припугнули, привели. Он попросил извинения. Милиция согласилась со мной. Но это не районная, это городская. Там получше.

Как и эта участница одной из фокус-групп российские граждане нередко входят в социальное положение нарушителей законов и пытаются обеспечивать их правовое поведение без требований их наказаний органами власти. Такая совестливая позиция многих граждан не позволяет им впоследствии отстаивать свои нарушенные права и требовать наказаний нарушителей норм законов в судах.

Граждане в беседах на фокус-группах признают, что происходит рост частоты обращений в суды для решений тех или иных проблем. И это общественное явление большинство участников фокус-групп оценивало положительно, позитивно.

Одной из причин повышения частоты обращений граждан в суды участники фокус-групп называли пропаганду таких способов решений проблем по телевидению:

М.: По данным статистики, все больше и больше граждан России в последнее время обращаются в суды. Как вы думаете, почему это происходит?

Р.: Наверное, потому что это по телевидению стало транслироваться. Люди поняли, что они могут защищать свои права. Те же передачи “Федеральный судья”, “Суд идет”. Наверное, больше стало доверия к этому. Люди знать про это больше стали.

М.: Сейчас по статистике больше людей стало обращаться в суд для решения своих проблем. Как вы думаете, почему это стало происходить?

Р1.: Наверное, СМИ. Иногда люди видят, что бывает, и помогают.

М.: Больше примеров и люди видят?

Р2.: Постоянные передачи о судебных процессах. Показывают суды. Это откладывается в голове, и очень много людей смотрят.

Р3.: Это более цивилизованный способ, мне кажется.

Способы решений проблем в судах, демонстрируемые телевидением, воспринимаются гражданами как цивилизованные, современные, социально одобряемые. Поэтому по мнениям участников фокус-групп граждане и стали чаще, чем раньше, делать попытки обращений в суды для решений своих проблем.

В беседах на фокус-группах высказывалось также мнение, что постоянные обращения в суды для решений проблем граждан – это западный стиль жизни, который в России неприменим:

Р.: Плюс западные фильмы, у них все фильмы обязательно суд покажет – обязательно кто-то с кем-то судится.

М.: И что <это> значит?

Р.: То, что мы понемножку перенимаем западный опыт. Но я считаю, что это не для России. Это в Америке по каждому поводу обращаются в суды. А здесь свои принципы.

Участники фокус-групп отмечали и то, что многие опасаются обращаться в суды для решений своих проблем и выступать в них в качестве свидетелей потому, что опасаются негативных последствий для себя, своих детей, своих семей. Одной из важных причин таких опасений по оценкам участников фокус-групп является отсутствие в России защиты свидетелей:

Р1.: У нас отсутствует защита свидетеля. Простое запугивание. Не знаешь, к кому обращаться за защитой.

М.: Вы полагаете, что, если обращаться в милицию, это не поможет?

Р1.: Нет.

Р2.: Это может быть еще хуже.

М.: Если есть знакомые, то еще возможно как-то?

Р3.: А я бы тоже, как Ольга, боялась. За своих детей боюсь.

Р4.: Не столько за себя, сколько за близких.

Граждане в беседах на фокус-группах утверждали, что российское общество разделилось на малообеспеченных, которых большинство, и достаточно хорошо и высоко обеспеченных граждан. Малообеспеченные граждане сравнительно редко или вообще никогда не обращаются в суды, потому что у них не возникает соответствующих проблем, и у них нет достаточно денег для участия в судебных процессах в качестве одной из сторон. Хорошо и высоко обеспеченные граждане, напротив, постоянно вынуждены решать разнообразные проблемы в судах. Эти проблемы определяются их образом жизни и их возможностями участия во владении и распоряжении значимой собственностью и её перераспределением. Такие проблемы возникают у них, например, при разводах, при отстаивании своих прав на собственность в других спорных случаях, при необходимости возмещения значительных по размерам ущербов собственности, защиты своей чести и достоинства, защиты своих авторских прав, защиты своих прав как потребителей сложной техники или дорогостоящих услуг и т.п.

В беседах на фокус-группах граждане высказывали суждения о том, что в российские суды чаще стали обращаться обеспеченные и богатые граждане, а бедные – обращаются редко. Обеспеченные и богатые чаще обращаются в суды потому, что у них постоянно растёт благосостояние, появляется всё больше собственности, они чаще могут позволить себе вести более свободную личную жизнь, например, чаще жениться и чаще разводиться, чаще покупать автомобили и совершать на них дорожно-транспортные происшествия, решения по которым должны приниматься в судах, и т.п. В результате всё чаще обеспеченным и богатым гражданами приходится решать свои проблемы в судах.

Фактически, участники фокус-групп признали, что российское правосудие существенно более востребовано и существенно более доступно хорошо и высоко обеспеченным гражданам, чем малообеспеченным, которых в России пока большинство. Рост числа обращений в суды связан именно с активностью хорошо и высоко обеспеченных категорий граждан, но не с тем, что большинство граждан, среди которых малообеспеченные, стало чаще обращаться в суды для решений своих проблем.

К тем, кто постоянно обращается в суды, граждане относятся нормально, не считают их поведение отклоняющимся от нормы. Но в беседах на фокус-группах отмечают при этом, что это либо те, кто, начав какой-то судебный процесс, теперь вынужден в течение многих лет его продолжать или участвовать в последующих судебных процессах, потому что никак не может получить решение своей проблемы. Либо это пенсионеры или другие категории граждан, которые обладают большими ресурсами свободного времени, чтобы постоянно заниматься подготовкой к судебным процессам и участвовать в них:

Р.: ... Если кто-то по каждому пустяку бегает, тогда встает вопрос – задуматься о его душевном состоянии. Ведь есть пенсионеры, которым просто скучно.

В некоторых случаях граждане отмечают, что отношение к тем, кого вызывали в суды, становится настороженным, окружающие более внимательно следят за их поведением, пытаясь понять, в чём может быть их вина:

Р.: Раньше, если вызывали в милицию, пришла повестка, и соседи узнали, на тебя смотрят уже не так. Ты сходил в милицию. “Тут что-то не то?” Так и сейчас с судами, такая же обстановка.

Участники фокус-групп фактически признавали, что в нашем обществе продолжает существовать стереотип сознания, связывающий вызов в суд или в милицию с наличием вины у вызванного гражданина. В то, что такой гражданин может быть невиновным, большинству российских граждан верится с трудом.

В соответствии с высказываниями участников фокус-групп плохо относятся граждане к тем, кто подаёт иски по мелким поводам, кто подаёт иски в несколько судов параллельно, использует возможности постоянного разбирательства судебных дел. Это плохо, потому что так происходит рост числа исков в суды, что мешает их внимательно и глубоко рассматривать. Вот одно из высказываний на эту тему:

Р.: Правда – правдой, но за каждую мелочь <в суд> – это чересчур.

М.: А почему? Вроде бы правильно делают?

Р1.: Нет. От них больше шума, как от премудрого пескаря. Они попросту болтают что-то. Чаще всего это такой тип людей.

М.: Т.е. вы полагаете, что им не удается ничего по сути?

Р2.: Им доставляет удовольствие покричать, поорать, в том же домоуправлении.

Но бывают случаи, когда конкретная проблема не может быть решена одним судом, приходится обращаться последовательно в несколько судов. Участники фокус-групп высказывали мнения о том, что таким гражданам можно только посочувствовать: они тратят много времени и нервов, они вынуждены это делать.

К тем, кто пытается с помощью серий обращений в суды отстоять свои права, чаще всего относятся либо с жалостью, либо с уважением. С жалостью относятся к тем, кому, как это нередко бывает, даже судебные решения в их пользу не приносят решений проблем. С уважением относятся к тем, кто не смиряется со сложившимся положением дел, пытается его изменить с помощью обращений в суды. Но участники фокус-групп отмечали, что добиться справедливости в российских судах очень трудно, это удаётся редко.

М.: Я понял вас. Хорошо, такой вопрос. Как вы относитесь к тем людям, которые, по вашему мнению, часто обращаются в суды? И знаете ли вы этих людей?

Р1.: Я знаю. У меня есть сотрудница, у нее такая ситуация. У нее муж физик, и он работал, когда был взрыв на Чернобыльской АЭС. Он инвалид по этому поводу и получает мизерную пенсию. И они судятся бесконечно, пенсию не выплачивают.

М.: Как вы к ним относитесь?

Р1.: Я их жалею. Я считаю так, ведь они спасали государство, и государство должно сейчас их спасать, выделять какие-то деньги и все.

М.: Ваше мнение, Александр.

Р2.: Я хорошо отношусь. Те люди, которые отстаивают свою точку зрения, даже если они ошибаются, делают правильно.

Р1.: Главное, что они выигрывают эти суды, но на этом все – им никто не выплачивает.

М.: И все-таки, как вы относитесь к ним? Жалко, почему жалко?

Р1.: Понимаете, моей энергии не хватает, и моей образованности не хватает, и у нее не хватает. Но они не сидят, они бьются, они хоть что-то делают. Я за это их уважаю. Потому что мне просто лень, я в ущерб своей семье не иду никуда. А она бьется, пусть ошибается, неправильно составлено, я просто знаю все ее перипетии. “Здесь неправильно, здесь одно слово неправильно” - она бедная ему ночью все это перепечатывает одним пальцем. Я за это ее уважаю – она же справедливости добивается.

М.: Хорошо, а вы, Андрей, как относитесь?

Р3.: Я бы сказал, что все зависит от ситуации, потому что с одной стороны я хорошо отношусь к этому, потому что считаю, что действительно, надо, чтобы система работала, и люди могли защитить свои права. И чем больше людей обращается, тем потом надежнее эта система станет лучше, изменится в лучшую сторону. Но есть и сумасшедшие люди, условно говоря, которые по любому поводу готовы обращаться в суд.

Из этого примера видно, что с постоянными обращениями граждан в суды некоторые участники фокус-групп связывали возможности улучшения их работы, их изменений к лучшему. Но и они к тем, кто по мелким поводам обращается в суд, относились негативно, считали такое их поведение отклонением от социальной нормы.

Р.: … Если кто-то по каждому пустяку бегает, тогда встает вопрос – задуматься о его душевном состоянии. Ведь есть пенсионеры, которым просто скучно.

В беседах на фокус-группах высказывалось суждение о том, что решение своих проблем в судах является цивилизованным поведением граждан. Но не всем удаётся добиться решения суда в свою пользу. И многие из таких неудачников пытаются решать свои проблемы как-то иначе или использовать суд в своих интересах, даже зная о своей неправоте. К таким гражданам почти у всех участников фокус-групп отношение было негативным.

Первым препятствием для граждан в их обращении к правосудию являются очереди на подачу исков по гражданским делам:

Р1.: Не знаю, иск это или не иск. Я решила развестись с мужем. Было это 15 лет назад. Пришла, прям все, все! Пришла, там очередь огромная. Где-то там на каком-то стенде образец этого заявления, я там не вижу половину. Оказывается, нужно прийти в 6 утра, записаться в ту очередь и потом ходить отмечаться, чтобы подать заявление на развод.

Р2.: Зачем? Вы можете послать по почте.

Р1.: Ну, это сейчас, может быть. Такие препоны – большая очередь. Так я и не развелась!

В некоторых случаях, как в приведённом выше примере, очереди в судах на подачу исков приводят к отказам граждан не только от решений своих проблем в судах, но и от решений этих проблем вообще. Таким гражданам приходится адаптироваться к постоянному наличию той или иной проблемы, потому что преодолеть первый барьер на пути её решения с помощью правосудия они оказались неспособными.

Во многих случаях иски от граждан в судах просто не принимаются. Многое зависит от руководителя канцелярии суда. Нередко работники канцелярий судов просто не замечают подателей исков, не стараются им как-то помочь, хотя бы советом или примером заполнения аналогичного иска. Вот типичное описание того, как работники аппарата суда относятся к подателю иска:

Р1.: Написал не так. Тебя тут же их приемной посылают. Охранник говорит, что вы ходите здесь. Говоришь, что образец нужен. Образца нет, куда-то отнесли. Пишешь. Потом ни ответа, ни привета.

Р2.: Такая система. Все очень долго.

Р1.: Приходишь в 9, они еще чай пьют. В 10 – они уже пьют чай. В 11 – они пьют чай.

При подаче исков в суды граждане нередко совершают небольшие ошибки в формулировках исков. В таких случаях их иски к производству не принимаются. Работники судов не консультируют граждан, как нужно было писать иск. Граждане вынуждены нанимать адвокатов, которые могут без ошибок подготовить необходимые иски. В некоторых случаях граждане даже не знают, на кого можно подать тот или иной иск, им тогда помогают адвокаты. Но адвокаты стоят очень дорого. О бесплатной юридической помощи граждане в беседах на фокус-группах говорили очень редко.

Но подготовка иска в суд с помощью адвоката тоже не всегда решает проблему в суде. Вот пример, когда иск в суд был принят, но никаких реальных действий далее не было произведено, что является прямым нарушением норм российского законодательства:

Р.: У меня было все просто. Все вместе с адвокатом написали, принесли, у нас приняли. Никаких ответов.

М.: А вы не обращались к адвокатам, чтобы было движение по вашему делу?

Р.: А я решила, что бесполезно.

М.: Почему? Можно подойти к этому же адвокату, сказать, что мы с вами писали. Не получили ответа. Давайте…

Р.: Да сам адвокат говорит, что, слава Богу, что я осталась жива в этой ситуации. Просто-напросто меня избили три милиционера. Побои. Мне сказали, что могли вообще…

М.: И это все в тишине… Вы отступили, и не будете пытаться что-то выяснить?

Р.: Не буду.

М.: Т.е. вы боитесь.

Р.: Да, я боюсь. Это очень серьезная машина, и я такая маленькая. Я микроб по сравнению с этой машиной.

В этом примере в ситуации нарушения самим судом норм законов, гражданка опасается отстаивать свои права, потому что она подавала иск против милиционеров, т.е. представителей правоохранительных органов. И она сама, и её адвокат оценивали её шансы на получение результата в суде в её пользу как минимальные. В таких случаях дополнительной причиной отказа граждан от отстаивания своих прав в суде становится боязнь совместных действий против них судов и правоохранительных органов. В соответствии с высказываниями граждан в беседах на фокус-группах они воспринимают суды и правоохранительные органы как единую противостоящую им систему.

По оценкам участников фокус-групп судьи редко подробно и беспристрастно изучают обстоятельства дел:

М.: Скажите, а насколько подробно и беспристрастно судьи изучают обстоятельства дела?

Р1.: Не знаю. Я видела суд по своему делу и не уверена, что беспристрастно.

Р2.: Было впечатление, что судья первый раз видела это дело.

М.: Т.е. не изучает.

Р2.: И задает вопросы: неужели там такой документ есть?

Р1.: Прокурор подсказывает, что есть на такой-то странице.

Участники фокус-групп говорили, что судьи, как правило, не вникают в суть дел граждан. Граждане убеждены, что в большинстве случаев у судей есть установки, как решать их дела. Поэтому в судебных заседаниях судьи лишь формально ведут процессы, уже заранее определив, какие решения они примут. В таких ситуациях судьям не нужно глубоко анализировать аргументы сторон, они этого и не делают.

Участники фокус-групп отмечали, что большое число судебных заседаний, которое нужно провести одному судье, нередко приводит к тому, что он не рассматривает подробно и внимательно обстоятельства соответствующих дел:

М.: … От чего зависит доскональность рассмотрения дела?

Р.: От потока.

М.: А что это значит?

Р.: Ну, какие у нас сегодня очереди. Посмотреть, сколько сегодня там назначено – быстрей, быстрей, не вникая ни во что. Просто посмотрел туда, сюда и вынес свое субъективное мнение. То есть судье никто не заплатил денег, а у нее дети дома некормленые, ребенок больной или мама в больнице. У нее уже 10-е дело пошло, а она еще не пообедала.

М.: А от чего зависит, что у нее поток?

Р.: Решение.

М.: А как они выносятся? Получается, быстро, потоково, что ли?

Р.: Не вникают. Не считают нужным в такую потоковую работу вникать.

При проведении той же фокус-группы было высказано и противоположное суждение о том, что независимо от потока дел судья, работающий профессионально, будет вникать во все их обстоятельства:

Р.: А я считаю, что все зависит от человека. Если человек пришел по призванию, то есть он служит букве закона, то он любое дело будет рассматривать объективно, тщательно.

М.: А как определить, что он пошел по призванию?

Р.: Ну как определить, любит человек свою работу или не любит. Ну как определить? Как он выполняет свои обязанности. По слухам.

М.: По каким слухам?

Р.: К этому судье лучше попасть, он хороший, а к этому – лучше не надо.

Этот участник фокус-группы даже предложил социальный критерий того, насколько профессионально работает тот или иной судья: нужно спросить тех, чьи дела он рассматривал, спросить у них совета, следует ли при возможности выбора идти к этому судье. Тот судья, к которому порекомендуют идти – работает более профессионально, чем другие.

В некоторых случаях граждане, к которым предъявляют иски, пользуются тем, что судьи не вникают во все обстоятельства их дел. Например, ответчик соглашается выплатить ущерб, судья выносит соответствующее решение, но он не имеет средств на такую выплату. Поэтому ответчик реально не выплачивает ущерб, судьи этим не интересуются, судебные приставы помочь не могут – у ответчика просто не средств, даже если всё описать, средств на выплату ущерба не хватит.

Судьи не всегда могут принимать решения только на основе норм законов. Причины в неоднозначности жизненных ситуаций, которые можно квалифицировать как случаи, описанные в разных нормах разных законов. А эти нормы могут друг другу не соответствовать и даже противоречить. В таких случаях судьи нередко принимают решения в пользу тех сторон, которые получили их личные симпатии. Эти симпатии могут быть чисто эмоциональными, могут иметь причиной то, насколько ярко и доступно изложила та или иная сторона свою позицию в судебном процессе и т.п.

Решения судей почти всегда несправедливы по отношению к проигравшей стороне. Тогда эта сторона может подать жалобу в вышестоящий суд. Но такие жалобы граждане не всегда готовы подавать, потому что боятся ухудшения своего положения в силу того, что вышестоящие суды могут ужесточить принятые нижестоящими судами решения. Например, по уголовным делам они могут увеличить на 2-3 года сроки заключения. Фактически, суды всех инстанций поддерживают общий корпоративный интерес, работают по единым нормам.

Справедливыми могут быть только судебные решения по простым делам, в которых ясные простые решения легко прогнозируются и гражданами, и судьями. Это бывает в тех случаях, например, когда явно нарушаются какие-то права граждан и нет каких-то альтернативных интерпретаций этих ситуаций. Но такое бывает нечасто.

Р.: …говорить о какой-то справедливости <в судах> очень сложно. В каких-то мелких делах, которые мало что решают, там они могут быть справедливыми, сердцем принимать решение. А если дело крупное, речь идет не о том, чтобы они выполняли законы, а тут идет соревнование, кто кого выше по рангу, старше, кто может судье предложить что-то больше.

Во многих случаях выбор адвоката гражданином определяется не только и не столько его профессиональными качествами, сколько тем, знаком ли этот адвокат с судьёй. При наличии знакомств с судьями адвокатам легче убеждать их в необходимости принимать во внимание позиции защищаемых ими сторон. Во многих случаях незнакомых адвокатов судьи просто не слушают.

Участники фокус-групп отмечали, что судьи в современных российских судах ведут себя, как правило, корректно по отношению к гражданам и к сторонам судебных процессов. Но работники судов нередко ведут себя по отношению к гражданам по-хамски.

Р1.: Когда я с МММ судился, там нас было сами понимаете сколько, поэтому в какой-то момент у этих клерков началось “Как же вы нас достали!” Поэтому хамство конечно было. С другой стороны, среди них тоже встречались те, которые покупали эти фантики.

Р2.: Я считаю, что не больше, чем в другом месте. Как в магазине, как в поликлинике.

Р3.: Нет, судьи ведут себя очень корректно, а вот окружение их – секретари, помощники – вот здесь беспредел.

Участники этой фокус-группы объясняли хамство персонала судов тем, что в них было очень много посетителей. При этом они отмечали, что такое хамство, в общем, характерно и для других общественных мест, органов государственной и местной власти. А, по их словам, в коммерческих организациях отношение к клиентам, покупателям, посетителям, существенно чаще бывает вежливым.

Р1.: Я считаю, что у нас осталась система совка. Хамство и прочее. И во всех структурах, мне кажется, это так или иначе есть. Насчет судов не могу утверждать, но хотя бы взять ту же милицию, медицину и прочее. Поэтому я думаю, что и в судебной системе это тоже может быть. Хотя сейчас это все меняется на более западную систему. Когда люди начинают себя вести более вежливо, и они зависят от чего-то в связи с этим.

Р2.: Вот в платных структурах ведут себя по-другому.

М.: В каких платных?

Р2.: В тех же салонах каких-нибудь, медицинских, где ты оплачиваешь, там – да, они стараются перед тобой выложиться. А в той же милиции, паспортном столе – никто ничего не объяснит. Не знаю, хамство это или что, но во всяком случае людей там не видят. Насчет суда – я там не была, поэтому ничего не могу сказать.

Судьи по оценкам граждан ведут себя существенно вежливее и корректнее работающего в судах персонала. Возможно, что такое представление о судьях сложилось у граждан под воздействием телевизионных показов судебных заседаний и судебных программ. Ведь они существенно чаще общаются в судах не с судьями, а с работниками судов. Телевизионный же образ судьи формируется как позитивный, в этом образе нет места неуважительного отношения к сторонам судебных процессов.

В российских судах по оценкам участников фокус-групп практически не соблюдается равенство граждан перед законом. Нередко в судах выигрывает дело тот, кто имеет больше денег. Вообще, к более богатым судьи относятся с большим участием, чем к бедным. Тоже относится и к представителям органов власти и к известным гражданам: обоснованиям их позиций в судебных заседаниях судьи доверяют больше, чем обоснованиям позиций других граждан. Российским судьям не нравится молодёжь: они нередко просто не понимают проблемы молодых граждан, а потому не склонны решать судебные дела в их пользу. Российские судьи более доверяют свидетельствам представителей органов власти и, особенно, правоохранительных органов. Свидетельства других граждан для них являются менее значимыми при рассмотрении судебных дел.

Суды всегда на стороне более сильного, например, в спорах граждан на стороне риелторских фирм, крупных банков, компаний крупного и среднего частного бизнеса, государственных и муниципальных организаций и т.п.

Вот пример таких взаимоотношений с крупной компанией частного бизнеса:

Р.: С судами не приходилось сталкиваться. Но вот мой сын теряет телефон. К телефону кто-то подключился. Ему приходит счет – 300 долларов. Мне присылают судебное извещение пристав. Она говорит: “Бесполезно обращаться в суд. С МТС судиться нереально. Вы должны оплатить эту сумму”. Я говорю: “Почему?”

М.: А вас на суд вызывали?

Р.: Нет, по факту. А с МТС бесполезно. Потом, у меня таких денег нет, чтобы нанимать адвокатов.

В этом примере решение в пользу крупной компании частного бизнеса было принято судом в отсутствии ответчика, видимо, без подробного изучения всех обстоятельств дела, которое было возбуждено этой компанией.

Вот пример отношения к самой возможности наказания через суд и правоохранительные органы родственника представителя власти:

Р.: Тот же пример: в нашем городе не так давно произошло убийство девочки, его совершил сын зама мэра. Все знают, чем он отделался. За какую-нибудь незначительную провинность ты сядешь.

Неравноправие в этом примере проявляется в том, что родственник представителя власти не получил существенного наказания за совершение тяжкого преступления. А гражданин, не относящийся к родственникам таких лиц, может получить весьма существенное наказание за много менее тяжкий проступок, который граждане не всегда относят к преступлениям.

Участники фокус-групп приводили свидетельства того, что судьи почти всегда принимают свидетельские показания представителей органов власти как истинные. Если, например, свидетелем в судебном заседании является милиционер, его показания будут приниматься даже в случаях, когда есть ещё несколько свидетелей, но не являющихся представителями органов власти, которые дают противоположные показания. Суды верят в таких случаях милиционерам и не верят гражданам.

Р.: … С той ситуацией, которая произошла с моим мужем… - я даже и не думаю обращаться <в суд>, если возникают такие ситуации. На глазах моего мужа был совершен наезд на женщину. Женщина шла на зеленый свет, все как положено, время 8 утра, он тоже торопился на работу и не стал дожидаться, как там и что. Там стоял мужчина, который был тоже свидетелем, с большой просьбой прийти на суд и свидетельствовать. И мой муж ездил на эти суды 4 или 5 раз. Там ситуация была такая – тот, кто совершил наезд – это был милиционер, и он просил эту женщину не подавать в суд. Просто потом у меня муж, естественно, с ними общался, поскольку желающих ездить так много раз на эти суды было мало. И он ей говорил, что лечение оплатит, и так далее. Ничего он им не оплатил, и в итоге они подали в суд, предоставили все справки, женщина была в больнице, стала инвалидом после этого. Интеллигентнейшая семья.

М.: А что в результате?

Р.: А в результате ничего, ничего не было доказано. Хотя мой муж и говорил, что все видел своими глазами. Там уже было приписано бог знает что – как будто она шла на красный свет и так далее...

По мнениям участников фокус-групп, кроме того, пока юридические лица не получат свои решения, суды гражданами заниматься не хотят, не принимают иски или откладывают рассмотрения их дел. Приоритеты в решениях судов отдаются организациям, юридическим лицам.

Такое неравноправие граждан в судах может приводить их к выводу о бесперспективности отстаивания своих прав и своего честного имени в суде.

Участники фокус-групп знают, что свои решения суд выносит на основании документов и установленных фактов.

М.: Хорошо. А как другие считают – на чем мотивированы решения суда?

Р1.: На тех документах, которые представлены.

Р2.: На фактах.

Судьи не всегда понятно для граждан мотивируют свои решения. Судьи часто пишут непонятно свои решения. Нередко просто сам язык судебного решения непонятен гражданам, и поэтому они не склонны разбираться в деталях и подробностях его мотивировок.

М.: А насколько подробны мотивировки, объяснения судебных решений со стороны процессы. Насколько понятно решение суда.

Р1.: Там даже слова не понятны. Какой судья. Он читает.

Р2.: А мне однажды написали такое, что я вообще не говорила.

М.: Но, тем не менее, вы подписали этот документ?

Р2.: А что остается делать? Спорить? Доказывать?

М.: А почему нет?

Р2.: Не знаю. Побьют еще. Два держали руки, а третий бил дубинкой по ногам. На одной ноге у меня было 17 гематом, на другой 13. 10 марта год будет в прокуратуре.

М.: Вы слышали, что судья объясняет мотивировку того, иного принятого решения. Почему принято это решение? Почему такой приговор?

Р1.: Не вдаемся в подробности.

Р3: Не вдаемся.

Как видно из этого примера, граждане в ролях сторон судебных процессов боятся отказаться от подписей под непонятными им решениями. Для сторон судебных разбирательств главное – вовремя обжаловать невыгодное им решение или как можно быстрее обеспечить выполнение выгодного, а не разобраться в мотивировке принятого судьёй решения. В обоих случаях им должны помочь профессионалы-юристы: в первом – адвокаты, во втором – судебные приставы. В частности, в гражданском судопроизводстве, если суд не разобрался в значимости аргументов истца и ответчика, можно подавать кассационную жалобу. Но составить её должны квалифицированные юристы. Самим гражданам нерационально разбираться в мотивировках судебных решений, что и поддерживают судьи, адвокаты и юристы других специализаций своей практикой.

М.: Предположим, ситуация, когда выносится какое-то решение. Не согласны с его обоснованием. Как нужно вести себя в этой ситуации?

Р1.: Обжаловать, наверное.

М.: Обжаловать. Насколько это приведет к более успешному решению?

Р2.: Вряд ли. На процессах есть определенные органы свыше, у которых есть план по разрешению судебных дел. Если подаешь жалобу, это плевок в сторону всей системы. Ты хочешь перешагнуть. Люди сверху просто не допустят положительного решения в твою сторону. Такое бывает очень редко.

Граждане в дискуссиях на фокус-группах утверждали также, что судьи хорошо мотивируют свои решения, когда они честны и следуют нормам законов. Если же судья лоббирует интересы какой-то одной стороны, он составляет непонятную мотивировку своего решения, стремится скрыть истинные мотивы этого своего решения.

Р.: Вы знаете, опять-таки зависит от судьи, от личности судьи. Мы же знаем, что решение он принимает в соответствии с законом и личным убеждением. Если мы тут решили, что судья более или менее честен, то он открыто аргументирует свое решение, которое он принял. Если же, конечно, он чувствует, что он лоббирует чьи-то интересы, естественно, он пишет путанную формулировку и так далее, и тому подобное.

В мотивировании решения многое зависит от судьи. Честные судьи объясняют свои решения сторонам процесса, а нечестные – не делают этого.

Участники фокус-групп отмечали, что в практике встречаются и такие случаи, особенно, по простым делам, когда решения судей полностью понятны гражданам. Кроме того, более мотивированы судебные решения по делам с небольшими по размерам исками, с достаточно чёткими и непротиворечивыми нормами законов. В мотивировании решения судьи, как отмечали участники фокус-групп, многое зависит от профессионализма адвоката, от того, насколько он сумеет хорошо подать позицию своей стороны.

Участники фокус-групп утверждали, что если суд не разобрался в значимости аргументов той или иной стороны судебного процесса, она может подать кассационную жалобу. Но эти же участники фокус-групп довольно пессимистично оценивали перспективы таких же граждан, как они, получить кассационные решения в свою пользу. Но, с другой стороны, хотя в практике работы российской судебной системы таких кассационных решений не большинство, но они и не являются редкостью.

По свидетельствам участников фокус-групп в тех случаях, когда решения судей могут быть обоснованно обжалованы, они нередко сокращают сроки подготовки и подачи жалоб за счёт поздней выдачи текстов судебных решений сторонам процесса:

Р.: Когда судебное решение очень щекотливое, то судья делает очень интересный трюк. Скажем, суд состоялся, на следующий день ты можешь прийти и получить судебное решение, в течение трех дней. Так вот, в течение этих трех дней этого судебного решения не будет сделано. Оно появится в конце третьего дня перед закрытием суда. А у вас всего 10 дней, из которых 3 дня вы уже потеряли. Значит, потеряете еще и четвертый.

Имея на руках судебные решения по гражданским делам, граждане не всегда обращаются с жалобами в кассационные инстанции. Участники фокус-групп не могли объяснить, почему так происходит. В некоторых случаях граждане просто не хотят продолжать судебные разбирательства, стремятся экономить свои ресурсы, включая деньги, время и нервную энергию. Иногда граждан настолько утомляет судебное разбирательство, что они, по словам участников фокус-групп, попадают в состояние апатии, поэтому и соглашаются с решениями судов, не подают кассационные жалобы. При этом и судьи не очень заинтересованы в жалобах в кассационные инстанции, потому что чем меньше таких жалоб на решения конкретного судьи, тем выше его оценка в вышестоящих судах, что способствует его успешной карьере.

Р.: Ну, тут надо исходить из чего. Что является критерием оценки работы судьи? Это количество дел, которое им вернули из верхней инстанции. В силу того, что у нас существует апатия, то есть когда человек получил отказ, то в 90% на этом люди соглашаются. В высшую инстанцию они уже не обращаются.

М.: А почему?

Р.: Потому что когда заканчивается судебное заседание, и судья говорит, что вы можете в течение 10-ти дневного срока опротестовать, подспудно в 90% случаев тут же спрашивается – вы будете подавать или нет? Готовы вы или нет? Вот это критерий их оценки, потому что судьи у нас проходят аттестацию. Они сейчас получают очень приличную зарплату на общем уровне, это не бедные люди, в принципе. Поэтому поскольку у нас сейчас идет такая пассивность и нигилизм правовой, то судебный корпус просто этим пользуется на этом уровне.

М.: Я все-таки не очень понял.

Р.: Ну, вам отказали, и вы в высшую инстанцию не стали подавать.

М.: А почему?

Р.: А я не знаю, но таких 9 из 10. Люди уже успокоились на этом, больше не хотят подавать. Подают, но очень мало.

Значимым фактором отказов граждан подавать кассационные жалобы на решения судов является их нежелание продолжать контакты с государственными органами, каковыми являются и суды. Гражданам, по-видимому, неприятно находиться в роли подчиняемых, доминируемых, которую им отводит государство, в частности, в судебных заседаниях.

Р.: … В советское время наш народ привык, что государственная машина очень сильная и давит людей, не обращая внимания на личности. Поэтому, может быть, из-за этого не хотят связываться с государством? То есть, суд ведь все равно – это государственная машина. Ну и конечно, время и деньги. Некоторые понимают, что за то время, которое было потрачено в судах, они могут заработать больше раза в 3 – 4.

По свидетельствам участников фокус-групп во многих случаях, когда гражданские иски предъявляются для компенсации ущерба, проигравшие стороны не подают кассационные жалобы по вполне рациональным основаниям. Они соотносят свои совокупные расходы на судебные заседания, включая, время и расходы на квалифицированную юридическую помощь, с возможностями получения своих доходов за сопоставимый период. И нередко получается, что гражданам выгоднее не продолжать судебные разбирательства, в том числе, и в форме рассмотрения кассационных жалоб, а выгоднее заниматься своей профессиональной деятельностью, доходы от которой позволят компенсировать ущербы, заявленные в судебных исках.

Некоторые участники фокус-групп утверждали, что, начав судебные разбирательства, они бы прошли до конца этой процедуры, и потому обязательно стали бы подавать кассационные жалобы, если бы у них были такие возможности.

Р.: Я, например, если бы уже начала это дело, то доделала бы до конца. Если бы мне сказали: “Будете обжаловать?” Я бы сказала, что буду.

Р.: Мне кажется, что если уж человек занялся этим делом, то нужно довести до конца.

Но такой позиции придерживаются сравнительно немногие участники фокус-групп. Усиливает желание бороться до последней возможности в судебных заседаниях возможность потерять какую-то крупную по оценкам граждан собственность. Часто такой крупной потерей для них является жильё.

Р.: Тут опять же цена вопроса. Есть ли смысл дальше бодаться или бесполезно? Вот немножечко не в тему можно? Я ни с кем не судился, просто был конфликт в Бутово с землей, это было, по-моему, позапрошлым летом. 1,5 года все это идет. У меня по наследству от матери досталось примерно то же самое в Старом Косино, Восточный округ. Я ни с кем не сужусь, я единственный наследник, просто мать умерла неожиданно, наследство не было оформлено. И надо было все сделать задним числом, мать умерла давно 15 лет назад, и надо было вступить в собственность, когда началась вся эта шумиха в Бутово. Я хожу уже 1,5 года, ни с кем не сужусь, я единственный наследник, просто я хожу по 7 кругам ада – возьми эту справку, возьми эту возьми эту. Но цена вопроса какова! У меня в этом доме, там несколько наследников – у матери два брата было родных, у них тоже дети, то есть там все это поделено. И вот в этом доме у меня около 15 квадратных метров. Вот есть ли смысл, я уже не знаю. Но уже пошел на принцип, что раз уж я влез в это дело, то я его до конца пройду. Я уже заплатил денег за все эти справки, уже с работы на меня косо смотрят, но, тем не менее, я хожу. Хотя с другой стороны, я прикинул – 15 квадратных метров в этом, доме продать их я никому не смогу, потому что это только часть. Но раз уж я начал, мне надо это все закончить. А кто-то наверно на полпути – а хрен с ним, с этой системой бороться.

В этом примере судебные заседания не потребовались, но принцип принятия решения гражданином о том, продолжать ли добиваться реализации своих прав, сходен с тем, который используется ими в судах.

Проблем с получением в установленный законом срок решений суда, их касающихся, у граждан нет. В тех случаях, когда граждане хотели бы подать кассационную жалобу, их адвокаты начинают готовить их тексты ещё до получения текстов судебных решений. При возникновении каких-то иных проблем с получением в срок судебных решений они легко решаются с помощью взяток.

Судебные решения исполняются в простых делах, когда стороны согласны с этими решениями. Но во многих других случаях судебные решения не исполняются. Судебные приставы ничего не могут сделать, нередко и не хотят ничего делать для выполнения судебных решений.

Участники фокус-групп отмечали, что выполнение решений судов судебными приставами во многом зависит от их начальства. Если начальник организовал работу судебных приставов так, чтобы они выполняли свои должностные обязанности, то даже решения по мелким суммам судебных исков будут исполняться. Если нет – могут быть проблемы и с исполнением судебных решений по крупным искам.

Р.: Можно я добавлю к институту судебных приставов: В зависимости от того, кто есть начальник судебных приставов. Если это нормальный человек, то есть, он руководит своей структурой, гоняет подчиненных, то в принципе даже мелкие поручения, мелкие взыскания исполняются. Но если пофигизм у начальника, у которого подчиненные работают, то любые могут не выполняться. То есть все зависит от руководства судебных приставов.

Участники фокус-групп отмечали, что судебным приставам непросто бывает исполнить решения судов в части выплат сумм исков, потому что граждане могут просто спрятать свои вещи, которые можно конфисковать у них в счёт таких исков. С другой стороны, судебные приставы нередко пользуются своей властью и оценивают эти вещи очень дёшево, может получиться, что в счёт уплаты сравнительно небольшой суммы иска они могут конфисковать довольно много вещей должника.

Р1.: А я хочу вот какую историю рассказать. Вот моя соседка приходит ко мне и просит: “Ир, ради бога, можно?” и приносит ко мне телевизор, еще что-то, еще. Выясняется, что сынок ее младший, который здесь прописан, в кого-то въехал. Был суд, ему присудили, денег у него нет, он нигде не работает, и вот она ожидает, что сегодня придут судебные приставы в счет этих денег забирать имущество. Ну и что? Они пришли, все, что она смогла вынести из квартиры, она вынесла, а то, что не смогла – какой-то диван разбитый, старый холодильник. Они пришли – ну что взять? Нечего взять.

М.: И не взяли ничего?

Р1.: Ничего не взяли, но судебные приставы пришли с мужчиной, в которого он въехал.

Р2.: Я тоже присутствовал, в соседской квартире напротив, я сидел дома, раздается звонок – судебные приставы. Два парня и девушка – будьте понятым. Я сказал, что это не в моих принципах, но ладно. Не знаю, в чем уж там было дело, меня не посвящали, но по-моему сосед был должен 3,5 тысячи рублей. То ли это алименты, то ли еще что-то – я не знаю. И происходит такая ситуация – телевизор Sony 14-дюймовый – 500 рублей, видеомагнитофон – 300 рублей, компьютер – столько-то рублей, в общем, на 3,5 они описали все, что было можно. Я сижу, у меня челюсть отвисла. Мало того, они потом попросили – а может это все у тебя пока полежит? Я говорю – за 3,5 тысячи, слушайте, я сейчас вам 5 тысяч дам и все это забираю! Нет, ты что, это дешево! А что ж ты тогда беспредельничаешь? Я после этого всего ушел – мне это дома хранить, оно мне надо? Нет, спасибо. И я не знаю, вывезли они это или нет, потому что, как они сказали, что у них склады ото всего этого ломятся, пылятся, складывать это некуда. По-моему, начальству своему позвонили, договорились. Я не знаю, куда это все должно деваться. По-моему, они ушли оттуда пустыми.

По свидетельствам участников фокус-групп суды не заинтересованы в исполнении своих решений и определений, они считают, что сами граждане должны обеспечивать их исполнение.

В беседах на фокус-группах высказывались суждения о том, что судебные приставы часто некомпетентны, у них малая зарплата, они не хотят обеспечивать выполнение решений по мелким искам. Судебные приставы нередко ищут собственную выгоду, они соглашаются выполнять свои обязанности по выполнению решений судов за 25 или даже 50% от суммы иска, т.е. осуществляют незаконные и коррупционные действия.

В итоге, по мнениям участников фокус-групп, судебные решения, как и российские законы, исполняются частично: не всегда и не в любом случае, а в соответствии с теми или иными обстоятельствами, нередко не соответствующими нормам закона и коррупционными.

Участники фокус-групп оценивали возможные совокупные финансовые затраты на участие в судебных разбирательствах как очень высокие. Наибольшую долю в этих высоких затратах составляют расходы на квалифицированную юридическую помощь, чаще всего, помощь адвокатов. Вот пример диалога на эту тему, который состоялся на одной из московских фокус-групп.

М.: Давайте поговорим о затратах. Насколько вы оцениваете затраты на судебный процесс? Это дорого, не очень дорого, приемлемо?

Р1.: Это очень дорого.

М.: Почему?

Р2.: Потому что там все от адвоката зависит.

Р3.: А минимальная ставка у адвоката, самая минимальная – одно заседание 100 долларов. А может быть 200, 300, 500.

М.: Откуда вы знаете?

Р3.: Потому что я обращался. А заседаний может быть много, они тянутся.

Р4.: Кстати, это в Москве или по всей России?

Р3.: В Москве.

В расходы на квалифицированную юридическую помощь участники фокус-групп обоснованно включали стоимость генеральной доверенности на то, чтобы адвокат представлял интересы гражданина в судебном заседании, на дополнительные издержки его деятельности, например, на оплату его возможных командировок для сбора необходимых документов. Кроме того, если судебный иск выигрывается, адвокат имеет право на дополнительную оплату в виде премии. В некоторых случаях оформление необходимых для использования в судебном заседании документов также требует определённых финансовых затрат.

Р.: Я обращалась по поводу оплаты. Изначально я делаю генеральную доверенность, то есть я им должна 15 тысяч отдать. Он начинает этим заниматься, все дополнительные издержки я оплачиваю, если ему надо будет поехать в другой город и так далее. Если он выигрывает дело, я даю ему еще 15 тысяч, если он не выигрывает дело, то первоначальные 15 тысяч все равно его, он их заработал. Я не стала обращаться к адвокату, я решила все оставить.

М.: Почему?

Р.: Потому что я у него спросила – какая процентная выигрышность этого дела? Он сказал, что 70. Я решила не рисковать.

Высокий уровень предполагаемых затрат на судебные разбирательства нередко соотносится гражданами с вероятностями выигрышей их дел, как в последнем примере. Если уровень затрат высок, то даже при сравнительно высокой вероятности выигрыша дела, какой является вероятность на уровне 70%, граждане могут отказываться от подачи исков в суды.

Высокий уровень материальных затрат на ведение судебных процессов связан, в том числе и с тем, что нередко судебные разбирательства не заканчиваются одним судебным процессом, а продолжаются с переменными успехами то одной, то другой стороны в нескольких последовательных судебных процессах:

Р.: У моих знакомых произошла такая история. Развелись молодые, всё. Она стала требовать часть квартиры, и вот они с мамой судятся, и судятся, и судятся. И она же всем соседям рассказывает, мы сами уже вешаемся от этих судов. То они приватизировали, потом по суду расприватизировали. И всё такое. Они уже года три судятся. И Страсбургский суд, который отменяет предыдущее решение. Вопрос идет о двухкомнатной квартире, 30 лет дому. Но сколько денег они уже в это вложили! У них хороший адвокат, он выигрывает дела. Там что одна упертая, что вторая. И на те деньги, которые были вложены в адвокатов, уже можно было квартиру купить.

В этом случае видно, что принципиальная позиция каждой судящейся стороны затягивает решение их проблемы и увеличивает расходы на судебные разбирательства. Вполне возможно, что для реального решения жилищной проблемы в этом примере матери и дочери следовало бы договориться и купить квартиру, чтобы предмет иска перестал быть столь существенным для них. По-видимому, судьи и адвокаты не заинтересованы в мировом соглашении, как в исходе судебных разбирательств, а самостоятельно мать и дочь к нему прийти не в состоянии. Это один из примеров того, что даже для достаточно обеспеченных граждан суды не всегда способны содействовать реальным решениям их проблем.

Участники фокус-групп отмечали также, что финансовые затраты на участие в судебных процессах за последние годы увеличились.

Участники фокус-групп подтвердили, что коррупция в российских судах существует. Они утверждали, что российские суды не могут быть не поражены коррупцией, если она есть во всех органах власти.

Граждане коррупцию в судах очень часто понимают исключительно как взяточничество. О том, являются ли другие действия, осуществляемые в судах коррупционными, граждане постоянно сомневаются.

М.: А что, кроме взяток, можно отнести к коррупции в судах?

Р1.: Ну, а что там еще может быть? У нас сейчас все на деньги меряется.

Р2.: Бывает, что приказы сверху спускаются. Не то, чтобы коррупция – это по-другому можно назвать. Телефонное право – это по-старому, но все равно тут заинтересованность есть одной стороны, пусть даже судья не материально вознаграждается, а какие-то дивиденды он все равно с этого получает.

В этом примере участник фокус-группы сначала называет коррупцией принятие судьёй решения по указанию вышестоящих начальников, но потом начинает в этом сомневаться. При этом он понимает, что за принятие такого решения судья будет вознаграждён не обязательно деньгами, возможно, он получит какие-то льготы или привилегии, сумеет быстрее сделать профессиональную карьеру и т.п. Такие вознаграждения почти всегда можно с более или менее высокой точностью оценить в финансовом выражении, что их роднит с взятками.

Кроме взяточничества, участники фокус-групп высказывали суждения о том, что коррупцию в судах можно обнаружить в следующем:

• Судьям распределяют жилплощадь муниципальные органы власти.
• Судьи полностью подчинены председателям судов.
• Судьи выносят решения в интересах влиятельных сторон.

Участники фокус-групп считают, что взяточничество в судах очень распространено. Но сами участники фокус-групп довольно редко отмечали наличие их собственного опыта участия в коррупционных действиях в судах. Свою информацию об этой стороне взаимоотношений судов с гражданами большинство участников фокус-групп получали из средств массовой информации. В частности, они приводили примеры того, как компании частного бизнеса, используя недобросовестных судей, добиваются наказаний граждан за взятки, которые они не получали, от компаний частного бизнеса:

Р.: Даже из средств СМИ. Крайне редко слышишь, что где-то что-то добиваются. Очень трудно. Недавно смотрела случай. Женщина купила творожную массу. А там - <человеческий> палец. Она позвонила на этот молочный комбинат. Там ей сказали, чтобы она никуда не обращалась, а они ей выплатят компенсацию за моральный ущерб. Назначили ей время. Они ей отдают деньги, и тут же ОМОН подлетает, повязали. По судам таскают, и еще не известно, чем кончится. Она уже в другой цвет перекрасилась, очки носит, чтобы ее не узнавали. Вот чем все кончилось. О какой вере в судебную систему может идти речь.

М.: Она не обратилась в суд.

Р1.: Она не успела.

Р2.: Но она пошла за взяткой.

Р1.: И ее обвиняют, что она вымогала взятку. Вот и все.

В этом случае вряд ли можно будет собрать доказательства коррупции в судах, которые поддерживают обвинение против гражданки, доверившейся представителям компании частного бизнеса. Но этот случай может считаться случаем коррупции в судах, потому что нет, и не может быть юридических доказательств того, что эта гражданка имела корыстный интерес в получении взятки от компании частного бизнеса. Более того, она получила бы возмещение материального и морального вреда, если бы сама обратилась в беспристрастный суд. Склонность некоторых судов в таких ситуациях защищать интересы компаний частного бизнеса с высокой вероятностью объясняется взятками, которые они получают за свои решения в отношении граждан, противостоящих этим компаниям.

Средства массовой информации способствуют тому, что у многих граждан создаётся впечатление о существенно меньшей коррумпированности советских судов в сравнении с современными российскими:

Р.: Даже вот мой знакомый лишился <водительских> прав в суде и так далее, ну и пришлось договариваться, чтобы права вернули. И случаев таких хватает. И даже по телевизору об этом говорят. И в советские времена суд был более беспристрастный и, как мне кажется, более профессиональным.

М.: То есть в советские времена суд был более беспристрастным.

Р.: Я так думаю, да. Потому что люди шли куда-то либо по призванию, либо действительно занимались честно своим делом.

М.: А сейчас?

Р.: Вообще сейчас во всем, что касается государственной службы, хватает и непрофессионалов в своем деле, и также хватает людей, которые получают маленькие деньги и находят возможности, как заработать их побольше.

Этот участник фокус-группы переносит на суды качества органов власти вообще, которые в его сознании сформированы, скорее всего средствами массовой информации. Насколько такие переносы качеств являются обоснованными, этот участник фокус-групп не задумывался, он просто сформировал суждение по аналогии.

Участники фокус-групп высказывали суждения о том, что с помощью взятки судье можно добиться точного выполнения им своих должностных обязанностей.

Р.: … необходимо какое-то материальное вознаграждение судьям. И так далее. Чтобы они действительно рассмотрели дело, чтобы нормально вникли, все изучили.

В обсуждениях на фокус-группах встречались высказывания о том, что адвокаты дают взятки судьям для получения судебных решений в пользу их клиентов. Стоимости таких взяток включаются в гонорары адвокатов.

Р1.: Нет, адвокат кому-то дает взятку – это однозначно.

Р2.: Это как раз тот случай, когда он уверен на 70% (в выигрыше дела – В.Р.).

Р1.: Да нет, даже это просто существует, стопроцентно. Почему я уверена? У моего папы была подруга, она скрывалась за границей. Она известный адвокат и так далее. И на нее уже подали, потому что она не дала взятку кому-то.

Участники фокус-групп приводили примеры таких ситуаций в судах, когда по всем признакам можно было прийти к выводу о сговоре судей с одной из сторон. Но в таких случаях получить юридические доказательства сговоров очень трудно, для большинства граждан – просто невозможно. И, тем не менее, такие случаи в судах с высокой вероятностью можно оценивать, как случаи коррупции, хотя сами участники фокус-групп таких оценок не делали:

М.: Вы … слышали, когда человек хотел против другого возбудить уголовное дело?

Р.: Сестра моя хотела, когда брата сбили. Против водителя.

М.: А были какие-то сложности в оформлении? В подаче?

Р.: Нет, она пошла к адвокату. Начала это дело еще тетя. Она ходила. Милиция начала дело. А сестра уже после смерти матери выступала… Проблем <в подаче иска>, по-моему, не было. Но все же куплено. Мы знали, кто его мама, где она работает. И это ее сын. И когда зачитывали дело, говорилось, что он работает на льнозаводе водителем, очень хорошая рекомендация. Сидишь и улыбаешься, потому что знаешь, что директором этого льнозавода работает его мать. Все бумажки сделаны.

Участники фокус-групп утверждали, что есть некоторые категории судебных дел, которые с высокой вероятностью сопровождаются коррупционными сделками. Правда, таких прямых оценок коррупционности этих процессов они не делали по причине отсутствия у них конкретных юридических доказательств совершения коррупционных действий:

Р.: … И потом бывают такие случаи, когда дело касается недвижимости, там, где подключаются иногда риэлторские фирмы, действительно принимаются интересные решения, которые объяснить нельзя. Я не хочу сказать, что наш институт судей совершенно неподкупен, но результаты показывают, что когда дело касается больших сумм, то здесь, конечно, многие вещи наводят на размышления, как то или иное решение было принято.

Р.: Происходит очень просто. Статистика показывает, что когда судятся, допустим, по недвижимости. И в процессе сделки какая-то сторона недовольна. Идет судебная составляющая между риэлторской фирмой и физическим лицом, то риэлторская фирма в 99% случаев выигрывает.

М.: Почему?

Р.: Это статистика. Потому что, видимо, существует канал доверенных лиц, которые этот вопрос решают.

Юридических доказательств дачи взяток судьям со стороны риелторских фирм у граждан нет. Но они указывают на то, что статистика соответствующих судебных решений наводит на подозрения такого рода. Для противодействия возможностям для риелторских и других коммерческих организаций, систематически участвующих в судебных процессах о крупных размерах собственности и финансовых средств было бы правильно по таким подозрениям открывать уголовные расследования, ставить под прокурорский и иной контроль соответствующие судебные процессы. Этот контроль не должен нарушать судебные процедуры, но должен существенно ограничивать контакты судей и, возможно, действия сторон, которые могут совершаться при таких контактах. Для этих целей, например, можно вести аудио- или видеозаписи всех контактов судей и адвокатов в период подготовки и проведения соответствующих судебных процессов.

Одним из мотивов введения таких мер является то, что нередко взятки судьям даются через посредников, такими посредниками нередко бывают адвокаты. Во многих случаях адвокат прямо говорит своему клиенту, что необходимо дать взятку судье в определённом размере для выигрыша дела. Без взятки такое дело выиграть практически нереально.

В беседах на фокус-группах утверждалось, что некоторые адвокаты могут за 10% от сумм исков представлять граждан в судебных процессах. При этом граждане, которые давали такие заказы адвокатам, нередко подозревали, что какие-то части этих сумм идут на взятки судьям, потому что они оценивают такие способы защиты своих интересов в судах как более эффективные, чем с участием самих граждан. Сути дел такие представительства адвокатов изменить не могут, поэтому у граждан возникают подозрения в каких-то воздействиях их адвокатов на суды. Наиболее понятно гражданам, как материальное мотивирование судей взятками помогает принимать решения в их пользу. Но осуществляют ли они сами и их адвокаты коррупционные действия граждане не всегда могут определить.

В некоторых случаях посредниками в передаче взяток судьям являются бывшие или действующие работники судов, в частности, помощники судей и секретари судебных заседаний.

М.: Хорошо, мы заговорили о коррупции. Каким способом, по-вашему, дают взятки судам?

Р1.: Через посредническое лицо, когда посредник хорошо знает, и его знают судебные работники.

М.: Хорошо. <Имя участника фокус-группы>, как вы считаете?

Р2.: Я поддерживаю.

М.: А какие посредники могут быть?

Р3.: Адвокат тот же.

Р4.: Помощники судьи, секретари.

Р2.: Я по телевизору смотрел передачу, связанную с судами и прочим. Там была информация о том, что 20 или 30% судей берет взятки.

Нередко свидетелей приводят в суды за взятки, очень часто они отказываются давать показания добровольно.

Участники фокус-групп отмечали, что коррупция есть и во взаимоотношениях граждан со служащими, обеспечивающими судебный процесс, например, со служащими архивов:

М.: К вопросу о взятках – часто бывает такое, что их приходится давать?

Р.: Вот, самый простой пример: вы взяли два дела. Дело-то вы взяли, но если у вас нет с собой переносного ксерокса, вам скопировать это дело очень проблемно. Мало того, обратите внимание, что в зале для посетителей нет ни розетки, ничего. То есть, даже если ты принес переносной ксерокс, чтобы скопировать – подключить его тоже некуда. Отсюда вытекает следующее правило – значит, надо идти и где-то в архиве с тетей Машей договариваться, и вам одна страничка может обойтись от 10 до 100 рублей. А если вы снимаете все дело, то изыскивайте прочие и прочие нюансы.

М.: Понятно. Какие могут быть еще трудности?

Р.: Архивы очень сложно расположены. Надо знать, до 3 лет – где они находятся, свыше 3 лет – где. Опускается вниз хранилище или что. Опять надо идти к тете Маше, чтобы она подсказала – вот от сих до сих у меня то, а от сих до сих у меня это. Тоже не безвозмездно.

Следовательно, гражданам приходится давать взятки за то, чтобы получить информацию о том, где необходимо искать требуемые им дела, а также за то, чтобы получить возможность их скопировать для изучения. По свидетельствам участников фокус-групп легально такие услуги в архивах не предоставляются.

Участники фокус-групп утверждали, что коррупция, конечно, препятствует осуществлению правосудия. Но о том, что с коррупцией в судах борются, многие участники фокус-групп выражали только уверенность, никаких подтверждений этой борьбы они не приводили. Аргументация таких позиций участниками фокус-групп сводилась к следующему: в нашем государстве должны бороться с коррупцией во всех органах власти, поэтому борьба с коррупцией в судах тоже проводится.

Р.: Мне кажется, борьба ведется в широком плане, как и в других структурах.

Противоположное утверждение о том, что борьба с коррупцией в судах не ведётся, также высказывалось другими участниками фокус-групп и также без обоснований.

М.: А как вы думаете, борются с коррупцией?

Р1.: Нет, конечно.

Р2.: Номинально борются.

Как видно из последнего примера некоторые участники фокус-групп отказывались считать борьбой с коррупцией те действия, которые они оценивали как имитацию такой борьбы. Они заявляли, что ничего кроме такой номинальной борьбы с коррупцией в судах не происходит.

В беседах на фокус-группах встречались также и свидетельства того, что в России есть честные и неподкупные судьи. Некоторые участники фокус-групп утверждали, что знают таких судей лично.

М.: Как вы думаете, можно ли сейчас обойтись в решении судебных вопросов без вознаграждений?

Р1.: Я знаю судью, которая судит по человеческим законам. Поэтому я пойду только к этому судье. И адвокатов уже знаю, кто как относится, когда пришел на консультацию.

…

М.: Скажите, если один судья из множества судей в городе такой беспристрастный, а в основном судьи хотят какого-то индивидуального отношения?

Р1.: Это уже с адвоката начинается, когда с ним общаешься. Уже идет подготовка.

Р2.: Здесь исключительно личный интерес судьи. Его личные качества. Как уже сказали, что есть судьи, которые судят по человеческим законам. Но это единицы. На судью можно надавить свыше.

В российских условиях, следовательно, многое в противодействии коррупции зависит от личностей судей, адвокатов и прокуроров, которые участвуют в судебных процессах. Честные судьи получают, и будут получать поддержку граждан. Но для реального противодействия коррупции такая поддержка должна быть существенно сильнее, чем сейчас, кроме того, она должна быть дополнена поддержкой таких судей органами власти, в первую очередь, правоохранительными органами, а также адвокатами. В современной же российской ситуации честные и неподкупные судьи являются редкими исключениями из общей практики деятельности судебной власти. Главной причиной такого положения участники фокус-групп называли зависимость судей от представителей тех или иных органов власти:

М.: Скажите, а насколько судебная система справедливая?

Р1.: Я согласна с Евгением, что пусть даже супер судья, но если на него надавят сверху, я сомневаюсь, как он будет себя вести.

Р2.: Если будет выгода, неважно какая, материальная или иная… Он будет думать, как жить дальше после этого процесса.

Р3.: И запугать можно.

М.: Т.е. судей тоже можно запугать.

Р1.: А как же. У нас есть дети, у нас есть родственники. Сейчас научили по телевизору, в каждом фильме разжевывают.

Р4.: Справедливой не может быть, пока зависима. Вот в чем дело. Она зависима от многих факторов.

В этом фрагменте беседы на фокус-группе обсуждалась справедливость деятельности судов. Но примеры и выводы участников фокус-группы полностью относятся и к коррупции в судах. По их оценкам запугиванием судей или предложением им той или иной выгоды их в большинстве случаев можно заставить принять решение, выгодное тому или иному представителю органов власти или частного бизнеса. Такие ситуации в судах следует оценивать как коррупционные, наряду с прямыми взятками судьям.

На фокус-группах обсуждалась и проблема противодействия коррупции в судах. Предложения участников фокус-групп по её решению были разнообразными. В частности, они предлагали:

• Повысить заработную плату судьям.
• Увеличить число судов, чтобы снизить нагрузку на судей.
• Усилить контроль деятельности судей, для чего, возможно, будет необходимо создать специальный государственный орган.

Встречались у участников фокус-групп и очень радикальные предложения. Например, используя опыт Китая расстреливать коррупционеров и в некоторых случаях даже членов их семей. Такие радикальные меры вряд ли следует применять, в частности, потому что практически никогда невозможно точно доказать, что конкретный судья взял взятку. Случаи таких доказательств, как правило, связаны с определённым провоцированием судей на получение взяток, что очень сомнительно применять в качестве законной процедуры сбора доказательств. Поэтому в некоторых случаях суровым наказаниям и даже расстрелам могут быть подвергнуты невиновные.

Некоторые участники фокус-групп высказывали суждения о том, что повышению эффективности антикоррупционных мер будет способствовать их системный, комплексный характер, когда согласованно решаются многие проблемы. Вот одно из высказываний участника фокус-группы на эту тему:

Р.: Я считаю, что то направление, которое взято <правильно> – действительно, судьям сейчас повысили очень хорошо зарплату, получают сейчас они как в хорошей коммерческой структуре. Все-таки зарплата в 90 тысяч – это очень неплохая зарплата. Даже для Москвы. И второе – то, что должно делаться, но пока не делается, я считаю, что должен быть увеличен не только судейский корпус, но и количество судов. То есть, когда, будем исходить из категории, этих величин будет больше, то можно тогда рассчитывать переход количества в качество.

Этот участник одной из фокус-групп связывает увеличение зарплат судьям с увеличением числа судов в надежде на снижение уровня коррупции и повышение качества работы судей. По-видимому, этого комплекса мер недостаточно, потому что в нём нет, например, никаких мер по противодействию возможному подчинению судей требованиям вышестоящего начальства или других высокопоставленных должностных лиц.

Участники фокус-групп высказывали также суждения о том, что повышение зарплат судьям приведёт к росту размеров взяток в судах:

Р.: А мое мнение, что если подняли зарплату до 90 тысяч, то раньше он мог бы ограничиться взяткой в 50 тысяч, а сейчас аппетиты вырастут не <в> 50, а <в> 500 <тысяч рублей>.

Предположение этого участника одной из фокус-групп можно признать справедливым. При росте заработной платы судьям будут и уже действуют две противоположные тенденции. С одной стороны, судьи больше дорожат своими должностями, стараются работать качественно, не допускать недовольства своих начальников, в первую очередь, председателей своих судов. С другой стороны, ещё больше возрастают уровни взяток, которые теперь судьи стали считать достойными их нынешнего материального положения и уровня риска это положение потерять. Одновременно довольно заметной стала тенденция вынесения судьями решений строго в соответствии с нормами законодательства и с учётом всех обстоятельств дел, когда эти дела не связаны с крупными финансовыми исками и крупными размерами собственности. Граждане это замечают, это способствует обращению их в суды для цивилизованных решений многих своих проблем. Но превратить явления коррупции в российской судебной власти в маргинальные, крайне редко встречающиеся, по-видимому, пока не удалось. В этом, в частности, убеждено большинство участников проведённых фокус-групп.

Участники фокус-групп утверждали, что они скорее доверяют судам, доверяют их решениям. Но это нередко противоречит их же позициям, которые они высказывали в ответах на иные вопросы. В частности, граждане утверждали, что судьи редко детально вникают в суть рассматриваемых дел, нередко выносят судебные решения в пользу более богатых граждан, принимают взятки от сторон, а потом необъективно принимают решения и т.п. К таким судьям у граждан доверия быть не может.

В беседах на фокус-группах встречались также высказывания о том, что граждане доверяют судьям в принципе, в чём-то доверяют, в чём-то не доверяют:

М.: Хотелось бы узнать – насколько вы лично доверяете судам?

Р1.: Ну, судя по тому, что происходит у моих соседей, то 50 на 50.

М.: А все остальные как?

Р2.: Я в принципе доверяю, но связываться со всем этим не хотелось бы.

Р3.: Я на 10% примерно доверяю.

М.: Почему?

Р3.: Потому что у нас все-таки необъективность идет.

Недоверие к судам объяснялось участниками фокус-групп возможностями получения необходимых судебных решений за деньги, за взятки судьям:

Р1.: Я не доверяю <судам>, поэтому не обращаюсь. Вот мы с вами судимся, тут как игра в покер: 10- дальше, 20 – дальше, 30 – дальше. То есть, у кого больше денег, тот и выиграет. Наступает какой-то момент, что у меня все карты на руках, но у меня нет денег, чтобы продолжать.

Р2.: Я тоже считаю, что деньги, все – деньги.

Р3.: Я тоже считаю, что простому человеку нельзя выиграть.

Участники фокус-групп говорили, что они как граждане должны уважать судей и суды, исполнять их решения. Но реально решения бывают разные, в конкретных ситуациях некоторые судьи уважения не заслуживают. Следовательно, граждане готовы скорее проявлять уважение к институту суда, но конкретные судьи не всегда соответствуют требованиям норм права, этики и морали, а потому уважения и доверия граждан не заслуживают.

Как преимущество судебной власти участники фокус-групп отмечали, что при обращениях в суды они, хотя бы формально, находятся в одном статусе с органом власти, с судьёй. Во всех других случаях обращений в органы власти граждане являются только просителями.

В судах очень многое зависит от личностей судей. Если судья имеет совесть, он примет справедливое решение, как утверждали некоторые участники фокус-групп. Но по их же оценкам нередко решения выносятся так, что судьи сами себя не уважают.

В некоторых случаях граждане опасаются, и обращаться в суды, и вызовов в суды по повесткам:

Р1.: Ко всему мы боимся идти, потому что мы не верим во все суды.

Р2.: Это самое точное.

Р3.: Мы потратим силы, энергию, нервы, но не верим, что чем-то помогут.

М.: А с чем это связано? Я слышала, как вы рассказывали. Каждый из вас чего-то там добивался, отстаивал свои интересы. В принципе, результат был положительный.

Р1.: Есть примеры, когда люди были правы, но суд не признавал их прав. Я сужу только по СМИ. У меня в жизни таких примеров нет.

Важнейшей причиной таких опасений граждан являются неверие в то, что суды помогут решить проблемы, что граждане способны реально защитить в судах свои права. Большинство участников фокус-групп высказывали убеждения в том, что случаи позитивных для граждан результатов в судах бывают редко.

В беседах на фокус-группах граждане сравнивали судей общей юрисдикции и мировых судей. Они отмечали, что мировые судьи более доступны им, быстрее рассматривают дела. Поэтому большинство участников фокус-групп позитивно оценивали введение института мировых судей.

Некоторые участники фокус-групп отмечали как негативное явление, что в результате судебной реформы председатели судов получили административные функции. И теперь все судьи вынуждены полностью подчиняться председателям судов.

В беседах на фокус-группах высказывалось суждение, что суды – это зеркало нашего общества, они не лучше и не хуже российских граждан. Поэтому предъявлять какие-то особые требования к судам по уважению и доверию к ним неправильно, если в нашем обществе уровень доверия невысокий.

Участники фокус-групп полагали, что в последний период интерес к судам, к деятельности судебной власти вырос. Они судили об этом по увеличению числа телевизионных программ на соответствующие темы, оценивая, что появление таких телевизионных программ связано с появлением спроса на них. Необходимо только учитывать, что такой спрос может формироваться не гражданами, а органами власти, которые имеют существенно большее влияние на деятельность и судебной власти, и средств массовой информации.

Свою информированность о законах и деятельности судов участники фокус-групп, в большинстве своём, оценивали как низкую.

М.: Хорошо. Все-таки давайте обсудим информированность. Насколько вы информированы о деятельности судов?

Р1.: Вот я совсем не информирована.

Р2.: Я тоже совсем.

Р1.: Вот я и говорю, что образованности не хватает. Я, может быть, и пошла бы. Но вот у меня возникла ситуация, я стала искать адвоката, потом я поняла, что жалко денег. И вот я так и живу.

В этом последнем примере уровень информированности связывается с образованностью в сфере судебной власти. По-видимому, более высокий уровень образованности позволил бы участнице одной из фокус-групп более адекватно оценить свои возможности решения проблемы в суде, понять, как нужно взаимодействовать с судом. Тогда и доступная ей информация о суде могла бы быть более эффективно использована.

Участники фокус-групп, которые не взаимодействовали с судами, в беседах на фокус-группах нередко заявляли, что их вполне устраивает тот уровень информированности о судебной власти, который у них имеется. Информацию они получают из телевизионных передач, а самые информированные из массовых журналов, типа “Человек и закон”, а также – “Судебная практика”.

Участники фокус-групп, которые взаимодействовали с судами, в беседах на фокус-группах нередко заявляли, что они не могут в открытом доступе найти информацию о судебной власти, которая была бы им нужна. В частности, они не могут найти судебные дела, по которым уже приняты решения, за исключением арбитражных судебных дел.

Р.: А где вы эту информацию берете? Ведь далеко не все дела и реестры публикуются. Скажем, в арбитражную практику можно идти, а вот в гражданские <дела>, где вы найдете? Уголовные? Я боюсь, что просто такой информации на сегодняшний день нет, хотя подвижки такие были, когда наш аппарат президента выходил с такой инициативой, чтобы где-то это располагалось, на каких-то сайтах выкладывалось, но это не делается.

Участники фокус-групп говорили, что они хотели бы получать информацию по темам, связанным с судебной властью, по возможности, подробную и понятную им. Вообще, на словах они готовы изучать российские законы, на деле – нередко ленятся зайти за нужной информацией в сеть Интернет или почитать комментарии к тем или иным законам, например, к Уголовному кодексу РФ. С другой стороны, в беседах на фокус-группах приводились высказывания о том, что некоторые граждане целенаправленно изучают комментарии к российскому законодательству, чтобы повысить свою информированность о деятельности судебной власти, о возможных решениях судов в тех или иных случаях.

Участники фокус-групп признавали, что больше всего новостей, информации об общественно значимых событиях и о деятельности органов власти они получали с помощью телевидения. Но при этом они отмечали, что телевидение стало информировать и даже обучать совершению криминальных действий, демонстрируемых в телепрограммах о совершённых преступлениях:

Р1.: Включаешь телевизор – один криминал. Ликбез. По всем каналам то маньяк, и т.д.

Р2.: А в сериалах разжевывают, как и где ограбить, что сделать…

Р.: Главное, какое внушение идет через ТВ. А вы не бойтесь, вот как они хорошо на зоне живут. О них фильмы снимают. Это не страшно, это замечательно. Петька, Ванька, там дураки сидят, за курицу, за гвоздь. Напился. Подрался. <Посадили.>

Именно такого рода телепрограммы вспоминались, прежде всего, участникам фокус-групп, когда на них заходила речь о том, какие проблемы и как решаются во взаимоотношениях граждан, частного бизнеса и органов власти. Граждане воспринимают современное телевидение как средство содействия их адаптации к постоянным криминальным действиям, осуществляемым вокруг них. В такой ситуации нормативные способы решений проблем в судах, в частности, воспринимаются ими как явления редкие, маргинальные, малораспространенные, к которым прибегают только достаточно обеспеченные граждане, представители власти или частного бизнеса.

В беседах на фокус-группах встречались и высказывания о том, что телевизионные программы о реалиях российской криминальной ситуации можно использовать для получения полезной для граждан информации о судебной власти. Это происходит тогда, когда демонстрируются документальные сюжеты о преступлениях и правонарушениях с разъяснениями того, какие решения по соответствующим делам принимают суды.

М.: Тогда вопрос. Вы мне сейчас только что сказали, что в принципе такие передачи нужны, что информации не хватает, но в то же время халтура и шоу. Хорошо, а каким источникам вы бы доверяли?

Р1.: Сейчас очень много стало в новостях об этом говориться, в передачах типа “Дорожный Патруль”, “Дежурная часть”.

Р2.: Там же не про суд.

Р1.: Иногда там и про суд говорится, берутся отдельные дела.

Р3.: Иногда документальные показывают.

Р4.: Например, где пенсионер у российских производителей автомобилей выигрывал процессы, получал деньги. Просто в голове отложилось. И вот еще – в супермаркете женщину придавило дверью, они не сработали, она тоже выиграла.

Р5.: Я тоже в это не верю, тоже на шоу похоже. Потому что я очень сомневаюсь, что какой-то ушлый пенсионер выиграл у предприятий.

Р6.: Да он минимум может юрист, а максимум – доктор юридических наук на пенсии.

М.: А вот каким передачам вы бы доверили?

Р7.: “Человек и закон”.

В приведённом примере заметно, что участники фокус-групп сомневались в том, что даже документальные сюжеты являются подлинными, что в реальной жизни всегда суды будут принимать такие решения, которые им демонстрируют телевизионные каналы. Для такой позиции граждан есть немало оснований, потому что документальные сюжеты снимаются уже после того, как получены решения судов, следовательно, они чаще всего тоже являются во многом постановочными, как и программы о судах. И, тем не менее, такие сюжеты воздействуют на сознание граждан, формируют их отношение к правоохранительных органам и судам.

Участники фокус-групп отмечали, что телепрограммы, в которых демонстрируются судебные заседания, идут дневное рабочее время. Поэтому смотрят такие телепрограммы, чаще всего, пенсионеры, а потом пересказывают их содержание членам своих семей. В результате работающие члены семей получают информацию о деятельности судов, но адаптированную к пониманию таких пенсионеров. Для широкого информирования граждан о деятельности судов было бы более правильно демонстрировать телепрограммы о судах в вечернее время.

Участники фокус-групп понимают, что телепрограммы о заседаниях судов являются постановочными, поэтому вызывают у них невысокий интерес даже, если они основаны на материалах конкретных судебных дел.

Р1.: Сейчас очень много этого (телепередач о судах – В.Р.) стало.

Модератор: Это хорошо или плохо?

Р1.: Смотря, с какой стороны посмотреть. Это хорошо с точки зрения, что у людей больше информации по этому поводу. А с другой точки зрения – мне, допустим, неинтересно это смотреть.

М.: Почему?

Р1.: Потому что это шоу, там все подставное.

Р2.: Актеры плохие.

Р3.: А почему подставное, у меня там одноклассник снимался.

М.: А может у него ситуация такая была?

Р3.: Нет, он был в “Запретной зоне”, в “Окнах”.

М.: А нужны такие передачи типа “Час суда”?

Р4.: Нужны для домохозяек. У нас очень низкий уровень правовой культуры, нам его надо хоть чуть-чуть подтолкнуть и приподнять.

Некоторые участники фокус-групп в Москве приводили свидетельства того, что телепрограммы о судах являются постановочными, в них снимаются актёры, а их сценарии имеют невысокое качество:

Р1.: Дело в том, что я ходил на кастинг как раз такой передачи. Мне сказали, что если интересна такая работа – то иди. Мне дали сценарий, совершенно бестолковый. Я спросил у них, кто вообще это пишет. “Да вот там у нас девушка сидит!” И девушка там за деньги эти сценарии пишет.

Р2.: В этом плане я тоже был на кастинге, я тоже читал сценарий, только не стал там сниматься.

Участники фокус-групп признавали, как видно в последнем примере, что, несмотря на постановочный характер таких телепрограмм о судах, определённая польза от их просмотра есть. Эти телепрограммы выполняют просветительские функции. В них показывается, как поступает судья в тех или иных ситуациях, например, как идёт судебный процесс, каковы права его участников, какие судья принимает решения. Но более привлекли бы граждан демонстрации на телевидении разбирательств в судах реальных дел с объяснениями того, почему судья принял то или иное решение, какие решения чаще принимают судьи в тех или иных ситуациях и т.п. Участники фокус-групп хотели бы получать с помощью телевидения также наглядные объяснения того, как гражданам совершать те или иные действия в судах: готовить иски, собирать доказательства, обосновывать свои позиции, обжаловать судебные решения и т.п.

Участники фокус-групп высказывали суждения о том, что показывать в телепрограммах о судах нужно то же самое, что и сейчас, но делать это честнее. По их мнениям нужно больше показывать реальные дела, в которых граждане выигрывали. В беседах на фокус-группах высказывалось мнение о том, что хорошо, когда в телепрограммах объясняют решения суда, как это делает Павел Астахов.

В беседах на фокус-группах высказывались суждения о том, что очень важно доносить до сознания граждан, что они имеют право на те или иные судебные решения. Чтобы в нужный для них момент это срабатывало.

Но некоторые участники фокус-групп высказывали суждения о том, что лучше демонстрировать телепрограммы и кинофильмы про американских судей, а не про российских. Причина в том, что американские судьи точно соблюдают закон и процедуру ведения судебных процессов. Поведение американских судей, которое можно наблюдать, в частности, в голливудских кинофильмах может быть образцом для формирования правового сознания российских граждан.

Участники фокус-групп отмечали, что не всему, что демонстрируют по телевидению можно верить, реальные судебные процессы проходят иначе. Поэтому российские граждане чаще всего информацию о том, как реально проходят заседания судов, получают от своих знакомых, набирают собственный опыт взаимодействия с судами. Российские граждане вообще не очень верят средствам массовой информации, потому что считают, что они искажают информацию, демонстрируют и описывают то, в чём заинтересованы их владельцы и влияющие на них представители органов власти и частного бизнеса.

В беседах на фокус-группах высказывались суждения о том, что нормы законов соблюдают законопослушные граждане, и что таких в нашей стране большинство.

М.: Давайте очень коротко: все понимают, что такое право, законность? Насколько вы сами пытаетесь соблюдать закон, соблюдаете верховенство закона? Насколько это важно?

Р1.: Важно очень. Практически все соблюдают, кто законопослушен. По крайней мере, не хочется преступать закон.

М.: А как вы думаете, все люди такие?

Р1.: Нет, наверное.

Р2.: Большинство, все-таки основная масса людей законопослушна.

В качестве мотивов соблюдения норм законов участники фокус-групп называли опасения гражданами наказаний, их стремления не вступать в противодействие с органами власти, которые требуют соблюдения норм законов. При этом участники фокус-групп отмечали, что сами органы власти и их представители не всегда соблюдают нормы законов, в частности, они не всегда соблюдают права и свободы граждан.

Р.: Права человека очень плохо выполняются. Идет человек по дороге, к нему подходит милиционер, предположим, “Ваши документы?”. Я вижу, что надо иногда. А девушка русская, я вот с женой шел, она русская, я молдаванин. Вот девушка русская, ее остановили и начинают унижать, обыскивать, ощупывать, сумочка. Это было буквально недавно, вроде бы у нас сейчас нет террористов, всего такого. Зачем унижать человека, права человека?

Некоторые участники фокус-групп относились к праву в нашей стране с юмором, утверждали, что такого явления как право они в нашей стране они не наблюдали.

В определённом противоречии с утверждением о законопослушности большинства граждан почти все участники фокус-групп соглашались с тем, что в России закон не уважают и не всегда соблюдают. Одна из причин такого отношения граждан к закону в том, что законы формирует государство и заставляет их соблюдать государство, которому граждане не доверяют, которого опасаются и которое их постоянно обманывает.

Р.: Я тоже считаю, что люди к закону негативно относятся. Потому что закон и государство в одном лице. А так как государство к нам относится отрицательно, оно нас обуло и одело, поэтому и люди так относятся к нему.

М.: <Имя участника фокус-группы – В.Р.>, как вы считаете, почему люди не соблюдают закон?

Р.: Потому что государство много раз обманывало всех и вся, и у людей уже сформировалось такое мнение – раз меня столько раз обманули, где-то и я могу позволить себе тоже что-то в этом роде. Вообще, считается, что в России воруют, пьют и так далее. На самом деле это зависит еще и от того, насколько у нас вообще законы исполняются, от культуры, от социального уровня и так далее.

Некоторые участники фокус-групп, как это видно в приведённом примере, объясняли нежелание граждан соблюдать закон тем, что его не соблюдает само государство, а также определёнными культурными и социальными традициями нашей страны. Можно отметить, что органы государственной власти явно недостаточно делают для того, чтобы эти культурные и социальные традиции в части негативного отношения к праву и закону постепенно менялись в сторону более позитивного отношения к ним.

По оценкам участников фокус-групп суды могли бы более эффективно способствовать обеспечению правопорядка в нашей стране и повышению уважения к закону. Для этого судьям нужно начать с себя, как утверждали участники фокус-групп, т.е. строго и постоянно следить за соблюдением норм законов в своей среде, исключать немедленно из неё тех, кто эти нормы нарушает.

В некоторых случаях участники фокус-групп оценивали решения судов с моральных позиций, приводили примеры несправедливых по их мнениям решений судов.

Р.: Показывали передачу: девочка лет 12 – 13 взяла велосипед, покаталась и вернула. На нее подали в суд. Я, как журналист, тоже была возмущена. Ей дали два года!

М.: За что?

Р.: За то, что она взяла велосипед покататься. Она какая-то сирота из неблагополучной семьи. Вот некому было ребенка защищать. За то, что она якобы украла велосипед, ей дали 2 года. А то, что у нас происходит у чиновников – и взятки, и коррупция с этими долларами из-под ксерокса, никого не судят. И что человека сбили на глазах у моего мужа, она инвалидом стала – ничего (наказания не было – В.Р.).

Один из критериев справедливости судебных решений с позиций граждан – это одинаковое его применение ко всем гражданам, независимо от их социального статуса, а, кроме того – смягчение или усиление наказания в соответствии с особенностями личности обвиняемого в уголовных процессах, ответчика – в гражданских процессах.

Большинство участников фокус-групп не различали право и закон, им было трудно понять, как закон может быть несправедливым. Но в беседах на фокус-группах встречались суждения о том, что гражданам не всегда нравятся нормы законов, что эти нормы не всегда хорошо проработаны, и тогда их применение может создавать проблемы, а не решать их.

М.: А если все-таки закон несправедлив?

Р.: Недавно совершенно был закон, когда детей выписывали, это разве было справедливо? Когда отец с женой мог выписать просто ребенка в никуда. Я считаю, это несправедливо, непродуманный закон. Сейчас его приостановили, потому что детей очень много осталось на улице. Вот это непродуманный, несправедливый закон.

М.: А что может сделать суд тогда? Суд же понимает?

Р.: Суд-то понимает, они потом просто эти дела немного отодвигали на определенное время, пока депутаты наши не примут еще другой закон.

Приведённый пример показывает, что граждане замечают случаи, когда суды участвуют в законотворчестве теми средствами, которые им отведены российским законодательством. Но в сознании граждан судебная власть чаще всего связана с исполнением законов, которые должны быть обязательно справедливыми. Участники фокус-групп признавали, что сейчас в России суды в целом не способны обеспечить реализацию принципа законности, который ими понимается как строгое, точное и повсеместное выполнение всех норм законодательства.

М.: А какова должна быть роль судов в России? Как бы вы хотели, чтобы это было?

Р1.: Наверное, чтобы выполнялись все законы. Они, практически, не работают.

Р2.: Да и чтобы законы были. А не такие законы, которые под себя, когда инвалидов лишают бесплатного проезда. А депутату, который получает 80 тыс. и бесплатный проезд, и все остальное бесплатно. А инвалиды, эти старики бедные, которые пахали, они пахали по-настоящему. Они сейчас ничего не имеют. 2 тыс. пенсии. А московские пенсионеры в это же время имеют 10 и более тыс.

Р1.: Да, разница большая. В Москве и у нас.

Р2.: Наши дети имеют по 70 руб., у них 745.

Р3.: Эти 70 руб. еще попробуй выбить. Справки собери.

М.: А насколько принцип законности могут обеспечить сами суды?

Р4.: Не могут.

М.: А почему так получается?

Р5.: Наверное, все из-за той же зависимости.

М.: Потому что они несамостоятельны при принятии решения?

Р5.: Да.

В этом примере справедливость законов единодушно понимается участниками фокус-группы как социальная справедливость и как равенство всех граждан перед законом. А в качестве главной причины того, что суды не в состоянии обеспечить реализацию принципа законности, ими декларируется несамостоятельность судей при принятии решений.

На словах граждане довольно высоко ценят право, и уверены в необходимости руководствоваться им в своей жизни. Но их реальные действия нередко связаны с нарушениями правовых норм, например, с применением норм права исключительно в своих интересах, с дачей взяток в судах и других органах власти и т.п.

С другой стороны российские граждане проявляют высокий уровень законопослушания при необходимости выполнения распоряжений органов власти: они почти всегда подчиняются этим распоряжениям, даже в случаях, когда могли бы этого и не делать, если бы применяли небольшие хитрости, типа неявок в судебные заседания по почтовым повесткам, которые можно просто выбросить.

М.: А российские граждане насколько выполняют суда? Насколько мы с вами законопослушные граждане?

Р1.: Мы то еще законопослушные. Если придет повестка, мы сразу пойдем.

Р2.: Обязательно. Даже, если можешь не идти. Мне позвонили, сказали придите. Повестки нет. Я имею право не идти. Проще выкинуть из почтового ящика и сказать, что не получала ничего. Однако идем.

Р1.: Это еще заложено старыми принципами. Воспитание старой системы.

Весьма вероятно, что такое послушное исполнение распоряжений органов власти является стереотипом сознания российских граждан, сформированным ещё в советский, а, возможно, через их отцов и дедов – в сталинский период.

Некоторые участники фокус-групп отмечали, что российское законодательство не всегда согласовано по своим нормам. В частности, некоторые нормы Гражданского кодекса РФ и Жилищного кодекса РФ расходятся. В этой ситуации судьи могут выбирать те нормы, которые им представляются наиболее адекватными ситуации, что нередко приводит к юридическим коллизиям. В этих ситуациях граждане нередко оценивают судебные решения как субъективные и несправедливые, потому что они не всегда понимают логику судей, использующих те или иные из противоречащих друг другу юридических норм. А сами судьи не склонны эту свою логику мотивирования решений гражданам объяснять.

Суды не всегда способны обеспечить соблюдение прав граждан. Например, если судами назначены отцам встречи с их детьми, а эти встречи не проводятся, то после обращений в суды с соответствующими исками судьи просто журят матерей, чтобы они разрешали такие встречи, а всё, чаще всего, продолжается по-старому.

Участники фокус-групп высказывали как позитивные, так и негативные оценки введения в нашей стране судебных заседаний с участием коллегий присяжных заседателей.

Участники фокус-групп довольно плохо, только в самых общих чертах, представляют себе, что такое коллегия присяжных заседателей, как она подбирается, какова её роль в суде.

Участники фокус-групп утверждали, что присяжные судят не по закону, а по совести. Поэтому они считали, что присяжные более независимы, чем судьи. И то, и другое это импонирует гражданам.

В беседах на фокус-группах высказывалось суждение о том, что коллегии присяжных заседателей могут противодействовать некоторым недостаткам российского правосудия. В частности, это противодействие возможно в тех случаях, когда судьи хотели бы принять коррупционные решения или решения, несоответствующие нормам морали.

М.: Как вы думаете, способен суд присяжных противодействовать каким-то недостаткам российского законодательства?

Р1.: Да, мне кажется, способен.

Р2.: По некоторым делам, где идет несоответствие морали и закона, когда по-человечески ты прав, а по закону нет.

Р1.: А потом, мне кажется, здесь сразу будет видна коррупция судьи, и тогда они будут принимать другие свои решения. Суд выносит свое решение, они выносят свое решение, но все равно среди присяжных должны быть юристы.

Р3.: Я тоже так хотела сказать.

М.: Т.е. он способен противодействовать?

Р3.: Да, если судья не прав, то люди обычные могут вынести приговор другой. Будет видна разница.

Но тем участникам фокус-групп, которые уверены в высокой коррумпированности российских судов, введение в судебный процесс коллегий присяжных заседателей представляется излишним. Они нередко утверждали, что коллегии присяжных заседателей, ничего не понимая в судебных процессах, подчиняются мнениям и оценкам судей и прокуроров.

М.: Может быть, я не так объяснила. Суд присяжных заседателей. Когда принимается решение. Но решение выносится не судьей, а присяжными заседателями. Они избираются, из числа горожан.

Р1.: Да знаем, где они избираются.

М.: И они принимают решение. Какое у вас отношение к такому суду?

Р2.: Да нет. Нужны подготовленные судьи. А это все. Как раньше сажали в президиум доярку.

Р3.: Вот был судья и два человека. Они точно также: встал из-за станка, пришел сюда и сел. Совершенно точно также ничего не понимает. Что ему скажут, то он и сделает. Такое решение он и пример.

Р4.: И также заплатят.

Р3.: Нужно, чтобы и там были грамотные люди, а не просто так. Чтобы какую-то доярку посадили.

М.: А решения таких судов более справедливые? Более человечные?

Р5.: Эмоциональные.

Р6.: Даже того же убийцу пожалеют. Он расплачется. Я больше не буду, у меня детей куча.

Как в представленном выше примере, участники фокус-групп нередко утверждали, что вместо коллегий присяжных заседателей судье должны помогать принимать решения хорошо подготовленные профессионалы в юриспруденции и в тех сферах деятельности, которые имеют отношение к существу судебных разбирательств.

Участники фокус-групп, как в этом примере, уверены, что довольно часто коллегии присяжных заседателей подбираются судами так, чтобы они поддержали нужное решение. На непрофессионалов юристам, в частности, судьям и прокурорам, легче повлиять, легче их убедить поддержать предлагаемые профессионалами решения.

М.: Насколько они (присяжные заседатели – В.Р.) будут беспристрастны?

Р1.: От людей зависит, которые там будут. Пришел человек в плохом настроении, и все. Ему что-то не понравилось. Он может осудить человека на больший срок, а придет он в хорошем настроении… Даже настроение влияет.

М.: Но там же их 12.

Р1.: Однако, его голос может оказаться решающим.

М.: А там вообще (без присяжных – В.Р.) один судья решает.

Р2: Зато на них повлиять легче. Со стороны.

М.: А почему?

Р2: Это простой человек, на него легче влиять. Неподготовленный. И психически, и морально.

М.: Легче влиять.

Р2: Уговорить.

Р1.: В конце концов испугать даже, если он не соглашается.

Участники фокус-групп отмечали, что надежды на справедливость решений коллегий присяжных заседателей не всегда оправдываются. Влиять на эти решения можно не только подкупом присяжных, но и уговорами, разъяснениями им юридических позиций, в которых они не разбираются. В некоторых случаях присяжных заседателей можно просто испугать последствиями принимаемых ими решений для них самих и для других граждан. При этом влиять необязательно на всех 12 присяжных заседателей, можно осуществить это для нескольких наиболее активных участников такой коллегии, которые уже способны будут повлиять на остальных и обеспечить голосования большинства коллегии присяжных заседателей за необходимое решение. Следовательно, присяжные заседатели могут быть обмануты или подкуплены для принятия судебного решения в пользу одной из сторон. Безусловно, такое влияние на решения коллегий присяжных заседателей следует оценивать как коррупционные действия в судебных процессах.

Некоторые участники фокус-групп утверждали, что в силу коррумпированности российских судов в тех судебных процессах, где им пришлось бы участвовать, они бы скорее отказались от коллегий присяжных заседателей, потому что тогда им пришлось бы платить взятки не одним судьям, а ещё и присяжным заседателям.

Российское телевидение поддерживает негативное отношение граждан к коллегиям присяжных заседателей тем, что демонстрирует сюжеты с подкупами коллегий присяжных заседателей.

Р1.: Как я о них узнала, я к ним отношусь отрицательно.

М.: Почему?

Р1.: Я увидела комментарии по телевизору, опять же по телевизору, как им устраивали столы, чтобы они вынесли решение в эту сторону. Заинтересовывали их.

М.: А как их можно заинтересовать, они же с улицы, они же не знакомые?

Р2.: За деньги, может быть.

Участники фокус-групп не могли, как правило, описать процедуры осуществления подкупа или давления на присяжных заседателей. Но большинство из них, как в приведённом примере, с готовностью соглашались с тем, что такие явления не только возможны, но являются довольно частыми. Убеждённость граждан в распространённости таких явлений способствует их недоверию и отрицательному отношению к коллегиям присяжных заседателей.

Участники фокус-групп отмечали, что присяжными не должны быть граждане ранее судимые, малообразованные и неподготовленные для столь ответственной миссии, как вынесение решения в судебном процессе. Иначе, как в представленном ниже примере, коллегии присяжных заседателей принимают, и будут принимать решения не профессиональные, а эмоциональные, что граждане оценивают негативно.

Р.: Это (присяжные заседатели – В.Р.), скажем, простые люди с улицы, которые не имеют ни опыта, ни юридического образования, они судят на эмоциях.

М.: Эмоциями, по вашему мнению?

Р.: Только. Первая визуальная, вот как человека увидели, симпатия, антипатия. Есть люди, которые ведут, наверное, этих присяжных к какому-то решению. Если меня ведут, если мне говорят “плохой, плохой, плохой, это против него, это против него”, как я могу решение принять? Наверное, я приму решение против этого человека.

Участники фокус-групп отмечали, что для большей объективности принятия решений в коллегиях присяжных заседателей должны быть представители разных социальных групп, чтобы не получалось доминирования тех или иных социальных позиций. Но сами участники фокус-групп, чаще всего, выражали свою неготовность быть присяжными заседателями, в основном, потому что у них нет на это времени, потому что они не готовы морально выносить судебные решения и потому что они опасаются высокого уровня ответственности при вынесении судебных решений.

М.: А почему люди не соглашаются (становиться присяжными заседателями – В.Р.)?

Р1.: Мне кажется, это сложность и ответственность. Потому что мы не судьи, судим на эмоциях, и очень боязно ошибиться в своем решении.

М.: А кому еще приходило (приглашение стать присяжным заседателем – В.Р.)?

Р2.: Я думаю, это время нужно, чтобы ходить на эти заседания.

М.: Получается, у вас ни у кого нет времени на это?

Р2: Не освобождают от работы.

В беседах на фокус-группах высказывалось суждение о том, что быть присяжными заседателями в некоторых случаях просто опасно для жизни, потому что никакие органы власти не смогут защитить бывших присяжных заседателей от мести недовольных судебным решением родственников и знакомых осуждённых за уголовные преступления.

При этом некоторые из участников фокус-групп утверждали, что при наличии свободного времени, им было бы интересно быть присяжными заседателями для обеспечения лучшего понимания ими сути происходящего в судебных процессах. Пока же участники фокус-групп нередко отмечали, что присяжными заседателями чаще будут становиться пенсионеры, а не представители работоспособных возрастов, не имеющие времени на участие в судебных заседаниях.

Участники фокус-групп, не являясь профессионалами в юриспруденции, при выражении неудовлетворённости современным состоянием судебной власти России с трудом находили возможности изменения сложившейся ситуации к лучшему.

Среди предложений участников фокус-групп по реформированию судебной власти России были, в частности, следующие:

• Нужно существенно снизить уровень коррупции в судах.
• Нужно существенно уменьшить реальную, а не формальную юридическую зависимость судей от других органов власти.
• Нужно убрать давление председателей судов на судей.
• Нужно обеспечить реальное разделение властей в нашем государстве.
• Нужно сделать обязательным исполнение судебных решений. Даже если оставить в судах всё как есть, одна эта мера существенно улучшит состояние судебной власти России.
• Нужно лучше информировать граждан о деятельности судов, о принятых ими решениях.
• Суд должен быть справедливым.
• Хорошо, что уже разделили прокуратуру и следствие.

Большинство предложений участников фокус-групп по изменению судебной власти России к лучшему были декларативными, они не содержали предложений о том, как эти предложения реализовать. Но и эти предложения необходимо учитывать профессионалам в юриспруденции, если они хотят превратить судебную власть в реально независимую ветвь власти в нашем государстве, которая будет востребована гражданами для решений их проблем, будет способна поддерживать режим законности в нашей стране и будет поэтому пользоваться доверием граждан.

Среди конкретных предложений по улучшению работы судов участники фокус-групп в Москве предлагали, как уже отмечалось выше, увеличить число судов и соответственно судей в каждом районе города Москвы и других регионах России.

Для противодействия коррупции, как уже отмечалось выше, участники фокус-групп предлагали:

• Повысить заработную плату судьям.
• Увеличить число судов, чтобы снизить нагрузку на судей.
• Усилить контроль деятельности судей, для чего, возможно, будет необходимо создать специальный государственный орган.

Эти и некоторые другие предложения граждан, безусловно, являются непрофессиональными, поверхностными. Но это своеобразный общественный запрос на изменение судебной власти России, на который профессионалы должны ответить обоснованными и глубоко проработанными мерами по её изменению. С позиций граждан важнейшими целями развития судебной власти России должны стать обеспечение справедливости законов и судебных решений, понятности этих решений гражданам, реальной защиты прав граждан, существенного снижения уровня коррупции в судах, обеспечения возможности для граждан цивилизованного решения проблем. Если профессионалы окажутся способными реализовать эти цели, то можно прогнозировать, что в российском обществе повысится уважение к праву, закону и суду.

Ниже излагаются основные типы суждений предпринимателей о судьях, судах и судебной власти, которые они высказали в беседах на фокус-группах.

В дискуссиях на фокус-группах предприниматели не всегда могли вспомнить какие-то случаи, когда им обязательно нужно обращаться в суды. Им легче удавалось вспомнить те случаи, когда необходимо это делать гражданам, не обязательно занимающимся частным бизнесом. Это бывает, например, когда кроме как в суде решить свою проблему гражданин не может.

Р.: Нет, ну бывают безвыходные положения. У меня как у частного предпринимателя таких случаев еще не было, а если брать бытовые, бывает только через суд вопрос можно решать. По-другому никак нельзя решить. Квартирный вопрос, запутанная ситуация с наследством и только… по-другому никак нельзя решить.

Как и этот участник одной из фокус-групп для предпринимателей многие другие их участники соглашались, что в суд граждане и частные предприниматели обращаются от безысходности, когда не остаётся других способов решить вопросы наследства, владения недвижимостью или иной собственностью, включая, владение частным бизнесом, некоторые другие.

В некоторых случаях предприниматели пытаются в судах найти защиту от криминальных структур, например, от организаций, “крышующих” противостоящие им структуры.

Р.: Когда человек теряет все, забрали фирму и все, он не знает, что ему делать.

М.: И он идет в суд, так получается?

Р.: Идет в суд, а больше некуда. Он ко всем уже обратился, а там крыша еще выше его, просто некуда идти.

По результатам таких обращений в суды предприниматели не всегда получают решения своих проблем. Но они утверждают, что в некоторых случаях со своими проблемами им просто некуда обращаться, кроме судов.

В беседах на фокус-группах некоторые предприниматели утверждали, что они обращаются в суды для восстановления справедливости. Но что является справедливым, они не сумели объяснить. В дискуссиях на фокус-группах предприниматели приводили только некоторые примеры того, что они считают справедливым, а что – нет.

Одним из участников фокус-групп для предпринимателей, в частности, было высказано суждение о том, что справедливым было бы восстановление истины в судебном разбирательстве, а не использование судом формальных юридических критериев для вынесения судебных решений.

Р.: … Вот есть такое разглагольствование, что истина относительна. Вот истина, которая в судебном следствии устанавливается, она всегда относительная. Абсолютную истину знает только Господь Бог. Вот я категорически против, потому что надо восстанавливать объективную истину, как это раньше было.

С позиций участвовавших в фокус-группах предпринимателей справедливым является вынуждение сторон коммерческих договоров выполнять их положения. И российские суды, по их мнениям, способны это обеспечить.

М.: Понятно, а какие-нибудь случаи еще, может быть? Почему предприниматели обращаются в суд.

Р1.: Просто выхода другого нет.

Р2.: Просто несправедливость, каждый справедливость понимает по-своему.

М.: Так, чтобы восстановить справедливость.

Р2.: Найти справедливость.

Р3.: Если есть нарушения условий контракта, договора - вот в этом случае ты имеешь право заявить иск, и тебе могут предъявить. В основном, все регулируется документами. Как составил договор, так потом и будешь все “расхлебывать”. А то, что справедливость, это, в общем-то, слова.

М.: Почему?

Р3.: Потому что рынок и коммерция, они вообще не терпят никаких слов, бумага все решает.

В логике этого примера в продолжении беседы на этой же фокус-группе у её участников получилось, что справедливостью, в частности, можно называть просто точное и в установленные сроки соблюдение условий коммерческих и иных контрактов.

Р.: … если есть бумага, есть контракт, то это и означает, что справедливость - это выполнение условий контракта, то есть эту справедливость надо понимать не в общем каком-то смысле, а в смысле соблюдения того, что в бумаге написано.

В некоторых случаях предприниматели обращаются в суды, даже если они противники таких способов решений проблем.

Р.: Спорные ситуации. Спорные, например, если в договорных отношениях, сторона какая-то не выполняет договорные отношения, а делает вид, что она делает всё правильно. А на самом деле, если разобраться по фактам, привести массу доказательств, то эта сторона будет неправа, поэтому в суде можно решить этот вопрос положительно в свою пользу.

В спорных ситуациях, когда партнёрам по бизнесу или бизнесам, которые связаны контрактными отношениями, как в этом суждении одного из участников фокус-групп, предприниматели обращаются в суды для того, чтобы провести детальное разбирательство того, выполняет или не выполняет та или иная сторона договора его положения. Судебное разбирательство представляется предпринимателям в этих случаях наиболее адекватной процедурой обеспечения выполнения договорных обязательств. Они ждут оценки суда, по-видимому, надеясь, что правота их позиции будет подтверждена и защищена органом власти, которым является суд.

Для многих предпринимателей обращение в суд является средством обеспечения государственной защиты условий контрактов и коммерческих сделок, которые описаны в соответствующих договорах. Суды рассматривают обоснованность позиций сторон истцов и ответчиков в делах о коммерческих спорах исключительно в соответствии с документами, подтверждающими эти позиции. Наиболее точно соблюдают этот принцип арбитражные суды, но и суды общей юрисдикции также. Важнейшими документами в таких спорах между бизнесами и между бизнесами и их клиентами являются договоры. А справедливость в бизнесе остаётся во многом абстрактным понятием.

Большинство участников фокус-групп утверждали, что предприниматели обращаются в суды после оценки того, насколько результат будет им выгоден. В беседах на фокус-группах назывались такие критерии выгоды:

1. Большая сумма иска, которую не хотелось бы выплачивать. Тогда можно обращаться в суды с целью минимизации своих потерь финансовых и временных. При этом оценивают все затраты свои на получение выгодного решения суда: стоимость поездок, оплата услуг адвокатов и т.п.

1. Важна перспектива выиграть дело, оценивается вероятность этого.

1. Важно, насколько велика вероятность выполнения судебного решения.

В некоторых случаях, тем не менее, предприниматели обращаются в суд даже без ожидания реальных компенсаций своих потерь в бизнесе, а для того, чтобы восстановить справедливость.

Р.: Да, были у нас такие неприятные моменты. Нам поставили недоброкачественный товар, а когда мы начали предъявлять претензии, то есть “не я, не я”, у фирмы сменился руководитель, и ничего она отвечать не будет. В общем, у нас было несколько раз.

М.: Так хорошо. Можете рассказать суть дела, чем закончилось?

Р.: Закончилось тем, что нам полностью выплатили неустойку, моральный ущерб там просто смешные деньги, но мы больше не ожидали, но мы вызывали эксперта, все это полностью смотрелось, протоколировалось. И в Кузнецком суде было.

М.: Это был арбитраж? Арбитражный суд?

Р.: Да.

М.: Интересно. Он справедлив был, по вашему мнению?

Р.: Не знаю. Конечно, мы хотели больше, потому что мы, конечно, потеряли убытки, мы надеялись на эти вещи, которые нам должны были вовремя поставить к сезону, а поставили просто один брак. У нас там детская одежда, и сели видно шить просто ученицы, которые совершенно не умели шить, и когда мы вызывали: “посмотрите, что нам доставили”, потом вызвали эксперта, который в этом хорошо разбирается, и могу сказать, что понесли убытки, потому что у нас простаивала торговля.

В других случаях предприниматели вынуждены постоянно обращаться в суды просто по роду своей деятельности, в частности, если они оказывают технически сложные услуги физическим лицам. В таких случаях сравнительно велики вероятности тех или иных нарушений положений контрактов и договоров.

Р.: Бесконечные случаи (обращений в суды – В.Р.), к сожалению. Их очень много и по-разному складываются обстоятельства. Иногда выигрывали, иногда проигрывали.

М.: Можно хотя бы об одном?

Р.: А что, если это автосалон, в котором продаются автомобили, и он организует автосервис, то очевидно, что конфликт возникает между продавцом услуг и приобретателем этих услуг. Приобретатель очень часто не удовлетворен услугами, которые ему оказываются.

М.: Частное лицо вы имеете в виду, да?

Р.: Да, конечно.

М.: Вы в качестве … ?

Р.: Я в качестве представителя компании неоднократно присутствовал в суде вместе с юридическим отделом.

М.: Чаще всего, какие претензии были, если не секрет?

Р.: Им показалось, что некачественно совершен сервис, ремонт или еще чего-то. Причем это все спустя какое-то время. По-разному складывалось, правда.

М.: А в суде, собственно, какие они поводы приводили? Выигрывали или проигрывали дело?

Р.: По-разному тоже складывалось. Иногда выигрывали, иногда проигрывали.

М.: А с чем связывали?

Р.: Ни с чем. Со звездами, если говорить правду. С расположением звезд.

М.: Почему?

Р.: Потому что очень часто по одним и тем же обстоятельствам, по одним и тем же документам прямо противоположные решения принимаются, вот от чего это зависит?

М.: То есть просто так, по одним и тем же?

Р.: Ничем не мотивируют. Предположить, почему они сегодня так, а завтра, или год спустя, вот так? Набор документов, претензий, в общем и целом, меняются только фамилии или какие-то детали, один и тот же. А принимают решения прямо противоположные.

В этом примере участник фокус-группы, являющийся одним из руководителей автосервиса, не может спрогнозировать решение суда в ситуациях сходных исков к его организации. Он просто не понимает, в чью пользу будут приниматься такие решения. По-видимому, такое положение способствует с одной стороны увеличению числа исков со стороны клиентов этого автосервиса, а с другой – сравнительно высоким затратам ресурсов автосервиса на участие в судебных процедурах. В частности, если бы решения судов были более понятны и предсказуемы как клиентам, так и руководителям автосервиса, некоторые иски бы не подавались. При прогнозируемых последствиях судебных исков его клиенты либо не подавали бы иски, когда у них мало шансов получить компенсации, либо получали бы эти компенсации от автосервиса без судебных разбирательств, когда, напротив, шансы на получение таких компенсаций по судебным решениям были бы весьма велики.

Предприниматели обращаются в суды и для урегулирования своих отношений с партнёрами по бизнесу, например, с субподрядчиками, когда они некачественно или не в установленные сроки выполняют свои работы.

Р.: У нас однообразные все, в основном, суды. То есть, например, мы подрядчики, субподрядчики выполняют работы какие-то, например, что-то некачественно, мы отказываем в оплате и тогда начинаются суды. Начинают в суд подавать. Тоже хочу сказать, что бывают практически идентичные случаи, но когда-то выигрываем, когда-то проигрываем.

М.: Как вы думаете, почему так происходит?

Р.: Даже не знаю, затрудняюсь ответить.

Р.: Спорные ситуации. Спорные, например, если в договорных отношениях, сторона какая-то не выполняет договорные отношения, а делает вид, что она делает всё правильно. А на самом деле, если разобраться по фактам, привести массу доказательств, то эта сторона будет неправа, поэтому в суде можно решить этот вопрос положительно в свою пользу.

Участники фокус-групп отмечали, что весьма вероятной причиной невозможности прогнозировать решения судов по сходным искам являются подкупы судов одной или обеими сторонами. Усиливают подозрения в подкупе в судах очень краткие по времени судебные процессы:

Р1.: А я знаю и могу даже рассказать. Потому что есть такое выражение, появилось в русском языке, как “занести деньги”. Это очевидно, потому что ничем, кроме этого, объяснить нельзя. Про уголовные дела не знаю пока. Я говорю еще до арбитража, про Московский городской суд. Правда. Как может городское заседание продолжаться, у нас зафиксировано на их же на городском суде видео-наблюдение, что заседание началось в 15.57, а закончилось в 16. Так бывает?

Р2.: Был случай, в Коллегии по банкротству Санкт-Петербурга и Ленинградской области было на два часа, два обычных астрономических часа, назначено, по-моему, 24 дела, то есть 5 минут на дело было назначено. А это все-таки даже не спор искового производства, а это Коллегия по банкротствам. Но так получилось, что я был номером 23, меня и следующего судья перенес, а 22 он успел рассмотреть.

В беседах на фокус-группах отмечалось, что предпринимателям в современной ситуации имеет смысл отстаивать свои интересы в судах и перед органами власти, в частности, перед налоговой инспекцией.

Р.: Я, например, участвовала постоянно в нашей фирме, в которой я работаю, менялись, кстати, названия, но суть остается одна и та же в течение многих лет. В основном связанные с землей, по земле были основные суды. Сначала мы у администрации города, я в Подмосковье живу, у администрации города землю мы выбили, скажем так, они нам отказывались ее давать, хотя у нас были все основания для ее приобретения. А на втором этапе мы отбивали в течение многих лет, выбивали земельный налог. Последнее дело по 2005 году 20 сентября выиграли. Это основные такие серьезные дела. В арбитраже. Были другие, конечно.

М.: Что вы ожидали от самого процесса?

Р.: Что касается земли - мы приобрели восемь зданий, наша фирма приобрела восемь зданий в собственность и, соответственно, согласно закону право на земельный участок переходит на том же основании, что и у прежнего собственника. Право на землю. И нам мэр города отказал, в устной беседе он сказал директору примерно так: я там правда не присутствовала, “я эту землю другим обещал”. Мы подали в суд и выиграли это дело, где-то года за полтора. Потом по этому участку мы отсуживали земельный налог. Потому что земельное налоговое законодательство, оно очень хитрое, сложное и там есть всякие нюансы. Просто деньги, реальные деньги отсуживали. То есть в данной ситуации мы судились с налоговой инспекцией, налоговая инспекция считала, что мы должны, например, 700 тысяч заплатить за этот участок, рублей правда, а мы считали, что мы должны 100. И мы за все годы, начиная, первый год у нас был 2000. 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005. За все эти годы мы выиграли, до тех пор, пока не сменилось, просто с 2006 года у нас другой принцип налогообложения, мы пока не оспариваем сумму налога.

Другой участник этой же фокус-группы высказал утверждение, что и в судебных спорах с налоговой инспекцией, предпринимателям трудно предсказать решения судов. Эти решения даже по сходным искам бывают прямо противоположными.

В беседах на фокус-группах было высказано суждение о том, что споры с органами власти, если предприниматель может доказать юридически свою правоту, всегда лучше решать в судах. Дело в том, что договориться с органами власти в такой ситуации практически нереально. Такие договорённости возможны во взаимоотношениях между частными бизнесами, но не между ними и органами власти.

Р.: По поводу справедливости. То есть мне кажется, что предприниматели, когда бизнес ведут, когда там два хозяйствующих субъекта. Может быть, когда с органами власти, то, просто, нет никакого другого пути восстановить свои попранные права, нежели судом. Потому что когда два хозяйствующих субъекта, то можно найти какие-то иные пути, скажем так, а с органами власти никаких других нет, только суд.

Предприниматели в беседах на фокус-группах высказывали суждения о том, что они сравнительно редко обращаются в суды общей юрисдикции. Это происходит только в тех случаях, когда частный бизнес как юридическое лицо подаёт иск на физическое лицо.

Существенно чаще предприниматели обращаются с исками в арбитражные суды.

М.: То есть в принципе вы не можете придумать идею никакого случая, чтобы предприниматель обращался в суд общей юрисдикции.

Р1.: Может, такие ситуации и бывают, но мне трудно представить.

Р2.: Только в том случае, если предприятие подает в суд на конкретного гражданина, на физическое лицо, не на другое предприятие.

М.: А арбитраж, что происходит в арбитраже?

Р1.: В арбитраже? Ну там две стороны, как говорится, рассматривают свой вопрос, и благодаря тем обстоятельствам, которые есть, суд рассматривает, и можно выиграть дело.

Предприниматели сравнительно редко обращаются в суды или в прокуратуру для того, чтобы было открыто уголовное дело. Если такое и происходит, то чаще всего в отношении собственных сотрудников частного бизнеса, которые совершили уголовное преступление. Таким уголовным преступлением может быть, например, воровство наёмных работников и менеджеров частного бизнеса, причинение тяжких телесных повреждений тому или иному сотруднику, возникновение пожара или крупной аварии и т.п.

М.: … А вот про уголовные дела. Вы слышали, на вашу память приходят какие-то случаи, когда предприниматель хотел возбудить против кого-то уголовное дело?

Р1.: Ну, это, в основном, дела против собственных сотрудников.

М.: Какие дела могут быть?

Р1.: Не знаю, кто-то проворовался, допустим, кто-то товар налево украл, украл фуру, грубо говоря, или какие-то действия повлекли серьезные травмы для другого человека.

М.: Понятно, какие еще ситуации бывают?

Р2.: У нас такая ситуация была, когда мы хотели завести уголовное дело, бывшие руководители, они делали так, они продукцию сбывали налево, был плохой учет. Опять, как говорится, плохая организация была, и был огромный ущерб для производства. Но мы решили по-другому. Денежки они вернули, но…

М.: Но, в принципе, можно было?

Р2.: Можно, конечно, но для этого столько надо было привести фактов, которые были, скажем, несколько лет назад, когда они еще появились, первые факты хищения – некоторые уже уволились, кого-то не было, доказательства трудно было получить. Поэтому это тяжело.

М.: Ну и, получается, как вы решили?

Р2.: Мы решили так, что они вернули нам деньги.

М.: То есть, они были согласны с тем, что...

Р2.: Конечно, они не были согласны.

М.: А как они?..

Р2.: Они сами вернули. Они просто хотели жить.

В последнем примере нарушители норм законов не захотели доводить конфликт до уголовного разбирательства, и сами добровольно компенсировали крупный финансовый ущерб частному бизнесу. При этом вполне возможно, что к этим нарушителям применялись не только меры демонстрации соответствующих норм Уголовного кодекса РФ. Вполне возможно, что им были продемонстрированы как вполне реальные угрозы воздействий на них криминальных способов получения финансовых компенсаций совершённых ими преступлений. Такие криминальные воздействия на преступников в целью получения компенсаций довольно распространены в современной России.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что они становятся инициаторами возбуждения уголовных дел и в тех случаях, когда замечают крупные хищения финансов или собственности.

М.: Понятно. Может, еще какие-то ситуации, когда предприниматели подают против кого-то, уголовные дела заводят?

Р1.: Когда кидалово происходит.

М.: Кидалово. А что это значит?

Р2.: Кидают, обманывают.

Р1.: На 20 миллионов взяли, партнер постоянно брал с нашего склада стройматериалы, на протяжении года, наверное. И потом на 20 миллионов взял на….

Р3.: Когда не оплачивают?

Р1.: А сейчас никто тебе сразу не платит.

Р3.: Когда производится продажа в кредит, а тебе по истечении какого-то установленного времени.

М.: Это уголовное дело или гражданское?

Р1.: Уголовное производство. 20 миллионов.

По утверждениям участников фокус-групп многие предприниматели считают, что обращаться для решений проблем в милицию бесполезно, она не поможет. В этом смысле милиция не может заменить суд по функциям органов власти.

Выполнение судебного решения осуществляют судебные приставы, это отработанная процедура, она привлекательнее ситуации обращения в правоохранительные органы, в которых нет отработанной процедуры выполнения решений. В этом смысле обращаться в суд предпочтительнее.

В некоторых случаях предприниматели считают, что проще заплатить небольшие суммы претензий потенциальным истцам, чем соглашаться на судебные процессы. Вот один из примеров таких случаев:

М.: То есть это ситуация, когда не нужно обращаться, уже все прописано...

Р.: Да, да, это все прописано, тем более, “Вы понимаете, - я говорю, - у вас серьезная фирма, серьезная организация, то есть вы торгуете импортными машинами, крупный автосалон, у вас есть юристы. Хочешь через суд – я свою правоту докажу”, всё. Люди проанализировали (они же подписывали договор!), все прочитали, тем более договор они мне свой навязывали, не я им навязывали, а я им предоставил, а я им предоставил план договора, прочитал, подписал.

Причины соглашений предпринимателей на выплаты претензий без судебных процедур в том, что судебные процессы тянутся долго, требуют довольно значительных финансовых затрат. Поэтому когда потенциальные истцы имеют высокие шансы на получение финансовых выплат или иных компенсаций ущербов, предприниматели считают, что проще с ними договориться без затрат на судебные процедуры.

В беседах на фокус-группах обсуждались случаи, когда предпринимателям удавалось договориться со своими партнёрами и клиентами на основе простого обращения их внимания на отдельные пункты договоров о соответствующих сделках. Потенциальные истцы соотносят свои претензии к другим сторонам договоров с их положениями. И во многих случаях, если договоры составлены юридически корректно, стороны приходят к соглашению об урегулировании претензий без обращений в суды только на основании положений договоров, которые они подписывали при заключении сделок.

Некоторые участники фокус-групп для предпринимателей высказывали уверенность в том, что при наличии юридически корректно составленных договоров вообще не следует обращаться в суды. Причины в том, что эти процедуры требуют высоких затрат времени, финансов на оплату квалифицированных юристов, которые будут представлять интересы бизнесов в судах. А при довольно высоком уровне коррупции в судах их решения не обязательно будут соответствовать положениям договоров, заключённых спорящими сторонами предварительно.

Р.: Я считаю, что вообще нет смысла обращаться в суд.

М.: Почему?

Р.: Потому что есть договоры, и над этими договорами работают целые юридические отделы. Моя ситуация была банальная, но мне было чем апеллировать, я знала, что... просто я хотела отомстить человеку. А тут нет никакого смысла, потому что если физическое лицо обращается с жалобой на юридическое – понятно, что компания сильнее и она по-любому окажется права. И вот эта коррупция, простите – там фраза может быть составлена так, что для обычного обывателя может быть просто непонятно. Каждая структура, да, она обладает неким сленгом – это и юстиция, и юриспруденция и вообще любая отрасль, и для обычного обывателя, который не ходит со словарем – он не может понять их терминологию. Он, естественно, читает сквозь пальцы и так далее, и тому подобное. А иногда он был поставлен перед фактом, что он был неправильно, видите ли, ознакомлен с договором. А в свою очередь компания, которая этим занимается, она бьет именно на некомпетентность.

М.: Хорошо, это мы имели в виду физическое лицо, его претензии к юридическому. А в качестве юридического лица, какие есть возможности, когда нужно обращаться в суд? Какие трудности могут возникнуть?

Р.: Ну, у меня, опять же, банально все. Если они нарушают то, что прописано, наглеют, нарушают твои личностные границы просто по-хамски – то это и есть уже предмет...При любой ситуации можно лавировать, неважно, как, я так считаю, потому что так, как у нас построена наша система...

М.: Какая система?

(Голоса: Проще позвонить...)

М.: Проще позвонить, да.

Р.: А суды – это тягомотина, это потеря нервов и это не стоит, я считаю...

В этом примере утверждается, что физические лица вряд ли могут выиграть иски в судах у юридических лиц, если юридические лица корректно и в свою пользу составили договоры, положения которых физические лица хотели бы оспаривать. При разрешениях проблем с юридическими лицами ситуация не столь однозначна, но решения судов во многом определяются коррупцией, а не обстоятельствами дел и нормами заключённых договоров. Поэтому многие участники фокус-групп для предпринимателей соглашались, что в суды следует обращаться только в крайних случаях, когда другие способы решений проблем не принесли успеха.

Для некоторых предпринимателей отказы от обращений в суды мотивируются вполне рациональной позицией – они не хотят решать свои проблемы в коррумпированных организациях. Такие предприниматели, чаще всего, понимают, что цивилизованные способы решений многих проблем следует осуществлять через судебные процедуры. Но они не хотят доверять коррумпированным органам власти, к которым относят и суды, вынесение таких решений.

Р.: … хотел бы еще сказать, что, конечно, в идеале надо обращаться в суд, но всем известно, каков суд в нашей стране.

М.: Каков он, вы можете его в паре предложений охарактеризовать?

Р.: Мое личное субъективное мнение – полностью коррумпированная организация.

В беседах на фокус-группах для предпринимателей высказывались суждения о том, что в современной России жалобы в государственные и муниципальные органы власти нередко оказываются весьма эффективными для решений проблем и разрешений конфликтов. Для этого предприниматели, как правило, обращаются в вышестоящие органы власти по отношению к тем, с которыми у них возникали проблемы.

Р.: Ну, опять же, я считаю, если это государственная организация, структура, и над этой структурой есть вышестоящая организация, есть нечто районное, муниципальное и городское, то если муниципальное нарушает – то есть, элементарно, на стройку зашли некие инспектора, которые, там, называются...ой, ладно, не буду мозги морочить, люди, которые смотрят за тем, как природа там, срубили дерево или нет, заходят люди, показывают корочки и говорят: “Вот тут вот должно расти дерево”, вот оно у нас на плане нарисовано, оно здесь не растет, так, ребятки, долг значит, канадский, 500.000 рублей вы нам заплатите. Выписывают штраф, всё...С доказательствами, почти как в суд – [идёте] в государственное учреждение, все показывается, все объясняется, никакого суда не надо.

М.: То есть, вы обращаетесь, если правильно я понял ...

Р.: В вышестоящую организацию. Если таковая существует.

Предприниматели в беседах на фокус-группах высказывали суждения о том, что им судиться с государственными органами бесполезно, потому что суды всегда отстаивают интересы этих органов, а не выносят решения в соответствии с реальными обстоятельствами дел.

Р.: С государственными структурами судиться – это вообще нереально. Потому что они именно “будут правы”. А суд поддержит именно государство.

М.: То есть, не коммерческие...

Р.: Это имеется в виду, может, я отступила, имеется в виду, если частное лицо подает в суд на государственную структуру, ну, скажем, там Мосгортепло, вот такой вам - просто, не было меня. Я уезжала в долгий отпуск на полгода, и не оплатила Мосгортепло. Получила, что вот если вы не оплатите, то мы на вас подадим в суд. Через месяц – уже решение суда. То есть они не успели еще даже, вот, подать, а уже решение суда через месяц. Всё очень быстро, всё взаимосвязано.

Модератор: Что это значит, что у них?..

Надежда: Что у них больше шансов.

В данном случае физическое лицо оценивает, как очень высокую вероятность реализации с помощью судебных процессов интересов муниципальных органов власти. Соответственно, вероятность реализации интересов физических лиц в судебных спорах с органами власти большинством участников фокус-групп оценивалась как низкая.

Причинами отказов предпринимателей от обращений в суды могут быть и заботы об имидже частного бизнеса. Постоянно судящаяся компания частного бизнеса вызывает у клиентов и партнёров подозрения в наличии у них каких-то проблем, приводит к потере их доверия, может существенно затруднить ведение бизнеса.

Р.: Ну, знаете, я думаю, что обращение в суд – оно крайнее уже решение, потому что всегда есть вариант, действительно, договориться. Если варианта “договориться” нет, тогда приходится обращаться в суд, тогда, когда страдает, например, … Либо ты должен выплачивать какие-то материальные компенсации. Денег лишних ни у кого никогда не бывает. Во-вторых, когда страдает вообще имидж компании.

М.: Имидж компании.

Р.: Потому что постоянно судящаяся компания… Вот, для клиентов, если мы постоянно будем судиться со своими клиентами, и клиенты другие будут об этом знать, то мы просто будем терять своих клиентов.

С другой стороны, успешный бизнес может использовать суд для поддержания своей позитивной репутации. В тех случаях, когда финансовые суммы, выигранные по искам в суды у этого бизнеса невелики, он может потратить эти деньги на благотворительность. В результате, фактически, суд своим решением подтверждает отсутствие проблем у этого бизнеса, а кроме того, сам бизнес передаёт какие-то финансовые средства на благотворительность. Такого рода действия судов и самих бизнесов повышают уровень доверия к бизнесам со стороны клиентов и потребителей их продукции, что в свою очередь существенно способствует развитию этого бизнеса.

Р.: Есть такое слово, вот я говорю, “имя”. Иногда, чтобы сохранить имя, надо потерять в деньгах. Это лучше.

М.: Что это значит?

Р.: Это значит, что проще отказаться от финансовой какой-то суммы, но лишь бы суд сказал, что, допустим, <название коммерческой организации - В.Р.> - хорошая компания. Вот эти деньги, которые, в принципе, выиграны, просто перечисляются на счет какого-либо из детдомов.

Участникам фокус-групп известны некоторые объединения предпринимателей, защищающие их интересы. В эти объединения в некоторых случаях предприниматели тоже обращаются за содействием в решениях своих проблем.

Р.: Ну, есть некая организация защиты, поддержки малого и среднего предпринимательства.

М.: Она государственная или негосударственная?

Р.: Она полугосударственная, так скажем. То есть это добровольное некое собрание людей, она коммерческих целей не преследует, хотя и спонсируется соответственно. Подобная организация, собственно говоря, может урегулировать некие вопросы, связанные, опять-таки, с защитой бизнеса от посягательства неких государственных структур и от недобросовестных партнеров, в частности. Она не принимает защиту, это распространение некой информации негативной об обидчике, если она копится, заполнение черных списков, и так далее.

В оценках предпринимателей их объединение не может успешно защищать их интересы, если оно не имеет связей с органами власти. Поэтому участник фокус-группы в данном примере оценивал объединение предпринимателей как полугосударственную организацию, имеющую сильные связи с органами власти.

В дискуссиях на фокус-группах некоторые предприниматели утверждали, что проблемы во взаимоотношениях с гражданами и другими предпринимателями нужно решать не в судах, а с помощью применения силы.

М.: В каких случаях можно решить другим способом такие вот конфликтные ситуации?

Р1.: Морду набить.

Р2.: Морду набить и все. А как иначе. По другому, мне кажется, не решишь.

Р.: Тогда точно стенка на стенку, морду набили и все. Кто выиграл, тот и прав. Никакой суд не нужен. Так проще. Тут же сели, обмыли.

В этих примерах предприниматели утверждали, что для реального разрешения конфликта нужно не ожидать применения силы от органа государственной власти, каким является суд и система исполнения судебных решений, а применять силу самостоятельно. Такой метод разрешения конфликтов, естественно, противоречит режиму законности и другим принципам правового государства.

В отдельных случаях предприниматели обращаются не в суды, а к криминальным структурам, потому что такие решения представляются им эффективными. Для обеспечения таких решений криминальным структурам необходимо платить.

Р1.: Я согласна с <имя участника фокус-группы – В.Р.>. Есть уважаемые люди, которым можно заплатить.

Р2.: В узких кругах.

При этом предприниматели в беседах на фокус-группах старались никак не называть тех “уважаемых людей”, которые занимаются решениями проблем криминальными способами. Тем не менее, по ходу дискуссий на фокус-группах становилось ясно, что все участвовавшие в них предприниматели либо знакомы с такими “уважаемыми людьми”, либо представляют, где и как их можно найти.

Криминальные организации решают проблемы быстро и в соответствии со своеобразной справедливостью, а в судах решений проблем можно вообще не получить. Вот один из таких примеров, приведённый в дискуссии на фокус-группе, когда суд формально выполнил свои функции, но никаких проблем граждан не решил.

Р.: Или вот такая история, я вам сейчас расскажу. Года три назад или четыре. Украли у меня дорогой телефон. Жалко было и сим-карту. Пошел, заявление написал. С участковый поговорил. Первым делом поехал, взял распечатку. Смотрю, с этого телефона звонили на номера. Я уже милиционерам распечатку даю готовую, говорю, по этим телефонам можете найти. Короче, тишина, тишина, тишина. Потом приходит мне повестка в суд. Я приезжаю, а там еще двое потерпевших. Начинается заседание, и сидит там такой ханыга непонятный. Раз у девушки…

М.: А чем все закончилось?

Игорь: Нет, ну послушайте! У богатой девушки украл телефон, у меня. У нее из машины вытащил. У какого-то человека бумаги, деловой портфель украл из машины, получается, в разных концах города, то есть нереально, если бы работал где-то.

М.: Значит, какое-то место было? Так.

Р.: Заканчивается суд, ему условно дают. Спрашивают: “Вы-то не возражаете?” Мы не возражаем. Мы согласны, но чтобы он выплатил нам все. Ему дают слово. “Вы как?” Он – “Да, я все выплачу за телефоны”. У нее там очень дорогой телефон спер. Выходим на улицу, его же отпускают. Я злой был, прямо его за шкирку взял. Он – “Слушай, - говорит, - я этого вообще не делал”. А у него ничего нет, ничего у него нет. И вот сколько <времени – В.Р.> прошло, ни мне, ни этой женщине ничего <не выплатил – В.Р.>.

Такие случаи не приводят автоматически к отказу предпринимателей от обращений в суды. Но они формируют негативное отношение к судам, к судебным процедурам, формируют убеждение, что российские суды не способны решать реальные проблемы граждан.

Предприниматели в беседах на фокус-группах неохотно говорили о проблемах, которые у них возникают или могут возникнуть при обращениях в суды. Большинство таких проблем предприниматели снимают с помощью обращений к адвокатам и за консультациями к другим юристам. И, тем не менее, некоторые проблемы обращений в суды не снимаются даже с помощью квалифицированных юристов.

К таким проблемам обращений в суды можно отнести, в частности, следующую. В судах есть очерёдность рассмотрений дел, но она нередко нарушается. В таких случаях предпринимателям приходится платить взятки, чтобы рассмотрели их дела. А за то время, пока не было суда, пока рассмотрение дела откладывалось, оппонент того или другого предпринимателя вполне мог успеть решить свои проблемы. И тогда решение суда может быть уже запоздалым, даже если оно будет законным, оно будет принято настолько поздно, что проблема, с которой предприниматель обратился в суд будет уже фактически решена в пользу противоположной стороны. Такие случаи также формируют у предпринимателей неверие в то, что в судах можно цивилизованно решать свои проблемы.

Нарушение очерёдности рассмотрения дел в судах создаёт определённые проблемы для предпринимателей, которые некоторые из них пытаются решать с помощью взяток.

Р1.: Очередность да, но иногда, бывает, эта очередность нарушается. Иногда твое дело могут откладывать, а кто-то пришел, быстренько заплатил, и его дело рассматривают в первую очередь.

Р2.: Я про это и говорю. Очередность, сроки, время.

Р3.: Судья принимает только два раза в неделю. В этот день не успел, значит, в следующий.

Предприниматели дают взятки за то, чтобы их судебные дела были рассмотрены раньше, потому что в противных случаях рассмотрения дел могут откладываться на недели и даже месяцы с последствиями, которые описаны выше.

В некоторых случаях предприниматели не обращаются за юридической помощью к адвокатам при подготовке исков в суды. Чаще всего, такие попытки обращений в суды оказываются безрезультатными. Потому что очень часто предприниматели неправильно оформляют иски в суды. Эти иски потом приходится исправлять, а за это необходимо платить деньги квалифицированным юристам, чаще всего, адвокатам. Поэтому некоторые предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что они никогда не готовят иски в суды без помощи адвокатов, хотя их услуги представляются предпринимателям дорогими. Но представители малого бизнеса чаще других всё же делают попытки обращений с исками в суды без предварительных консультаций с адвокатами. Они хотят сэкономить свои деньги, хотя и понимают, что они вряд ли в состоянии составлять иски в суды без ошибок.

Р.: Я тоже пришел в суд к мировому судье, он мне говорит, идите к юристу, пускай пишет заявление. Заплатил деньги, чтобы написали заявление. Приношу секретарю в суд, придете тогда-то. Прихожу – у вас неправильно написано заявление. Идите опять к юристу, здесь вот это, вот это надо убрать, здесь это добавить. Хорошо, у них с юристом свои отношения, то есть второй раз меня платить не заставили. Я пришел, мне по новой перепечатали это заявление, и отнес обратно в суд. И только после этого мне назначили время слушания, недели через три.

В этом примере проблемы предпринимателя с подачей заявления в суд были, скорее всего, связаны с вымогательством у него денег, т.е. с явлениями коррупции. Но сам предприниматель суждений с такими оценками не высказывал, он просто выражал удивление поведением работников суда и юриста, который его консультировал.

Предприниматели в беседах на фокус-группах, чаще всего, описывали возможные для них препятствия обращений в суды, как технические, преодолеваемые увеличенными затратами тех или иных ресурсов. Одним из важнейших ресурсов, который предпринимателями приходится тратить при использовании судов для решений своих проблем, является время, необходимое для проведения судебного разбирательства и получения судебного решения.

М.: … какие могут быть проблемы при обращении в суды?

Р1.: Проблемы чисто технические.

Р2.: Очень длительный период решения вопросов, если это будет решаться реально. Ну, судебные проволочки, потому что знаете, как говорится, если время затянется, то сторона, которая оспаривает вопрос в суде, может просто, как говорится, закрыть на это глаза, и уже не рассчитывать, если будут очень долгие проволочки. Надо по-другому решать вопросы, решать их лучше.

М.: Побыстрее, да?

Р2.: Конечно.

В некоторых случаях для частного бизнеса период времени, в течение которого можно получить решение суда от момента подачи иска до выполнения судебного решения, является настолько важным, что предприниматели готовы тратить другие свои ресурсы, в первую очередь, финансовые для ускорения рассмотрения дел, в которых они заинтересованы. Чаще всего, такие затраты финансовых средств являются теми или иными формами взяток. Так затягивание рассмотрений исков в судах и длительные сроки проведения других судебных процессов стимулирует коррупцию в судебной власти России.

В условиях современной России для предпринимателей существует препятствие решениям их проблем в судах, связанное с быстрым изменением норм законов. В некоторых случаях в течение судебного разбирательства или серии судебных разбирательств по одному иску нормы законов могут изменить так, что по старым нормам этот иск должна выиграть одна сторона, а по новым – её процессуальный противник. И этот процессуальный противник с помощью коррупции или связей в органах государственной власти, которые тоже в этом случае следует оценивать как коррупционные, может ускорить принятие новых норм законов и затянуть судебные разбирательства, пока эти новые нормы законов не вступят в действие. При этом сами судьи нередко дают выигрыш иска более влиятельной стороне, а не той, которая должна была выиграть иск по старым нормам.

Р.: Да, я согласна насчет “быстрее”, но это может быть связано еще с пересмотром законов. То есть, когда закон на твоей стороне и ты еще судишься, ты можешь выиграть. Потом, допустим, сейчас у нас есть такая ситуация, не буду ее говорить, вот в январе возможен пересмотр закона. И если сейчас, допустим, ответчик не явится в суд, и все это перенесут, мы можем попасть в ситуацию уже не нашего правового поля. Он не нашей стороне, в конце концов.

М.: А если я углублюсь в эту ситуацию, а разве не по дате иска ...?

Р.: По дате. Но мы можем проиграть. И если мы потом будем снова судиться по этому поводу, мы будем уже играть по другим правилам.

Определённой проблемой для предпринимателей при их обращениях в суды являются нечёткие, не вполне определённые нормы законов.

Р1.: Не совсем конкретное правовое поле, право. То есть когда в законе не совсем четко прописаны определенные ситуации. Этого очень много у нас, понимаете, я знаю очень много случаев, когда я еще в ФСБ работал, когда есть такие ситуации, что прописано, что человек может сделать так или так, и при одной ситуации могут не судить, при другой могут судить, то есть двоякое решение вопроса.

Р2.: Неконкретное.

Р1.: Если взять нашу сферу, пример, смотрите: приходит, например, экологическая милиция. Приходят вдвоем, 2 человека, перед праздником, и говорят: “Мы пройдемся по территории”. Запретить – нельзя. Сразу звонят в прокуратуру, они имеют право. Мы, согласно закону, обязаны пропустить их. Берут мобильный фотоаппарат, фотографируют старый пенёк, говорят: “Вы спилили дерево”. Вы знаете, это давно уже спилено. Фотографируют какую-то кучку мусора, фотографируют пятно мазутное, и в результате, по всем фотографиям говорят: “У вас на 320 тысяч. Платите половину – уходим, нет – в прокуратуру”.

Р2.: Ну, это вымогательство.

Р1.: Да, поэтому, понимаете, если они официально подадут, что у нас то-то и то-то и приложат фактические документы, Минфин оплатит, но в то же время если дерево спилили до нас, еще давным-давно, понимаете, это трудно доказать. Хотя на самом деле мы прекрасно понимали, что пилить нельзя, и нам нет смысла пилить. Поэтому если бы чётко это было прописано, что, если, допустим, они нашу территорию инспектируют, а потом уже по этому факту предъявляют претензии – это одно, а они приходят и прямо...

В этом примере представители органов власти, пользуясь неопределённостью норм законов, вымогают у частного бизнеса деньги. И это коррупционное действие частному бизнесу будет трудно оспорить в суде, потому что есть нормы законов, определяющие права органов власти на оспариваемое поведение, а также потому, что судьи скорее признают обоснованность доказательств позиции представителей органов власти, чем позиции частного бизнеса.

В беседах на фокус-группах предприниматели отмечали, что они стали действительно чаще обращаться в суды. Одна из важных причин – они стали чаще заключать реально значимые для сторон договоры, в которых регулируются отношения собственности, обязательства перед партнёрами, указываются санкции за невыполнение обязательств по договорам. Но сами по себе эти санкции действуют только как угрозы их применения. Если одна из сторон нарушает обязательства по заключённому договору с другой стороной, то как убеждено большинство предпринимателей наказать нарушителя и обеспечить защиту нарушенных прав должен суд.

Р.: Все чаще и чаще люди, предприниматели, организации начинают заключать реальные договора между собой, не договора ради бумажки, условия которых абсолютно не поддерживаются со стороны, лишь бы было, а реальные, где все прописано так, как должно быть, и так как существует на самом деле. И чтобы защитить некие свои интересы, проще, действительно, не то чтобы подать в суд и кого-то наказать, а просто доказать свою правоту, доказать букву договора, получив тем самым реальное законное решение.

Предприниматели в беседах на фокус-группах в качестве не самого значимого, но важного фактора повышения частоты обращений представителей частных бизнесов в суды называли расширение масштабов частного предпринимательства в нашей стране. В тех случаях, когда бизнес имеет партнёров только в своём регионе, ему легче разрешить конфликты с ними с помощью личных связей с руководителями и должностными лицами региональных органов власти. Но, когда проблемы с выполнением условий договоров возникают с партнёрами в других регионах, личные связи не всегда могут достаточно сильно повлиять на ситуацию. И тогда предприниматели вынуждены обращаться в суды, потому что в этих ситуациях только суды могут обладать властью заставить их партнёров в других регионах выполнить условия договоров.

Р.: … можно еще добавить, притянуть за уши такую ситуацию, что, может быть, растет связь между регионами. Допустим, у меня так получилось, что только в своем регионе я могу позвонить, а если мой бизнес связан там, например, грубо говоря, с Нижегородским, то у них свои люди, у меня свои люди, и придется нам <обращаться – В.Р.> в арбитраж.

Представитель довольно крупного бизнеса в беседе на одной из фокус-групп высказал суждение, что вообще не нужно договариваться при каких-то нарушениях, а нужно обращаться в суд. Суд – это современное цивилизованное средство решений проблем.

Некоторые предприниматели с этим не согласились, они утверждали, что потенциальным сторонам судебных процессов можно договариваться при ведении бизнеса, а не только обращаться в суды. Это тоже цивилизованная практика, по им мнениям. Например, бывает, что прямо в ходе судебного разбирательства одна из сторон понимает, что её шансы выиграть дело минимальны, и она готова согласиться на какие-то требования другой стороны. Это ситуация мирового соглашения, общепринятая мировая практика, которая позитивно оценивалась большинством участников фокус-групп для предпринимателей.

Предприниматели считают, что для них частое обращение в суды – это больше, чем два раза в год. А вообще, они согласны, что предприниматели стали чаще обращаться в суды, потому что это цивилизованный способ решений проблем.

В дискуссиях на фокус-группах для предпринимателей высказывались суждения о том, что обращения граждан и предпринимателей в суды являются свидетельством роста случаев правового поведения в нашей стране. Эту тенденцию большинство предпринимателей оценивало позитивно. Кроме того, повышение частоты обращений граждан и предпринимателей в суды участники фокус-групп связывали с ростом правовой грамотности в нашей стране, что они тоже оценивали позитивно.

Р.: Я это <обращения в суды – В.Р.> связываю с ростом правовой грамотности населения. Я восхищаюсь этими людьми, потому что у них есть какое-то любопытство, смелость, желание. Законы, они же не только для юристов. Пожалуйста, изучайте. Вы будете пользоваться возможностями, которые есть в национальном праве.

Этот участник одной из фокус-групп фактически утверждал, что позитивным является процесс изучения и следования нормам законов всеми гражданами нашей страны.

В беседах на фокус-группах предприниматели утверждали, что обращение в суд представителей частного бизнеса часто определяется стратегиями корпоративного PR-а (связей с общественностью), т.е. демонстрацией успешности их фирмы через выигрыши судебных процессов. Эти демонстрации значимы для конкурентов таких частных бизнесов, которые должны понять их силу и влияние в органах власти, для их партнёров, которые должны понять, что не следует нарушать контрактные обязательства, а также для их клиентов, которые таким образом узнают об этих частных бизнесах, об их силе и влиятельности.

Р.: Предположим, какая-нибудь известная, не известная, просто какая-нибудь фирма, если она выигрывает суд, значит что фирма-то хорошая на самом деле. Еще что-то. Может быть, с этой стороны, что она выиграла, значит, что у нее все хорошо.

Предприниматели в беседах на фокус-группах утверждали также, что представители частного бизнеса стали чаще обращаться в суды со встречными исками, по принципу, что лучшая защита от исков против них – это нападение, т.е. более раннее обращение в суды с исками на потенциальных подателей исков на них.

Р1.: А еще - лучшая защита это нападение. Не ты подашь, так на тебя подадут. <Об исках в суды, включая арбитражные. – В.Р.>

Р2.: Вот это тоже.

Р1.: Лучше уж самой опередить события.

В результате общее число исков в суды должно увеличиваться.

Отношение предпринимателей к тем гражданам, которые постоянно обращаются в суды неоднозначно. Многие участники фокус-групп для предпринимателей утверждали, что их отношение к таким гражданам предвзятое. Во-первых, такие граждане редко могут добиться решений судов в свою пользу, поэтому напрасно тратят своё время. Во-вторых, они напрасно тратят и время судей, работников судов, что не позволяет более внимательно и основательно рассматривать другие дела, часто более важные – на них просто остаётся меньше времени.

М.: Хорошо, а насколько вообще, как вы относитесь к тем людям, которые часто подают в суд?

Р1.: Предвзято.

М.: Предвзято? почему?

Р1.: Предвзято, почему – у меня свое мнение на этот счет. Я просто повторюсь, моя, по-моему, конфессия по поводу судов ясна.

М.: Ну да, что это бессмысленное дело.

Р1.: Особенно в нашей стране. Если на Западе можно как-то доказать и показать общественности через суд, каким-то примером порицания, или выставить кого-то, в качестве… Здесь все это решается совершенно другим способом. Человек, который постоянно подает в суд, или нá которого постоянно подают в суд, он не вызывает должного, как бы, положительного отношения и уважения. Начинаешь задумываться, почему так происходит? То есть, если этот человек подает в суд, ты думаешь: “Он чё, дурак, что ли, совсем? Чего там, делать ему нечего?” Ну, я не знаю, у меня такое мнение.

Р1.: А если на человека подают в суд, то тоже как бы начинаешь задумываться, а почему это происходит, ведь это не просто так на него тупо подают в суд, есть предмет, почему с ним судятся, наверное, у него там враги какие-то, или что? Потому что я не знаю, и к истцам, и к ответчикам с осторожностью...

Р2.: Вот, к словам Полины добавлю и уточню: те, кто часто подают в суд, наверно, их можно представить, как людей скандальных, наверно, неспособных договориться ни с кем.

В сообществе российского бизнеса, продолжая этот пример, к предпринимателям, которые сами постоянно обращаются с исками в суды, или на них постоянно подают иски в суды, нередко относятся настороженно. Ведь либо они постоянно попадают в конфликтные ситуации, из которых, не умея договариваться, постоянно пытаются выйти с помощью обращений в суды. Либо их бизнес является нестабильным, проблемным, для него характерно несоблюдение контрактных обязательств. Оба эти фактора обычно снижают доверие к такому частному бизнесу.

Р.: Не способны договориться, настолько непрофессиональны, чтобы заключить правильные договоры и облегчить себе жизнь на этом уровне. Это люди, которые не ценят свое время в итоге. Потому что все эти судебные тяжбы – они требуют, естественно, и времени, и денег, и неких душевных и физических сил. Те же люди, нá которых постоянно подают в суд, они, опять-таки, могут быть жертвами, связанными с определенными видами трудовой деятельности или тайных, там, заговоров. С другой стороны, это люди, если от этого всего отвлечься, это люди, наверняка неким образом недобросовестные, к которым действительно есть претензии со стороны разных контрагентов.

При этом некоторые предприниматели в беседах на фокус-группах высказывали и иное отношение к гражданам, постоянно обращающимся в суды. Позитивное отношение к таким гражданам возникает у них вполне рационально. Ведь сами предприниматели не могут постоянно судиться по поводу мелких, но нередко неприятных нарушений в нашей жизни. И они пользуются результатами обращений в суды тех активных граждан, которые заставляют работать муниципальные службы, другие органы власти, коммерческие структуры и т.п.

М.: Да, и поэтому люди, которые обращаются в суд – какие они, что они?

Р.: Да, вы знаете, у меня на самом деле к ним, как ни странно, хотя я сам решаю этот вопрос с помощью телефона, у меня к ним отношение хорошее. Потому что, может быть, благодаря хоть таким людям, как они, сосулек меньше стало над моим подъездом, машины перестали ставить под окна дома, ну и так далее, и тому подобное. То есть, вы, наверное, знаете, что есть такая категория людей, скажем так, старшего, пенсионного возраста, которые, можно сказать, положили голову на плаху борьбы с всевозможными организациями, судятся постоянно, живут, кстати, на те деньги, которые отсуживают.

М.: То есть, вы прямо к ним положительно относитесь?

Р.: Ну, можно и так сказать.

Ещё один мотив позитивного отношения предпринимателей к тем, кто постоянно обращается в суды, связан с ценностями правового сознания. Такие предприниматели надеются, что постоянные обращения в суды изменят сознание, а затем и стереотипы поведения российских граждан, сделают их ближе к западным, к европейским.

Р.: … у нас адвокат вот говорил, что часто тот, кто начинает обращаться в суд, он даже входит в некий вкус и уже постоянно ходит отстаивать свои права через суд. У меня нет негативного отношения к людям, которые обращаются в суд. Потому что, в принципе, для Европы, для цивилизованного мира это – нормальный способ решения спорных вопросов, то есть, это некая законность. То, что для нашей страны характерны другой менталитет и другой способ решения вопросов – это ни для кого не секрет. Но возможно через вот эту практику судебных обращений, через закон, возможно, когда-нибудь будут более четкие отношения между государством, между людьми в государстве, мы, может быть, сможем всё это более порядочно, я не знаю, более законно...

Как в приведённом примере, некоторые предприниматели в беседах на фокус-группах выражали надежду на то, что расширение практики обращений в суды для решений проблем будет способствовать поддержанию в нашей стране режима законности, расширению практик правового поведения, поскольку неправовое может быть сравнительно легко обжаловано в суде.

В беседах на фокус-группах предприниматели разошлись во мнениях, что является решающим фактором для обеспечения судебного решения в свою пользу. Одни их участники утверждали, что самое главное – это иметь связи в судебной власти, такие связи должны иметь адвокаты, и именно по этому принципу их и подбирают предприниматели для представления своих интересов в судах. Другие участники фокус-групп утверждали, что во многих случаях определяют решения судов не связи, а профессионализм адвокатов, их юридические знания и опыт. Такие профессионалы никогда не посоветуют своим клиентам обращаться в суды, если велика вероятность проигрыша соответствующих исков в соответствии с имеющимися документами и доказательствами. И, наоборот, они посоветуют обращаться в суды, если велика вероятность выигрыша таких исков. Такой юридический профессионализм создаёт у предпринимателей уверенность и определённую предсказуемость во взаимодействии с судами и весьма высоко ценится в их среде.

Р1.: Я считаю, что связи решают все.

М.: Связи решают все. То есть, через связи?

Р2.: Нет, я считаю, профессионализм адвоката, знание, и еще раз, как говорится, собственное внимание.

Р1.: Это деньги, адвокат стоит больших денег...

Р2.: Нет, да нет!

Р1.: Профессионалы стóят.

Р2.: Сейчас академики, вы понимаете, показывают диплом, который сами напечатали, и кричат, что они академики неизвестных академий, которых даже нету. Профессиональных адвокатов можно найти спокойно, чтоб не какая-то частная юридическая практика, а чтоб у него был государственный университет.

Р1.: Ну, ничего этим не добьешься.

Р2.: Нет, все в порядке. Если человек покажет красный диплом, все это много значит, и если он показывает диплом какого-то там университета юридического, который образовался, там, 2-3 года назад, это ничего не значит. А если он показывает диплом университетов государственных, это очень много значит, это очень много знаний.

М.: То есть, можно обратиться?

Р2.: Да, я постоянно обращаюсь, я общаюсь с человеком, который имеет красный диплом, это говорит о многом. Ему где-то 26 или 27 лет, он как бы всё меня там консультирует, спокойно абсолютно, и отношения – понятно, я ему плачу, но никаких больших денег. И он мне сразу говорит: “Вот здесь есть результат”, и всегда говорит: “Нельзя судью подкупить”. Когда как бы адвокат говорит: “Ой, я проиграл только из-за того, что меня перекупили”, это полный бред. Он проиграл, потому что он не имеет знаний. Если бы он мог... Я так считаю, он не имеет знаний.

В этом примере юридический профессионализм оценивается предпринимателем как средство довольно эффективного противодействия коррупции. В беседах на фокус-группах высказывались суждения о том, что юридические знания и опыт адвоката не позволят судье принимать безосновательные решения в пользу процессуального противника клиента этого адвоката. В этой ситуации подкуп судьи невозможен и бессмысленен: судебное решение изменить подкупом вряд ли будет возможно, поэтому и подкупать судью будет нерационально для предпринимателя.

В беседах на фокус-группах предприниматели высказывали разные суждения о том, насколько беспристрастно и подробно рассматривают судьи обстоятельства дел. Одни предприниматели утверждали, что в ходе судебного разбирательства каждый судья занимает позицию одной из сторон. Причина в том, что в ситуации наличия доказательств позиций у каждой из сторон, судья как человек вынужденно примет позицию одной из сторон без какой-либо коррупции или давления на него.

Р.: Я считаю, что каждый судья – это индивид, это человек, и поскольку как здесь много раз говорилось о некой двоякости закона, о разночтении закона, судья встает на какую-то, на чью-то точку зрения, и может вставать на чью-то точку зрения отнюдь не из-за коррупции или подкупа, а именно из-за собственного как бы мнения. Причем это мнение чисто индивидуальное, оно отнюдь не совпадает, там, с всей судебной властью, которую они представляют.

Вторая позиция предпринимателей по отношению к тому, насколько беспристрастно и подробно рассматривают судьи обстоятельства дел, была следующей. Судьи рассматривают доказательства сторон, чьи доказательства перевешивают, та сторона и получает победу в судебном решении. Судья в соответствии с этой позицией является лишь точным и объективным выразителем столь же объективного выражения преимущества одно из сторон в совокупности доказательств её позиции в судебном разбирательстве.

Р.: Я просто рассматриваю доказательную базу, против доказательств никуда не пойдешь, есть столько статей, к ним есть комментарии, все это смотрит человек и всё.

В соответствии с третьей позицией предпринимателей по отношению к тому, насколько беспристрастно и подробно рассматривают судьи обстоятельства дел, судьи в силу своего должностного положения имеют право и возможность как учитывать, так и не учитывать те или иные обстоятельства судебных дел. Более того, судьи имеют и возможности изменять смыслы норм законов, что позволяет им в некоторых случаях мотивировать, объяснять любой выбранный ими вариант решения. А такой вариант решения выгоден, как правило, лишь одной стороне судебного процесса.

Р.: Ну, вот в моём случае, в одном случае судья обстоятельства дела учитывал. Но у меня есть в жизни конкретный прецедент, когда вообще ни одного обстоятельства дела не было учтено. И вообще, когда решение суда читала я, там сам закон, вот, знаете, одно слово было заменено, но смысл закона менялся совершенно абсолютно. То есть судья подменял даже формулировку закона.

М.: Но закон же напечатан?

Р.: Напечатан. Но, тем не менее, в своем судебном решении она подменяет там буквально два слова, но от этого смысл меняется кардинально, и решение меняется от этого. И, для того, чтобы это заметить, мне лично пришлось несколько раз все это перечитывать, вот так сверяя все это.

В дискуссиях на фокус-группах для предпринимателей была высказана и четвёртая позиция, в соответствии с которой некоторые коррумпированные адвокаты либо подкупают судей на деньги своих клиентов, либо фальсифицируют свидетельские показания, заучивая лжесвидетельства с теми, кого они представят суду как реальных свидетелей.

Р1.: … Очень часто адвокаты используют грязные технологии, они проговаривают каждое слово со свидетелями, которых на месте происшествия там могло и не быть. Это очень грязные технологии, к несчастью, они используются. А судья, он же должен создать условия состязательности, и, к сожалению, сторона, которая совершенно не права, я об идее юридической справедливости говорю, она может выиграть, потому что у них сильный адвокат, который эти грязные технологии и использует.

М.: А что за грязные технологии? Кроме, со свидетелем.

Р2.: Подкуп судьи, подкуп всего чего угодно. Можно все, что угодно сделать.

В таких случаях судья нередко не стремится отличить лжесвидетельства от реальных свидетельств, и он занимает позицию той стороны, которая юридически более грамотно и логично представит свои доказательства. При этом сторона судебного разбирательства, которая имеет противоположные реальные свидетельства, нередко проигрывает процесс из-за того, что эти реальные свидетельства хуже представлены юридически, чем лжесвидетельства. Такие случаи снижают доверие предпринимателей к суду и судебной власти.

Предприниматели в беседах на фокус-группах отмечали, что выбор судьёй той или иной позиции во многом определяется уровнем его морали и тем, насколько он привержен меркантилизму, т.е. стремлению к обогащению. Участники фокус-групп в своих суждениях не находили никаких ограничителей такого поведения судей со стороны их профессионального сообщества или других органов власти.

Р.: Судья у нас облеченное властью лицо. И ни для кого не секрет, что выше просто никто не делает, потому что считают, что это конечная инстанция. И на этом можно доказать, что... Они <судьи – В.Р.> считают, что можно лавировать законами, они считают, что они имеют право. Ни о какой справедливости там даже не идет речь. Сидит там в этой сутане какая-нибудь обиженная жизнью дама, исходя из своих внутренних заморочек она допускает то, что она имеет право сажать, лишать, начислять, вот, она наделена этой властью. И с какого вообще... Это непонятно. И это никто не контролирует. Это контролируется только если, да, там, идете куда-то выше, когда всё это поднимается, но это редко очень бывает. И как правило идет превышение. Это тоже ни для кого не секрет. Чем они мотивируются, опять же, начисляя моральные, там, неморальные, пенсии-непенсии, это тоже непонятно.

Занимающие такую позицию участники фокус-групп, вполне естественно, не ожидали в судах справедливости. Другие участники фокус-групп для предпринимателей очень неохотно обсуждали тему справедливости судебных решений, они тоже скорее поддерживали суждение об отсутствии справедливости в российском суде. Но предприниматели не всегда ищут в суде справедливость.

Уровень морали судей по оценкам предпринимателей, участвовавших в беседах на фокус-группах, проявляется в исках по поводу компенсаций морального вреда. Большинство участников фокус-групп соглашались с тем, что выиграть такие иски гражданам у органов власти или крупного бизнеса практически невозможно.

Р1.: За моральный ущерб вообще ничего не добьешься.

М.: Моральный ущерб лучше вообще не рассматривать?

Р2.: Надо реальные цифры...

Р1.: Даже как с самолетом, они сказали, горячее питание вам предоставили, это был завтрак, гостиницу вам предоставили, какая была гостиница? Никакой гостиницы не было. Был страшный клоповник, тараканник, вообще. А у меня – день 300 евро, в Гостинице, в Испании. Моральный ущерб – вообще никакого. Мне предоставили завтрак и мне предоставили гостиницу, пансионат “Ёлочки”, что нельзя было даже ни прилечь, ни руки помыть я бы побрезговала.

М.: Понятно.

Р3.: Совсем уж из ряда вон выходящий случай: у нас два малыша получают по 250 рублей за смерть погибших родителей на Дубровке. От московских властей. Вы ощущаете сумму?

Р1.: У нас несерьезный вообще суд.

В тех случаях, когда гражданам удаётся добиться в суде компенсации морального вреда, размеры этих компенсаций являются очень малыми, несоразмерными уровню нанесённого морального вреда, как в случае с детьми, родители которых погибли в террористическом акте на Дубровке в Москве. Вывод одной из участниц фокус-группы о том, что у нас “несерьёзный” суд, является, безусловно, эмоциональным. Но в данном контексте этот вывод является и логически справедливым: российский суд не в состоянии присудить гражданам соразмерные моральному вреду компенсации.

Другой стороной низкого уровня морали судей является хамство в отношении участников судебных процессов, которое отмечали предприниматели в беседах на фокус-группах.

М.: Часто, кстати, хамят в судах?

Р1.: Да, знаете, не то что они хамят, они сидят, богом себя чувствуют...

Р2.: Стиль вообще общения.

Р1.: Да.

Р3.: Они возвышаются.

Р1.: Богом себя чувствуют.

Р4.: Как священники.

Р2.: Очень резкие, резкие и безапелляционные: “Сядьте. Встаньте. Что вы со мной рядом стоите? Выйдете вон отсюда!”.

В приведённом фрагменте дискуссии на одной из фокус-групп для предпринимателей её участники связывали хамство судей в отношении участников судебных процессов со сложившимся в судах стилем общения с гражданами. Этот стиль подразумевает высокий социальный статус судей, который они используют для давления на сознание участников судебных процессов и для демонстрации своего превосходства над ними. Такое поведение судей предприниматели обоснованно оценивали как хамское, потому что судьи должны были бы использовать свой высокий социальный статус для выполнения функций государственной судебной власти, а не для своего отделения от участников судебных процессов. Ведь судьи только в ходе судебных разбирательств получают определённые права на управление этими разбирательствами. Во всём остальном в соответствии с пунктом 1 статьи 19 Конституции РФ “Все равны перед законом и судом”. Никаких исключений для судей это положение не предусматривает. Поэтому и нормы Конституции РФ, и нормы морали нашего общества не позволяют судьям использовать свой высокий социальный статус в ходе судебных разбирательств для хамского и неуважительного отношения к сторонам этого разбирательства в условиях, когда представители этих сторон не могут ответить судье тем же в силу заинтересованности в судебном решении.

Некоторые предприниматели в беседах на фокус-группах, напротив, утверждали, что никаких проявлений хамства судей в отношении них как участников судебных процессов они не замечали, судьи вели себя по отношению к ним очень корректно.

Предприниматели, как и граждане, в беседах на фокус-группах высказывали суждения о том, что неравноправие сторон в судах начинается ещё до судебной процедуры. Многие граждане, включая предпринимателей, убеждены, что судиться с крупными частными бизнесами бесполезно. Даже в ситуации, когда истцы объективно правы, представители крупных частных бизнесов не позволяют выигрывать у них иски в современных российских судах.

Р.: Еще, вы знаете, как-то не везет мне с перелетами, я вот говорила, что я очень много летаю, вот, что касается перелетов, у меня очень часто задерживают рейс на 8-10 часов, не один раз. И я думаю, что на такую крупную компанию, как “Трансаэро”, Аэрофлот, подавать в суд просто бесполезно.

М.: Почему?

Р.: Я пыталась, мне сказали, “Вы ничего не докажете”.

М.: Кто сказал?

Р.: В “Трансаэро”, “вы просто ничего не докажете и вы просто потеряете свое время”.

М.: И вы отказались?

Р.: Да.

В этом примере участница фокус-группы для предпринимателей поверила без проверки на собственном опыте в невозможность доказать в суде, что крупные компании частного бизнеса нарушают свои контрактные обязательства перед физическими лицами. Это, по-видимому, следствие сформированных в обществе представлений о таких бизнесах и их взаимоотношениях с физическими лицами. Эти представления, по-видимому, включают оценки того, что суды не являются органами власти, способными заставить крупные бизнесы в нашей стране выполнять контрактные обязательства перед своими клиентами. А эти оценки с высокой вероятностью сформированы практикой взаимодействия российских граждан, включая предпринимателей, с судами.

Предприниматели в беседах на фокус-группах отмечали, что российские суды не всегда принимают во внимание доказательства, представляемые стороной обвиняемого в уголовных судебных процессах. Нередко в таких процессах судьи просто подтверждают обвинительные заключения прокуроров. Такое неравноправие сторон в уголовном процессе может оцениваться как проявление коррупции в судах. Ведь суды должны объективно и беспристрастно рассматривать все доказательства по делу, не давая преимущества прокурорам, не должны принимать во внимание их принадлежность к органам власти.

Р.: Прокурор – это вообще, система… У меня был опыт, и я давала взятку. Да. Не буду вдаваться в подробности – адвокату. Прокурор как бы оглашал приговор, судья с ним соглашался – вот вам вся система. А вы сейчас говорите, что нет коррупции. И прокурор, и судья, они все там заодно.

В дискуссиях на фокус-группах предприниматели негативно оценивали явления неравноправия сторон в судебных процессах, но не высказывали суждений о том, как это неравноправие можно преодолеть, кроме как с использованием коррупционных методов.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах неоднократно утверждали, что мотивировки судебных решений очень часто бывают им непонятными и даже не всегда юридически обоснованными.

М.: А насколько, по вашему мнению, мотивировки решений, или объяснения решений являются очень подробными?

Р1.: Иногда смешные бывают.

М.: Смешные?

Р2.: Вообще непонятные.

Предприниматели в беседах на фокус-группах даже утверждали, что судьи специально используют непонятный язык в судебных решениях, чтобы их мотивировки были непонятны сторонам судебных разбирательств.

М.: Хорошо. Вот, как раз, судебные решения. Насколько они являются подробными и мотивированными и понятными? И вообще являются они таковыми?

Р.: Нет.

М.: Почему?

Р.: Потому что, я уже говорил, специально используется язык, малопонятный. И при мне, вот я участвовал в деле, суд вернул в первую инстанцию после какого-то слушания. Не знаю, какой состав. А непонятно написано. Вот судья написал непонятно так, что <вышестоящая кассационная коллегия – В.Р.> не приняла, что он нагородил. Ему вернули. От этого он стал писать еще хуже. Потом истец удовлетворил требования.

В некоторых случаях по сходным делам принимаются прямо противоположные судебные решения, которые имеют свои мотивировки. Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах справедливо отмечали, что в таких случаях нередко нормы законов позволяют составлять соответствующие противоположные мотивировки судебных решений.

Р.: Потому что очень часто по одним и тем же обстоятельствам, по одним и тем же документам прямо противоположные решения принимаются, вот от чего это зависит?

М.: То есть просто так, по одним и тем же?..

Р.: Ничем не мотивируют. Предположить, почему они сегодня так, а завтра, или год спустя, вот так? Набор документов, претензий, в общем и целом, меняются только фамилии или какие-то детали, один и тот же. А принимают решения прямо противоположные.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что по их опыту взаимодействия с судами существуют некоторые факторы, способствующие повышению качества мотивирования судебных решений.

Во-первых, повышению качества судебных решений способствует та или иная специализация судей, их хорошее знание той или иной отрасли права.

М.: … Какие-то дела, по которым, по вашему мнению, кажется, что решение лучше?

Р.: У каждого судьи, наверное, есть какой-то свой конек. Может быть, это в уголовном праве он сильнее, в гражданском похуже. В бракоразводном, может быть, разбирается.

Во-вторых, повышению качества мотивирования судебных решений способствует простота судебных дел, их ясность для судей и сторон судебных разбирательств.

Р1.: Мне кажется, чем проще дело, тем лучше решение.

М.: Чем проще?

Р1.: Да, чем проще дело, тем проще решение.

М.: Тем проще решение? А какая тяжба проще?

Р1.: Не знаю, бракоразводный процесс, например.

Р2.: Чем дешевле.

Р1.: Бракоразводный процесс. Или увольнение с работы. Вот эти дела чаще всего рассматриваются сейчас, бракоразводный процесс.

В-третьих, лучше мотивируются судебные решения по делам, для которых лучше проработано законодательство, по которым оно более стабильно и имеются прецеденты принятия и мотивирования судебных решений.

Р1.: А мне кажется.…А где законодательная статья? Законодательство лучше проработано по данному направлению. Отработано четко и как бы ясно, уже проверенно.

Р2.: Более старый закон

Р1.: и в том числе, может быть прецедентное право по данному делу

М.: То есть прецеденты уже?

Р1.: Естественно.

В-четвёртых, лучше мотивировать свои решения заставляет судей решимость той или иной стороны судебного разбирательства подавать это дело на кассацию. Во многих случаях сам факт того, что в судебном разбирательстве участвует хороший адвокат, нанятый одной из сторон, заставляет судью лучше мотивировать своё решение. Причина – та же: хороший адвокат обязательно подаст дело на кассационное рассмотрение.

Р.: Это не только касательно тщательности и судья больше проработает и детально решение напишет, если он наверняка знает, что сторона будет кассировать и слепо на коллегии судей скажет: Что же вы так? Ваше решение отменили, для судьи это удар по профессионализму.

М.: Поэтому он такие решения чаще и лучше прорабатывает.

Р.: Если он увидит, что сторона пришла с хорошим адвокатом.

Судья, как показано в этом примере, опасается не столько самого решения кассационной коллегии, сколько того, что дополнительный случай отклонения его решения этой коллегией станет дополнительным свидетельством невысокого уровня его профессионализма. А это может повлиять на карьеру судьи, он этого негативного влияния хотел бы избежать.

Предприниматели хорошо знают, что при несогласии с решениями судов стороны судебных разбирательств должны подавать кассационные жалобы в вышестоящие судебные инстанции. При этом, правда, не все правильно произносят слово “кассационная”, а возможно и путают эту жалобу с “конституционной”. При этом многие участники дискуссий на фокус-группах для предпринимателей высказывали убеждённость в том, что кассационная жалоба не будет объективно и беспристрастно рассмотрена, и что для получения решения в свою пользу нужно осуществлять те или иные коррупционные действия, чаще всего, давать взятки.

Предприниматели в беседах на фокус-группах утверждали, что не всегда просто получить в установленный законом срок судебное решение в канцелярии суда. Они связывали это с определённым противодействием других сторон прошедшего судебного разбирательства. Целью такого противодействия, по словам участников фокус-групп, нередко бывает затруднение подачи кассационной жалобы, поскольку сравнительно немного дней отводится по нормам российского законодательства на её представление в вышестоящие судебные инстанции.

Предприниматели в беседах на фокус-группах объясняли, что опытные адвокаты, прослушав решение судьи, начинают готовить кассационные жалобы ещё до получения судебного решения. Это сокращает сроки их подачи в вышестоящие судебные инстанции. Но полностью подготовить кассационную жалобу без текста решения суда невозможно. Поэтому затягивание выдач судебных решений в канцеляриях судов является довольно частым явлением.

Предприниматели в беседах на фокус-группах высказывали суждения о том, что судебные решения в нашей стране исполняются неудовлетворительно.

М.: … А вот по поводу исполнения решений? Понятно, что... вот мы столкнулись с исполнением уже, вот, всю структуру прошли, вот судебное решение, насколько четко и качественно выполняются наши с вами судебные решения, по вашему мнению?

Р.: Нечетко и некачественно.

М.: Почему, <Р. – В.Л.>?

Р.: Потому что все, что мы сегодня говорили и перечислили, вот поэтому.

Как видно в этом фрагменте дискуссии на одной из фокус-групп, участвовавшие в ней предприниматели связывали неудовлетворительное исполнение судебных решений с тем, что в целом судебная власть в нашей стране неудовлетворительно выполняет свои функции. Было бы маловероятно, чтобы судебная власть работала неудовлетворительно, а исполнение судебных решений осуществлялось очень эффективно.

Предприниматели в беседах на фокус-группах утверждали, что судебные решения никогда сами собой не исполняются. Этим занимаются судебные приставы, но и они не всегда могут обеспечить получение финансовой компенсации в соответствии с решением суда, если у ответчика физически нет финансовых ресурсов в необходимом объёме.

Р1.: Это называется судебные приставы. Это не суд, они исполняют судебные решения, но, собственно, это те же люди и, что бы ни постановил суд... Это элементарно: одно предприятие отсудило у другого миллион рублей. Предприятие, которое проиграло в суде – нет денег. Решение есть – денег нет. Опять это следующий суд, это определенный процент за пользование чужими деньгами…

Р2.: Нет-нет.

М.: А что это значит?

Р3.: Это проволочки, это огромное время. Я говорю, любое решение суда не уголовного, арбитражного, в частности, любое вынесенное решение – это не значит, что оно будет исполнено в определенное законом время.

В некоторых случаях частный бизнес в качестве ответчика, используя некоторые не вполне законные финансовые операции, переводит свои деньги с одних счетов на другие, с которых именно и следует по решению суда получить денежную компенсацию. Если истец надеется доказать, что у владельцев этого частного бизнеса имеются средства на выплату этой денежной компенсации, он может начать новое судебное разбирательство, подав судебный иск уже об исполнении предыдущего судебного решения. В результате решения в судах проблем во взаимоотношениях между частными бизнесами могут затягиваться на длительные периоды времени.

Иногда в частном бизнесе сторона ответчика соглашается с необходимостью выполнения судебного решения, но просто затягивает осуществление соответствующих действий, ссылаясь на те или иные обстоятельства. В результате – выплаты и компенсации истцы получают с большими опозданиями, что создаёт им определённые препятствия в ведении частных бизнесов.

Во многих случаях сами предприниматели вообще не являются собственниками своих частных бизнесов, они оформляют такие виды собственности на других лиц. А эти лица не всегда могут быть принуждены к исполнению вынесенных судебных решений в отношении предпринимателей. В таких случаях судебные приставы могут даже описывать имущества ответчиков, которых, как правило, не хватает на обеспечение сумм исков.

В беседах на фокус-группах предприниматели отмечали, что реальное исполнение судебных решений во многом определяется уровнем порядочности и морали ответчиков. Даже при отсутствии у них возможностей единовременного перечисления на счета истцов полагающихся им денежных компенсаций, ответчики могут подобрать способы выполнения судебных решений. В частности, они могут компенсировать потери истцов результатами своей производственной или коммерческой деятельности, выполнением каких-то дополнительных контрактов в счёт денежных компенсаций.

М.: А что человек должен делать, чтобы добиться, кроме контроля, как сказали уже? Леонид, может быть, еще что-нибудь?

Р.: Кроме контроля, опять же – порядочность оппонента. Если нет денег у предприятия, значит, предприятие может отработать, выполнить контракт на n-ную сумму.

Приведённый пример из беседы на одной из фокус-групп для предпринимателей показывает, что в таких случаях решения судов не являются обязательными. При наличии доброй воли частные бизнесы вполне могут договориться между собой об урегулировании проблем с компенсациями потерь, причинённых в результате действий одной из сторон.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах отмечали, что судебные приставы во многом бесправны при исполнении ими судебных решений. Ведь их можно просто не пускать в помещения ответчика, можно просто отказывать в выполнении их законных требований о выполнении решений судов.

Р1.: На самом деле для этого <чтобы заставить выполнить решения судов – В.Р.> есть судебные приставы, которые тоже сейчас бесправны. Они говорят: “А что я могу?”. Ну, ты судебный пристав – правильно?

Р2.: Можно судебному приставу не открыть дверь, можно что угодно...

Р1.: … Если человек выиграл решение суда, что он выиграл, а тот должен возместить убытки, возместить денежные средства, то есть, всё это должен сделать судебный пристав. Потому что он государственный человек и решение суда он получил. Всё, вопрос он должен этот уже закрыть, это его уже проблемы, а судебный пристав говорит: “А что я могу сделать?”. Ну, это же получается просто смех. Понимаете? Кто он? Служащий? Или просто никто? Если никто, он не чиновник, – уходи с работы.

Низкий уровень ресурсов института судебных приставов как органа государственной власти, с одной стороны, существенно снижает желания предпринимателей обращаться в суды для реальных решений своих проблем, а с другой – провоцирует взяточничество уже в службе судебных приставов для выборочного, эксклюзивного выполнения судебных решений в интересах тех, кто способен на соответствующий подкуп судебных приставов.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах оценивали затраты на ведение судебных процессов как довольно высокие. В эти затраты они включали, в первую очередь, время и деньги. Временные затраты связаны с длительными периодами подготовки к участию и собственно участия в судебных процессах, а также с длительными периодами исполнения судебных решений. Эти периоды ещё более затягиваются при рассмотрении кассационных жалоб и проведении повторных судебных разбирательств, например, для того, чтобы доказать, что ответчики в состоянии выполнить предыдущие судебные решения.

Финансовые затраты предпринимателей на участие в судебных процессах включают сравнительно небольшие государственные пошлины, но также оплату услуг квалифицированных юристов и оплату процедур сбора документов, необходимых для поддержания доказательств позиций сторон. В некоторых случаях предпринимателям приходится нанимать на постоянную работу квалифицированных юристов, которые заняты подготовкой к одним судебным процессам, участием в других и исполнением решений третьих.

М.: Понятно. Хорошо, вот мы поговорили уже о затратах, несколько раз затрагивали тему, вот, кроме временных, и денежных на контроль, как вы называли, процесса, какие могут быть затраты вообще? И вообще, дорого ли это сейчас – судиться?

Р1.: Затраты – персонал, просто. Если, допустим, у меня в организации работает человек, юрист, и есть какое-то длинное дело, я просто теряют рабочую единицу, это не время и не деньги, это рабочая единица, которая, там, месяц, два-три, решает какие-то вопросы.

Р2.: Минуточку, как он может решать месяц-два? Во-первых, за месяц только одно-два заседания происходят, то есть, его дело, то есть, он пришел в суд, тот представил факты, тебя в чем-то обвинили, правильно? Он взял его с собой до следующего заседания, судья говорит: “Что можете предоставить?”, он говорит: “На следующее заседание я представлю документы, всё, приходит, говорит: “Дайте запрос, так, так и так”. Всё, вопрос закрыт, он же не каждый день в суде сидит с утра до вечера.

Р1.: Суд может быть у некой большой организации не один, не два и не три.

Р2.: Это его работа, потому что он юрист.

Р1.: Это верно. А два – это то, что процесс, суд не заключается, на мой взгляд, только в процессах заседаний. Надо подъезжать в определенные места, собирать определенные доказательные документы, информацию.

В приведённом фрагменте дискуссии на одной из фокус-групп для предпринимателей два участника представляли две разные позиции. Эти позиции определяются, по-видимому, различиями в их личном опыте участия в судебных разбирательствах. Первый участник постоянно участвует в судебных процессах, ему для этого приходится постоянно пользоваться услугами юриста. Второй участник – оценивает затраты на участие только в одном процессе в течение достаточно длительного периода времени. Естественно, общие оценки затрат на участие в судебных процессах у этих двух участников фокус-группы были разными. Если частный бизнес достаточно развит и постоянно решает проблемы в судах, то, по-видимому, оценки затрат на эту деятельность будут более адекватными у первого участника.

В некоторых случаях суды помогают своими запросами в органы власти и в частные бизнесы собирать документы, необходимые для подтверждений позиций сторон. Но для ускорения этого процесса всегда желательно, чтобы представитель той или иной стороны сам обращался в соответствующие организации за получением необходимых документов. Ведь ожидать пересылки ответов на запросы в суды самими органами власти и частными бизнесами, как правило, можно долго, это существенно затянет подготовку к судебным заседаниям.

Р1.: Ну, насчет запроса суда это вообще отдельное. “Вы поезжайте сами, узнайте, как там сумеете, поезжайте сами”.

Р2.: Они готовы напечатать запросы и отправить вместе с ними человека, который подал.

Р1.: Ну, то есть, грубо говоря, я пришла, мне дают запрос и говорят: “Вот вам запрос, езжайте сами, выбивайте эту информацию по запросу”.

По свидетельствам участников фокус-групп предпринимателям, которые участвуют либо в достаточно сложном судебном разбирательстве, либо в серии судебных разбирательств, лучше всего, нанимать адвокатов, которые будут представлять их интересы в судах. Иначе для таких предпринимателей затраты времени и нервов становятся запредельными, им второй раз в суды уже не хочется обращаться.

Предпринимателям обычно трудно это оценить количественно, но многие в дискуссиях на фокус-группах высказывали суждения о том, что судебные разбирательства приводят к большим потерям нервной энергии.

М.: Хорошо, какие еще могут быть… То, что обычно теряется в суде. Время, деньги...

Р1.: Нервы теряются

Р2.: Нервы, волокита со всем этим.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах объясняли, что снижению потерь времени, денег и нервной энергии на участие в судебных разбирательствах могут способствовать связи и знакомства. Но такие способы решений этих проблем могут приводить к коррупционным действиям.

Среди предпринимателей есть и такие, которые постоянно обращаются в суды для решений своих проблем. Они знают законы и умеют с использованием судов решать свои проблемы. Для них затраты на участие в судебных процессах стали привычными, они фактически просто включаются расходные части бюджетов соответствующих бизнесов. И в таких случаях размеры затрат на участие в судебных процессах, конечно, до определённых пределов, не являются существенными потерями для предпринимателей. Ведь такие затраты фактически оплачивают их клиенты и партнёры.

В беседах на фокус-группах для предпринимателей некоторыми их участниками высказывались суждения о том, что теперь взятки в судах являются редкостью. Причина по их мнению в том, что судьям подняли заработную плату, у них есть разнообразные льготы и привилегии, которых они не хотят лишаться из-за обвинений во взяточничестве. Кроме того, отказам от взяток способствует желание многих судей делать карьеру в судебной системе, а для этого им нельзя рисковать своей репутацией.

Р.: Нет, как раз наоборот, суд... Ну, вы приводите свои аргументы, противоположная сторона – свои аргументы. Суд даёт им оценку. Дальше он выносит на основании этой оценки решение, кто прав. Всё. Тем более, вот, как здесь говорят, судью купили, еще что-то - это полные сказки. Судья, во-первых, если так говорить, он получает достаточно денег. Во-первых, судья выше по рангу, чем депутат. Правильно я говорю? И денег он, то есть… То есть он пользуется очень большими привилегиями. То есть там и пенсия, и все. То есть, будет ли человек рисковать своим благосостоянием?

Но большинство участников фокус-групп для предпринимателей были убеждены в довольно высоком уровне коррупции в российских судах. Они не могли привести юридических доказательств фактов такой коррупции, но приводили много случаев, когда никак иначе, чем подкупом судей их решения объяснить было невозможно.

Р.: … Насчет коррумпированности судов – да, просто я с этим очень здорово столкнулась, когда, это был мой личный суд, когда судья, вынося решение, не принял ни одного обстоятельства дела во внимание вообще, потому что противоположная сторона перед этим пришла в этот же суд к адвокатам, которые в этом же суде находятся, и с ними “договорилась”. Потому что, как мне потом объяснили, к адвокату нужно сначала подходить и спрашивать, “есть ли у вас связи в этом суде”, прежде чем туда идти судиться.

В этом примере было высказано суждение, с которым оказались согласны многие участники фокус-групп для предпринимателей: нередко посредником между судьёй и клиентом является его адвокат. Среди предпринимателей распространено представление о том, что важнейшим достоинством адвоката, которому можно доверить представительство своих интересов в суде, является его знакомство с судьёй, который ведёт соответствующее дело. Это знакомство адвоката с судьёй должно быть достаточно близким, чтобы адвокат мог дать судье взятку. Потому что у незнакомых посредников судьи взяток не берут из опасений уголовных преследований.

Взятка судье может привести к тому, что им не будет принято во внимание ни одного аргумента стороны, которая взятки не давала.

Р.: Просто я закончу мысль о том, что, когда мы сидели с моим адвокатом, моему адвокату просто сказали: “Всё, молчите”, потом в протоколе было записано: “На возражение ответчика реплик нет”. Нас просто заткнули, так сказать. Всё, суд удаляется на совещание. Она ушла, быстренько вынесла решение… Ни одного, мы потом апеллировали через Мосгорсуд, ни одного обстоятельства дела вообще не было принято.

М.: Понятно. То есть вы считаете, что есть ситуации коррупции...

Р.: Коррупция.

В некоторых случаях коррупция в судах продолжает и поддерживает коррупцию в других органах власти, в частности, в правоохранительных органах.

Р.: … Но есть другой прецедент, когда человек просто частным образом обращается в суд, он пересек двойную сплошную, и ему ГАИшники сказали: “Плати 5 тысяч”. Он сказал: “Нет, я уж лучше через суд”, он пришел в суд, судья говорит, “А-а-а, а вы транспортным средством, наверное, зарабатываете на жизнь”. Он говорит: “Да, вообще-то это мой основной вид заработка”. “О, я смотрю, у вас двое детей, вы, наверно без куска хлеба останетесь... Ну, мы вам сумеем, наверно, прямо сегодня отдать права, не забирать у вас, не лишать вас прав, вот, пройдите к нашим адвокатам, вы там с ними договоритесь”. Он прошел к адвокату, адвокат говорит: “Да, конечно, мы решим, мы сегодня отдадим вам ваши права, 400 баксов плати”. Он сказал: “Лучше бы я гаишнику заплатил”. Вот это реальный факт, я ни фамилий, ни судов, ничего не называю.

В этом примере гражданин пытался противостоять коррупции с помощью обращения в суд. Но и судебное решение, которое он должен был получить при объективном рассмотрении дела с учётом всех его обстоятельств, ему пришлось покупать за взятку. При этом взятка давалась, видимо, судье через посредников, которыми были адвокаты. То, что они были посредниками не в одной аналогичной коррупционной сделке представляется весьма вероятным, поскольку судья направил этого гражданина к конкретным адвокатам, а они сразу предложили взятку за судебное решение.

Коррупция в судах, по мнениям некоторых участников фокус-групп для предпринимателей, была связана с нищетой судей. Теперь у них хорошая зарплата, но судьи берут по привычке. Сейчас в Москве зарплата судьи примерно 3000 долларов, но, как отмечали в беседах на фокус-группах предприниматели, от взяточничества в судах это не избавило.

Одной из причин коррупции в судах предприниматели в дискуссиях на фокусгруппах называли существенный разрыв в доходах судей и работников судов: секретарей судебных заседаний, помощников судей, сотрудников канцелярий судов и других. Их заработная плата намного меньше заработной платы судей.

Р.: … У меня не то, что друг, но вот близкий приятель, работает помощником в суде, в <название суда> районном суде, помощником по уголовным делам. Зарплата у него 14 тысяч рублей. Девочки - секретари, которые там сидят в судах и так далее, они получают и того меньше, меньше десяти. И, опять-таки, к вопросу о зарплате, кто за 10 тысяч рублей?.. Ну, потому что им там надо сидеть и работать в суде, чтобы шел стаж. Помощник в суде, и тэдэ, и тэпэ, и там какой-то рост уже идет. Звездочки на погонах растут. Им надо сидеть и терпеть эту низкую зарплату. Но кто за десять рублей будет сидеть, хорошо работать и делать все вовремя? Это некий аналог НИИ, где все сидели, вязали, разгадывали кроссворды, как в Советские времена. Всё!

Аналогия с советскими временами, которую проводит этот участник фокус-группы, обосновывается тем, что порядки в российских судах, по мнениям многих предпринимателей, напоминают советские. В настоящий период в судах, как в советских учреждениях и организациях персонал получает низкие оклады, высокие оклады только у судей. Поэтому работающим в этой системе имеет смысл становиться судьями, но это процесс длительный. Поэтому работники судов заинтересованы в коррупционных доходах для решений своих личных проблем. Но когда прошедшие такую школу коррупции работники судов становятся судьями, никакие высокие оклады оказываются неспособными противостоять привычным коррупционным практикам.

Предприниматели в беседах на фокус-группах утверждали, что довольно часто взятки дают не напрямую судьям. Например, родственник судьи может получить очень высокий гонорар за свою юридическую консультацию. В других случаях посредниками в даче взяток судьям являются адвокаты, которые работают по легальным контрактам, а взятки передают без свидетелей. В такой ситуации доказать факт коррупции практически нереально.

Р.: Нет, адвокат берёт, конечно, ты не знаешь, сколько он берет, я не знаю, сколько он себе взял.

Клиенты таких адвокатов понимают, что их гонорары делятся на доходы адвокатов и на взятки судьям. Но доли, на которые таким образом делятся гонорары адвокатов, предприниматели, как правило, не знают. С их позиций эти доли не столь важны. Адвокат подписал контракт о том, что будет осуществлять юридическую поддержку своего клиента в суде. Он это и делает, а какими средствами – его клиентов это, как правило, не интересует. Отсутствие интереса клиентов к этой стороне финансовых затрат на участие в судебных процессах имеет и другое вполне рациональное основание. Клиент и адвокат заключают официальный договор, в котором коррупция исключается. Рискуют получить уголовное преследование за коррупцию только непосредственные участники коррупционных сделок, т.е. судьи и адвокаты, но не их клиенты. По этой причине, в частности, размеры взяток судьям растут с ростом уровней их окладов, потому что размеры взяток включают плату за риск потери должности и уголовного преследования, повышающийся с повышением уровня окладов судей.

В беседах на фокус-группах предприниматели утверждали, что в некоторых случаях стороны судебных процессов договариваются и с мировыми судьями о том, что за определённые проценты от сумм исков будут вынесены нужные этим сторонам судебные решения.

Некоторые участники фокус-групп оценивали как коррупцию в судах некомпетентность судей, включая их юридическую некомпетентность, слабое знание норм законов.

М.: А какие еще действия судей можно отнести, кроме взяточничества, к коррупции?

Р.: Это – юридическая некомпетентность судей, вот и все.

М.: То есть это – тоже коррупция?

Р.: Да-да-да, то есть если он безграмотный специалист, ну всё, чего там.

В определённом смысле можно согласиться с этим участником фокус-групп, что некомпетентность судьи, когда он решает значимые для сторон судебного разбирательства дела, можно отнести к коррупции. Ведь решать такие дела следует с достаточной компетенцией, чтобы судье иметь возможность разобраться в доказательствах сторон и правильно применить нормы законов, наиболее адекватные исследуемым в судебных процессах ситуациям. Граждане справедливо воспринимают как коррупцию в судах невыполнение этих требований, фактически означающих невыполнение важнейших функций современных судов.

В беседах на фокус-группах предприниматели утверждали также, что высокие различия в доходах между высокообеспеченными и малообеспеченными категориями граждан в России создают возможности коррупции. По их утверждениям дело в том, что высокообеспеченные граждане в ситуациях необходимости решений своих проблем в судах способны осуществить любой необходимый им для этого подкуп. Такой подкуп недоступен большинству граждан, поэтому во взаимоотношениях с судебной властью формируется ситуация исключительности, доминирования узких социальных групп. Эта ситуация исключительности поддерживается отношениями коррупции, выгодными и представителям этих узких высокодоходных социальных групп, и тем, кто их обслуживает, помогает решать проблемы в судах. Отсутствие коррупции в такой ситуации невыгодно именно тем, кто имеет высокие доходы и властные полномочия. Поэтому в нашей стране коррупционные практики в судах не сокращаются, а расширяются.

Р. … Но с другой стороны, все правильно, и тоже должна быть нормальная зарплата, и в любой стране, это, наверное, подтвердит каждый здесь, есть какая-то шкала, ну не может зарплата неквалифицированного рабочего от квалифицированного отличаться в 7-8 раз, это средний показатель, 80 долларов по стране Семь или девять – это нормальный показатель.

М.: А при чем здесь это?

Р.: При чем? Когда у нас есть миллионеры, у которых зарплата в 150, в тысячи раз отличается, ну, разные там потоки, то здесь и возникает коррупция. Люди, которые получают гораздо больше денег, они получают еще такую возможность для себя, они сами ее нам навязали – вседозволенность. Что всё можно купить. Вот отсюда все и происходит. То есть, от больших денег.

Скептически относятся предприниматели к возможностям борьбы с коррупцией в судах. Они понимают, что уже выстроена целая система использования и поддержания коррупционных практик в судах, с которой бороться очень трудно, практически невозможно.

М.: Как вы думаете, вообще можно бороться в судах с коррупцией?

Р.: Бесполезно.

М.: Бесполезно почему?

Р.: Вы что, это же целая система, как с ней бороться.

По мнениям предпринимателей для борьбы с коррупцией в судах нужно создавать мощные органы контроля, чтобы прокуратура стала прозрачной и честной, могла контролировать суд. Но это предприниматели считали нереальным.

В дискуссиях на фокус-группах некоторые предприниматели утверждали, что главное – изменить общество, чтобы в нём было меньше коррупции. Тогда и суд станет менее коррумпированным. Но, по мнениям предпринимателей, это вряд ли получится, потому что менталитет наших граждан включает склонность к коррупции.

Р.: Как же с нами бороться, если мы все коррупционеры, от мала до велика.

Р.: Это, наверное, вообще очень глубинный вопрос (Как бороться с коррупцией – В.Р.). То есть это смена вообще культурного менталитета.

М.: Система ценностей.

Р.: Система ценностей.

Возможность смены менталитета, хотя бы в части склонности к коррупции, участниками фокус-групп для предпринимателей не обсуждалась. Они принимали как данность, что сформированный ранее менталитет определяет склонность к коррупции всех наших граждан, включая судей, работников судов, прокуроров и адвокатов, а также участников судебных процессов.

Некоторые предприниматели в беседах на фокус-группах высказывали суждения о том, что повышение оплаты судьям и другим государственным служащим способно снизить уровень коррупции в судах и других органах российской власти при усилении контроля за исполнением своих должностных обязанностей, как судьями, так и другими государственными служащими.

Р1.: Я бы хотел еще добавить, если людям начать платить все-таки, наплевав на менталитет, через некое умение, пытаться начинать платить достойную зарплату, у него будет такой же случай, как в Германии, вот у моего коллеги по столу. Что просто если человек возьмет эти 800 марок, да, или 400, он просто сядет и забудет вообще, как работают дорожные полиции на всю жизнь. Если бы к нашей исполнительной и судебной власти относились точно также, платили достойные деньги той же милиции, той же прокуратуре, тем же судьям, но строжайше проверяли их, и как бы не было вот этого взаимодействия, да. Шаг влево – шаг вправо – расстрел. Тогда, я думаю, чуть-чуть что-то изменилось бы, опять же. Но при нашем менталитете – impossible (невозможно – В.Р.), по-моему.

Р2.: Я полностью согласна с <Р1 – В.Р.>. Просто я прожила много лет за границей, и мне есть с чем сравнивать, сколько получают в государственных структурах там, и сколько получают здесь. Вот если будут нормальные зарплаты, тогда человек будет бояться за свое место, за свою репутацию, и такого не будет.

Повышение оплаты труда судей и других государственных служащих постоянно происходит в последние годы. Но это не приводит к снижению уровня коррупции в судах и других органах государственной власти. По-видимому, прямой связи с противодействием коррупции в органах власти повышение оплаты труда государственных служащих не имеет.

В оценках судей предприниматели, принимавшие участие в дискуссиях на фокус-группах, как правило, старались быть объективными. Поэтому некоторые из них заявляли, что у них позитивное отношение к судьям, поскольку в их личном опыте не было никаких случаев, мотивирующих негативные оценки.

Р.: Я позитивно отношусь к судьям. У меня не было прецедентов с ними никаких отрицательных.

Такие предприниматели, тем не менее, несильно возражали против возможных негативных оценок судей, т.е. они признавали их возможность. Но по их словам они стремились в своих оценках судей, в первую очередь, к объективному отражению собственного опыта, а потому при отсутствии оснований для негативных оценок давали оценки позитивные.

Предприниматели, которые сами не бывали в судебных процессах, в беседах на фокус-группах чаще всего утверждали, что относятся к судьям с доверием или нейтрально, как к представителям органов власти, исполняющих свои функции в нашем государстве.

М.: Ну, всё-таки, если я сейчас задам вопрос такой, как вы относитесь к судьям? Именно к судьям?

Р1.: Господи…

Р2.: Нормально, я с ними не сталкивалась, слава Богу, не дай Бог.

М.: “Нормально, я с ними не сталкивалась, слава Богу, не дай Бог”. Мотивируйте ваш ответ.

Р2.: Мне кажется, справедливости нету.

В приведённом примере дискуссии на одной из фокус-групп для предпринимателей заметно, что их нейтральное отношение к судьям может довольно легко измениться на отношение с определённым недоверием. Это происходит нередко, когда участники дискуссий на фокус-группах были вынуждены мотивировать такое своё отношение к судьям. При таком мотивировании оценок участниками бесед на фокус-группах выяснялось, что судьи не обеспечивают справедливость в своих решениях, а такая справедливость является значимой ценностью для предпринимателей. Получается, что доверительное или нейтральное отношение к судьям сохраняется у предпринимателей, пока они не будут вынуждены с судьями взаимодействовать в судебных разбирательствах. И даже те предприниматели, которые никогда сами в них не участвовали, оказывались готовыми изменить своё отношение к судьям на негативное.

Некоторые предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что им даже жаль судей, потому что они как граждане и члены нашего общества никогда бы не приняли таких решений, которые судьи вынуждены принимать, исполняя свои должностные обязанности.

Р.: Мне жалко судей. Зная суть вопроса (они всегда подробно изучают суть дела), они выносят то решение, которое они не вынесли бы по совести. Они боятся этого… Я не говорю, что каждый раз это именно так происходит, но с учётом той ситуации, которая у нас есть, честно – вот пример вам сейчас свежий приведу. С декабря ракушки сносят в Москве. Человека нет, машину убирают, гараж снимают, асфальтируют. Это его собственность, у них нет права делать, или предупредить, или компенсировать, ничего этого не делается, на государственном уровне, московском. И поэтому судья выносит решение заведомо неправомерное. Ему говорят: будет ракýшка, плати взносы, все будет нормально. Он так и делает. А потом приезжают, снимают всё, и всё.

Жалость этого участника фокус-группы к судьям заключается в том, что им приходится поступать против своей совести. Постепенно такое поведение для судей становится привычным, совесть уже перестаёт быть регулятором их социальных действий. Это, безусловно, меняет личности судей. Поэтому, видимо, этот участник фокус-группы далее пояснил, что ему жалко судей в кавычках, как он выразился.

Многие предприниматели в дискуссиях на фокус-группах высказывали суждения о том, что судьи, как представители органов российской власти, не могут существенно отличаться по своим личностным качествам от представителей других органов власти, особенно, от представителей правоохранительных органов. Несмотря на то, что формально судебная власть в современной России выведена из состава правоохранительных органов, в сознании большинства предпринимателей суды остались очень тесно с ними связанными.

Р.: … В эту систему – милиция, судебное представительство, военные, какие-то конкретные люди – их ломает система. Туда идет какой-то конкретный тип людей, поэтому жалеть их просто бессмысленно. Люди знают, на что идут. Это отдельный какой-то психотип людей, который я именно не приветствую настолько…

М.: Именно в суды идут работать?

Р.: Да, конечно, определенный контингент, формат людей. А вот, допустим, скажи мне “пойди работать в суд” - да вы что? Там целая система, которой я буду подчиняться.

Предприниматели в беседах на фокус-группах сравнивали судей разных судов. Они выделяли мировых судей из всего судейского корпуса, поскольку по их оценкам через мировых судей можно быстрее получить судебное решение. Но мировые судьи могут рассматривать не все судебные дела, по гражданским искам у них есть потолок сумм исков, которые им подсудны.

Предприниматели нередко отмечали, что судьи арбитражных судов имеют более высокий уровень профессионализма, чем другие судьи, потому что у них есть специализация, они лучше разбираются в подсудных им делах, правильнее принимают решения. Позитивно оценивали предприниматели то, что судьи арбитражных судов существенно более других ориентируются при рассмотрении дел на положения документов, представляемых сторонами.

В дискуссиях на фокус-группах для предпринимателей встречались и суждения о том, что наши судьи в целом вполне достойны нашего общества, не хуже и не лучше наших граждан.

Р1.: (В ответ на вопрос, как относится к судьям. – В.Р.) Не знаю. Срез общества… Наши судьи достойны нас.

М.: То есть, какое государство, такие и судьи?

Р2.: За границу отправляться, для того, чтобы судиться с нашим государством.

В результате рассуждений о том, как они относятся к российским судьям, предприниматели в дискуссиях на фокус-группах приходили к выводу о том, что сложные дела, например, против государства, следует вести в зарубежных судах. Зарубежным судьям участники фокус-групп для предпринимателей доверяли существенно больше, чем российским.

Об отношении к российским судам можно привести высказывание одного из участников одной из фокус-групп для предпринимателей, которое выразило общее мнение присутствовавших на ней: в российские суды лучше не попадать, с судьями никак не взаимодействовать.

М.: … мне просто хотелось узнать ваше мнение. Все ли обсудили по поводу судов, и есть ли что-нибудь добавить в отношение к судам в России?

Р.: Есть. Желаю всем туда никогда не попадать.

М.: Почему?

Р.: Ни с хорошей, ни с плохой стороны. Нервы, здоровье...

В дискуссиях на фокус-группах предприниматели выражали надежду на то, что когда-нибудь и в России, как, например, в США, можно будет решать свои проблемы в судах. Но для этого, по их мнениям, необходимо сформировать в России правовое государство и отработать технологии ведения судебных процессов. Пока в нашей стране, как отмечали предприниматели в дискуссиях на фокус-группах, нормы правового государства не действуют.

Многие предприниматели вообще ничего не слышали об арбитражных заседателях. Они даже в нескольких случаях просили модераторов дискуссий на фокус-группах разъяснить им, что это такое. На этом основании можно сделать вывод о том, что коллегии арбитражных заседателей сравнительно редко принимают участие в судебных процессах, пока ещё довольно мало предпринимателей проходили арбитражные судебные процессы с их участием. Тем не менее, случаи участия коллегий арбитражных заседателей в судебных процессах некоторым предпринимателям известны.

Р.: У меня на одной из моих старых работ мой начальник был выбран в жеребьевке, отобран в качестве арбитражного заседателя как раз в <название регионального арбитражного суда – В.Р.>, это было лет 9 тому назад. И они, по аналогии, как присяжные, на безвозмездной основе, два человека таких вот, плюс профессиональный судья составляли судейскую коллегию.

Отдельные предприниматели в беседах на фокус-группах отмечали, что считают полезным проведение в нашей стране арбитражных судебных процессов с участием коллегий арбитражных заседателей. Многие предприниматели в беседах на фокус-группах заявляли, что при прочих равных они выбрали бы проведение судебного процесса с участием арбитражных заседателей, если бы в этом процессе они сами являлись одной из сторон.

М.: Интересно. А вот если бы был выбор, в какой суд вы бы предпочли обратиться, с арбитражными заседателями или нет?

Р1.: С арбитражными заседателями.

Р2.: Конечно, с заседателями.

М.: А почему? Есть шанс, что выиграет?

Р3.: Есть шанс, что дело будет рассматриваться более или менее, понимаете. Это не один человек, у которого нет времени, или он против тебя, или у него другие интересы, ему кто-то позвонил и сказал.

Участие арбитражных заседателей в судебных процессах для многих предпринимателей является фактором, способствующим внимательному и объективному рассмотрению судебных дел. Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах связывали с участием арбитражных заседателей в судебных процессах именно возможности повышения объективности выносимых судебных решений, а не получения таких решений в свою пользу.

Польза от участия в арбитражных процессах коллегий арбитражных заседателей по мнениям предпринимателей заключается в том, что арбитражные заседатели являются профессионалами в сферах деятельности, о которых идет речь на этих процессах.

М.: Интересно. Но как вы думаете, если эта практика <применения арбитражных заседателей – В.Р.> будет всё больше и больше использоваться, то как она вам?

Р1.: Если там будут квалифицированные люди, это будет хорошо. Если профессионалы будут решать какой-то вопрос.

Р2.: Это будет хорошо.

Р1.: Не просто так, по убеждениям, сначала – как профессионал. Если по профессиональной причастности – это высшая польза.

Предприниматели понимали, что судьи арбитражных судов не могут в деталях знать все области хозяйственной деятельности и ведения бизнеса, по проблемам которых им бывает необходимо проводить судебные разбирательства. В таких случаях предприниматели готовы доверять решениям коллегий арбитражных заседателей, если они профессионалы в соответствующих сферах деятельности.

Предприниматели понимали также, что при ангажированности арбитражного судьи, при его вовлечённости в коррупционные отношения с одной из сторон процесса, никакие арбитражные заседатели не смогут изменить его предвзятое судебное решение. Но в других случаях, которые предприниматели тоже знают, когда судьи действительно пытаются объективно разобраться в сложных спорах хозяйствующих субъектов, мнения и оценки арбитражных заседателей могут им в этом помочь.

Р.: Тут ведь как, если судья расстроен, подтвержден в плане коррупции какой-то, тут, конечно, ничем не переломишь. Но все-таки бывает, когда выносятся неправильные решения в силу того, что судья зацикливается на узких юридических моментах. А арбитражный заседатель, не являющийся профессиональным юристом, скорее вникнет в суть правоотношений и тогда он, может быть, подскажет судье.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах высказывали суждения о том, что арбитражные заседатели должны выполнять в суде роли экспертов, которым доверено предлагать судьям варианты решений. Но сами арбитражные заседатели вряд ли должны принимать окончательные решения, потому что могут не знать некоторых юридических тонкостей.

Р.: Вот арбитражные заседатели – чем хорошо, что это все-таки некие профессионалы, люди, которые судят с профессиональной точки зрения, поскольку судья, он может знать законы, но он может не знать тонкости сути дела, предмета спора, грубо говоря. Если это тонкости соблюдения неких договорных отношений, да? Тонкости в определенной промышленности, допустим, в химической промышленности, там куча терминов, куча своих как бы заморочек. И совершенно не факт, что судья там должен вникать… Соответственно, есть специальные люди, эксперты, которые разбираются.

М.: Понятно.

Р.: Но, опять-таки, им бы я оставил роль именно экспертов, не оставлять за ними права последнего слова.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах высказывали суждения о том, что в современных российских условиях существует опасность подкупа арбитражных заседателей. Они утверждали, с одной стороны, что коллегию арбитражных заседателей труднее подкупить, чем одного судью. Этот фактор предпринимателями оценивался позитивно. Но, с другой стороны, они отмечали, что можно подкупать не всех арбитражных заседателей, а только некоторых, с помощью которых обеспечивать необходимое той или иной стороне судебное решение.

Р1.: Это очень хорошо, что будут арбитражные заседатели, будет сложнее купить.

Р2.: Можно часть купить.

Р1.: У кого какие финансы.

Р3.: Можно и не покупать, есть другие средства давления, согласитесь, в нашем государстве, к сожалению.

Р1.: В любом случае это улучшит.

Р4.: Ну, если у кого-то финансы.

Р2.: Правы те, у кого больше денег.

В этом фрагменте дискуссии на одной из фокус-групп заметно, что предприниматели не знают, как можно избавиться от возможности подкупа арбитражных заседателей, даже при их высокой квалификации как специалистов в тех или иных сферах хозяйственной деятельности. Сам по себе институт арбитражных заседателей не способен обеспечивать непредвзятые судебные решения. Этот вывод подтверждает практика предпринимателей, принимавших участие в дискуссиях на фокус-группах.

Все предприниматели, которые были участниками дискуссий на фокус-группах, знали о том, что некоторые судебные процессы в нашей стране проводятся с участием коллегий присяжных заседателей. Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах высказывали как позитивные, так и негативные оценки участия коллегий присяжных заседателей в судебных процессах. При этом большинство предпринимателей видело желательность участия в судебных процессах коллегий присяжных заседателей для того, чтобы усилить состязательность судебных процессов, в первую очередь, уголовных.

Р.: Ну, мы сейчас говорим о судах общей практики? Есть они, но примеры есть разные, как положительные, так и отрицательные.

М.: А как вы к ним относитесь, как по вашему мнению, они полезны или не нужны, наоборот.

Р.: Нет, в идеале-то они, естественно, нужны.

М.: Почему?

Р.: Ну, возьмем, допустим, идеальную ситуацию, когда, допустим, присяжным заседателям покажется доказательная база несостоятельной, и по их решению может быть проведено повторное исследование. Это положительный пример, а отрицательных тоже немало, потому что судьи у нас тоже, как бы это сказать, по некоторым признакам… Ну, я тогда просто пример тогда приведу. Вот убийство, например, скинхедами таджикской девочки…

М.: А что там было такого?

Р.: Ну, естественно, мы, русские, станем плечом к плечу за русских, так же как жители других, другие национальности.

Этот участник одной из фокус-групп для предпринимателей оценивает последствия участия в судебных процессах коллегий присяжных заседателей как позитивные, когда эти коллегии способствуют более глубокому и объективному рассмотрению судебных дел. Но этот же предприниматель понимает, что членов коллегий присяжных заседателей нельзя идеализировать, они подвержены тем же предрассудкам и влиянию тех же мифов, что и большинство российских граждан. И последствия участия коллегий присяжных заседателей в таких судебных процессах, где для принятия судебного решения необходимо избавиться от предрассудков и мифов в своём сознании, этот предприниматель оценивает негативно. Опыт приводит его к выводу, что коллегии присяжных заседателей окажутся в большинстве случаев неспособными преодолеть предрассудки и мифы своего сознания. И тогда коллегии присяжных заседателей будут способствовать и уже способствуют в современной судебной практике принятию решений, основанных на предрассудках и мифах, а потому предвзятых и необъективных.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что в современной России ещё нельзя считать доказанным, улучшил ли судебную власть институт коллегий присяжных заседателей или нет.

Р.: … на самом деле, в нашей стране еще никто не доказал, что введение института присяжных заседателей в судах общей практики пошло во благо. Вот никто еще не доказал. Есть как отрицательные, так и положительные примеры...

Среди участников фокус-групп для предпринимателей встретились те, кто участвовал в судебных заседаниях в качестве присяжных заседателей. В качестве важной проблемы для присяжных заседателей такие предприниматели называли слабое знание ими законов, а потому высокую вероятность их подчинения мнениям профессиональных юристов: судей, прокуроров и адвокатов. В результате коллегии присяжных заседателей, по оценкам участников фокус-групп для предпринимателей, нередко выносят свои решения эмоционально, а не на основе детального рассмотрения всех обстоятельств судебных дел. Не менее важной проблемой для присяжных заседателей является высокий уровень их ответственности за принимаемые решения, ведь эти решения могут определить судьбы участников судебных процессов.

Р.: Поскольку, насколько я понимаю, присяжные заседатели, просто у меня была практика, что я была присяжным заседателем. Во-первых, это очень сложно, когда ты не разбираешься в законах с такой тонкостью, как разбирается судья, адвокат и так далее, ты практически выносишь свое решение вот так, эмоционально. Ты, практически, непрофессионально это делаешь. Это не с точки зрения законов каких-то, ты вот так вот, как тебе Бог на душу положит, ты выносишь это свое решение. Во-вторых, это как бы огромная ответственность, ты с этим по жизни потом идешь, и думаешь, а так вот я сделал или не так, правильно, или нет, все ли я услышал, что там было в этом заседании? Все ли факты учтены? Ты много чего не знаешь. То есть, я не знаю, честно говоря. Это некое такое… Я не знаю, честно говоря, насколько это улучшит нашу систему. Может, еще больше запутает. Может быть, должны быть именно профессионально образованные присяжные заседатели.

Высказанные в этом фрагменте беседы на одной из фокус-групп для предпринимателей суждения привели их автора к большим сомнениям в том, что введение института коллегий присяжных заседателей способно существенно улучшить судебную власть в России.

В дискуссиях на фокус-группах для предпринимателей обсуждалась необходимость более тщательной подготовки присяжных заседателей, проведения каких-то курсов для них. Предприниматели утверждали, что присяжные заседатели, как правило, очень некомпетентны. Но большинство предпринимателей поддерживало суждение о том, что присяжным заседателям не требуется юридическое образование.

Некоторые предприниматели в беседах на фокус-группах попытались описать, каким должен быть идеал коллегии присяжных заседателей. Они приходили к выводу, что такие коллегии должны иметь в достаточном объёме юридические знания и опыт, чтобы суметь разобраться в том, какая сторона судебного процесса представила более убедительные юридические доказательства в поддержку своих позиций. Но, при этом, выносить свои решения коллегии присяжных заседателей должны с привлечением здравого смысла и с прогнозированием социальных последствий своих решений для сторон судебных процессов. Коллегии присяжных заседателей не могут в своих решениях ограничиваться исключительно юридическими аспектами судебных дел, они должны принимать свои решения, сообразуясь со здравым смыслом и по справедливости, а также с учётом общественного мнения, общественной морали и нравственности, которые не являются юридическими категориями.

Р.: Нет, я считаю, они (присяжные заседатели – В.Р.) не должны быть юридически грамотными, здесь идет спор между адвокатом и обвинителем. И вот здесь кто окажется профессиональнее.

М.: Убедительнее.

Р.: Да, убедительнее. То есть, во-вторых, присяжные, они должны принимать это сердцем, ну, смотреть как бы, рассудком. А если они тоже, ну, не все же люди знают эти законы. Их хорошо знают только обвинитель и адвокат. Они все законы должны знать, и находить какие-то свои козыри, а эти должны посмотреть, кто, как говорится, выполнил работу лучше. И по вот этим доказательствам, кто оказался сильнее, убедительнее, - принять его сторону.

В этом фрагменте беседы на одной из фокус-групп для предпринимателей её участник заявляет, что присяжные заседатели не должны быть юридически грамотными. Но далее он описывает как желаемый результат возможность коллегиям присяжных заседателей определять, представители какой из сторон судебных процессов более профессионально выполнили сбор и представление доказательств своих позиций суду. Без некоторого уровня юридической грамотности присяжным заседателям определить это вряд ли будет возможно.

Предприниматели в беседах на фокус-группах чаще всего заявляли, что сами они участвовать в качестве судебных заседаниях в качестве присяжных не хотят. В качестве причин они называли чаще всего нежелание терять время и свою боязнь ответственности за принятие судебных решений. Некоторые предприниматели утверждали, что не хотят быть присяжными заседателями, поскольку опасаются, что потом криминал осуществит покушение на их жизнь и здоровье.

М.: Хорошо, Леонид, как вы <хотели бы стать присяжным заседателем – В.Р.>?

Р1.: Нет, каждый должен заниматься своим делом, у меня просто времени на это нет.

М.: <Имя>?

Р2.: Если бы мне даже предложили, при нашей системе – нет.

М.: Почему?

Р2.: Потому что очень много у нас подводных течений и дела не всегда решаются объективно.

Р3.: Это опасно. Опасно для тебя, для твоего образа жизни, для твоего здоровья, для твоей семьи, потому что, кто окажется на месте ответчика? Кто на тебя может начать оказывать давление, и каким он это будет делать способом? И в нашей стране, как вот это... по метро.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах чаще всего соглашались с возможностью подкупа коллегий присяжных заседателей, как и судей этих судебных заседаний. При этом ими высказывались суждения о том, что не обязательно подкупать всех присяжных заседателей, нужно просто обеспечить их голосование за лоббируемое судебное решение. Для этого не всегда требуется подкупать даже половину присяжных, потому что подкупленное активное меньшинство присяжных заседателей может оказаться способным убедить всех или большинство остальных в необходимости голосовать за заказанное этому меньшинству судебное решение.

Некоторые предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что в российских условиях коллегии присяжных могут побираться так, чтобы они проголосовали за нужное той или иной стороне судебного разбирательства решение. Предприниматели были не склонны верить в непредвзятость и объективность подбора коллегий присяжных заседателей, что снижало уровень их доверия к выносимым этими коллегиями решениям.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах отмечали как опасность проведения судебных процессов с участием коллегий присяжных заседателей то, что их можно просто запугать с целью вынудить принять судебное решение, выгодное одной из сторон судебного разбирательства. В таких случаях не требуется даже подкуп, страх за своё здоровье, а иногда и за жизнь способен обеспечить принятие коллегией присяжных заседателей такого решения.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах чаще всего утверждали, что с учётом всех достоинств и недостатков – лучше суд с участием коллегий присяжных заседателей. Причина в том, что их труднее подкупить, и что мнения 12 человек более объективны, чем мнение одного судьи.

Р.: 12 человек труднее подкупить, чем одного. Вот и все, тут можно просто вот так взвесить.

Р.: Много мнений всегда, как правило, идет в пользу правильного ответа. А потом, дело не в том, что подкупить тяжелее. Подкупить можно кого угодно и когда угодно. И сколько угодно. Дело в том, что мнение одного человека, то бишь судьи, оно не может быть оспорено 12 человеками, присяжными, понимаете. Потому что, когда, во-первых, они уйдут в комнату и будут принимать одно свое решение, образно говоря, виновен или не виновен. Они еще между собой спорить будут, до правды доходить в споре. Поэтому это очевидно.

В каких категориях дел следует использовать коллегии присяжных заседателей, мнения разошлись. Одни считали, что только в уголовных делах, где наказание может быть от 5 лет и выше лишения свободы. В этих случаях присяжные не дадут возможности судьям присуждать 5 или 8 лет условно за тяжкие преступления. Другие, наоборот, предлагали использовать коллегии присяжных заседателей в простых и ясных делах, включая гражданские процессы. Это была бы школа участия граждан в судах, это возможность корректировать мнение судьи и профессиональных участников процессов здравым смыслом и пониманием житейских проблем. На это были возражения о том, что именно в гражданских делах не следует использовать коллегии присяжных заседателей, потому что в этих делах не всегда нормы закона соответствуют здравому смыслу, часто бывают очень неоднозначные ситуации, которые следует рассуживать только профессиональным юристам в соответствии с нормами законодательства.

По данным проведённых фокус-групп информированность предпринимателей, как и граждан о судах является низкой. Если нет проблем, никто из них не интересуется этой информацией, а если появляются проблемы – предприниматели находят юристов, которые могут их проконсультировать о том, как в соответствии с российскими нормами законов следует эти проблемы решать.

Р.: Если прижмет, то можно найти информацию. Но для этого нужно как-то искать адвоката, юриста, советоваться.

Предприниматели признавались в беседах на фокус-группах, что они плохо знают не только деятельность судов, но и нормы российского законодательства относящиеся, в частности, к правам и свободам граждан:

М.: … Ваша информированность, осведомленность о работе суда, она присутствует? В чем она? Как вы сами оцениваете?

Р.: Я думаю, что всё у всех присутствует, в частности, у меня. Просто, частично. Поскольку страна наша давно грешит тем, что законов своих мы не знаем, прав…

Предприниматели в беседах на фокус-группах отмечали, что для ознакомления с деятельностью судебной власти и с нормами российского законодательства им требуется затратить определённое время, которого у них нет. Их занятость становится определённым препятствием повышения уровня информированности о судах и судебной власти.

Р.: Тоже не так глубоко <осведомлён о деятельности судов – В.Р.>, как хотелось бы вообще владеть этим. И на то, чтобы с этим разбираться, нужно время.

Предприниматели часто используют для получения информации о судах Интернет и даже телефонные справочники. Последние просто для того, чтобы найти телефоны интересующих их судов. Для поиска информации по конкретным правовым вопросам предприниматели нередко используют компьютерные правовые информационные системы, например, “Консультант – Плюс” и “Гарант”. Чаще всего, в таких системах предприниматели ищут нормы законов, комментарии к ним, а также необходимые им формы документов. Но такое знакомство предпринимателей с юридическими нормами и юридической практикой является поверхностным. В результате предприниматели в беседах на фокус-группах отмечали, что их информированность и о судах, и о нормах законов неполная, частичная. Они отмечали, что такое положение характерно для большинства граждан нашей страны.

Наиболее полную и полезную для себя информацию о судах многие предприниматели получают от адвокатов и других юристов в процессах соответствующих консультаций.

Р1.: Адвокаты, вся информация от адвокатов.

М.: Хорошо, как Вы <получаете информацию о судах – В.Р.>?

Р2.: Я тоже через юристов, через адвокатов, через знакомых юристов и знакомых адвокатов.

Участники фокус-групп для предпринимателей продемонстрировали знание некоторых телепрограмм о суде, например, “Час суда” и “Человек и закон”. При этом вторая из этих телепрограмм лишь косвенно связана с деятельностью судов. Предприниматели отмечали, что это постановочные телепрограммы, в них придумывают дела и процедуры проведения реальных судебных процессов. А участники этих телевизионных программ являются актёрами, получающими деньги за участие в съёмках.

Р.: Это шоу, там конкретные артисты. И вообще у меня даже есть знакомый, которые там снимается. Я знаю, что я вчера с ним встретилась, а сегодня он там. Он за это деньги получает, и как я к этому могу относиться серьезно.

Постановочный характер телепрограмм о судах снижает уровень доверия предпринимателей к ним. Но они отмечали, что многие другие телезрители верят этим программам. Многие участники фокус-групп для предпринимателей высказывались о том, что гражданам полезно видеть, как решают вопросы суды даже в постановочных делах.

М.: Нужны такие передачи?

Р1.: Да, это популяризация судов. Для провинции – вполне. В Москве все понимают, - это люди наёмные, это всё игра. А для провинции – это популяризация.

Р2.: Да, у меня бабушка каждый раз звонит и пересказывает, что показывают по телевизору. Я ей устала уже повторять одно и то же, что все это как бы… Она во все это верит.

Р1.: Совершенно согласен, люди в это верят.

То, что в этом фрагменте дискуссии на одной из фокус-групп для предпринимателей было названо популяризацией, по-видимому, точнее может быть охарактеризовано, как продвижение в сознание граждан позитивного образа суда, судей и российского правосудия в целом. Многие предприниматели положительно оценивали такую функцию этих телепрограмм.

С популяризацией судов и правосудия с помощью таких телепрограмм соглашались не все участники фокус-групп для предпринимателей. Некоторые из них утверждали, что необходимо демонстрировать массовой аудитории реальные процедуры судебных разбирательств реальных судебных дел. Иначе в сознании граждан формируется образ российского правосудия, далёкий от реального. Этот образ может им помешать, когда им самим придётся обращаться в суды. В ответ в дискуссиях на фокус-группах высказывались суждения о том, что даже такие телепрограммы о судах ликвидируют безграмотность российских граждан в отношении норм законов и проведения судебных заседаний. Поэтому такие телепрограммы уже этим полезны. Но они были бы ещё полезнее, видимо, если бы представляли гражданам более реально, что и как происходит в российских судах.

Р1.: С другой стороны, все эти телевизионные версии – они очень далеки от реальности своей помпезностью и шиком. Потому что стоит просто попасть в любой районный суд – и это две большие разницы. Если по телевизору – суд, то это…

Р2.: Это показывают, как на Западе, как должно быть в идеале, а на самом деле все совсем не так, и зачем вообще вот это всё, я вообще не понимаю.

В этом примере видно, что некоторые предприниматели негативно оценивали демонстрацию в телепрограммах судебных заседаний такими, какими они должны быть в идеале. Эти теледемонстрации не информируют граждан, а осуществляют манипулирование их сознанием.

Предприниматели указывали на фокус-группах, что в телепрограммах о судах не показывают нюансы действий в них, не показывают подготовку к судебным заседаниям, которые иногда оказываются решающими. Кроме того, участники фокус-групп для предпринимателей утверждали, что эти телепрограммы нужно показывать в другое время, чтобы все желающие могли их посмотреть.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах связывали с уровнем телепрограмм о судах уровень осведомлённости граждан о том, в суде можно защитить свои права, а для предпринимателей – обеспечить выполнение положений договоров, контрактных обязательств.

Р1.: Ну, может быть, это еще связано, давайте отнесем это к телевидению, там показывают всякие передачи…

Р2.: “из суда”

Р1.: Да, и там люди, которые банальные какие-то обыватели, которые далеки от всей этой системы, они начинают в это верить, что можно прийти в суд, защитить себя.

М.: Здорово, здорово. Однако я понимаю, о чем вы говорите, однако...

Р1.: Из-за агитации.

Р3.: И пропаганды.

Р1.: И пропаганды, да. Эти люди начинают верить в суд, обращаться туда...

В этом примере видно, что участвовавшие в фокус-группах предприниматели, понимая постановочный характер телепрограмм о судах, оценивали их воздействие на граждан, как пропаганду. Участники фокус-групп утверждали, что в действительности гражданам и предпринимателям весьма непросто защитить свои права и обеспечить выполнение договорных обязательств в судах. Но эти сложности в телепрограммах никогда не показывают, формируя у граждан не вполне адекватное представление о судах и судебных процессах.

Некоторые предприниматели в дискуссиях на фокус-группах утверждали, что телепрограммы о судах являются средствами рекламы услуг конкретных адвокатов, в них участвующих.

Р.: Я считаю, что если исключать “Час суда”, который Астахов ведет, то остальные передачи – это шоу адвокатов просто. То есть адвокаты набивают себе цену.

Этот участник одной из фокус-групп не относит своё утверждение к телепрограмме “Час суда” с Павлом Астаховым потому, что в ней не появляются адвокаты, как представители сторон. В этой телепрограмме демонстрируются судебные разбирательства на уровне мировых судей.

Предприниматели в дискуссиях на фокус-группах неоднократно выражали неудовлетворённость современным состоянием судебной власти России и неверие в то, что в этой сфере можно что-то улучшить в ближайший период.

Р.: Пока мы живы, ничего не получится.

Это высказывание участника одной из фокус-групп относится к возможностям позитивных изменений не только судебной власти, но и других органов государственной власти. Такое неверие в позитивные изменения участники фокус-групп связывали с низким уровнем законности в нашей стране и отсутствием перспектив решений важнейших проблем.

Р.: Просто должно быть очень жестко, с этим разбираться и пресекать это беззаконие и ни перед кем никогда не заигрывать. Лучше проблему решить сразу, а когда начинают – с одними заигрывают, под других подстраиваются, то здесь, получается, одни – обиженные, другие – неудовлетворенные. И начинают проблемы, как говорится, кипеть. А потом уже до такого, до такой стадии доходит, что уже даже не знают, как найти решение этой проблемы…

Предприниматели, принимавшие участие в беседах на фокус-группах, высказывали только общие пожелания и требования к судебной власти России. Наиболее определённо ими были сформулированы, в частности, такие требования:

• Нужно существенно снизить уровень коррупции в судах.
• Государственные органы должны отказаться от практики давления на суды с целями принятия неправомерных решений.
• Нужно отказаться от показательных судебных процессов над высокопоставленными нарушителями норм законов, а применять нормы законов ко всем гражданам одинаково, т.е. реализовать равноправие граждан перед законом.
• Государственные органы, включая суды, должны служить народу, а не заниматься решениями собственных проблем и проблем высокопоставленных должностных лиц за счёт народа.
• Привести нормы законов в соответствие с реальными процедурами решений проблем, чтобы не получалось противоречий в этих нормах, которые требуют невозможного или нарушений норм других законов.

Предприниматели в беседах на фокус-группах не высказывали способов реализации своих пожеланий по изменению судебной системы. Но и эти пожелания необходимо учитывать профессионалам в юриспруденции, если они хотят, чтобы судебная власть стала реальным средством цивилизованных решений проблем в частном бизнесе и в его взаимодействиях с органами власти, чтобы она была способна поддерживать режим законности в нашей стране и пользовалась доверием граждан.

Проведение фокус-групп с гражданами и предпринимателями по проблемам из взаимодействий с судебной властью выявило неоднозначность, как их личного опыта таких взаимодействий, так и оценок судов и судей. Суды не представляются российским гражданам самостоятельной властью. В их представлениях и оценках суды скорее подвержены воздействиям правоохранительных органов и других органов власти, чем способны принимать непредвзятые и объективные решения. В некоторых случаях и граждане и предприниматели отмечали, что в судах возможно получить именно такие решения и даже добиться справедливости. Но никаких гарантий честного и объективного рассмотрения судебных дел в нашей стране не существует.

Суды для предпринимателей уже стали значимым инструментом решений разнообразных проблем в их взаимоотношениях с клиентами, партнёрами по бизнесу и органами власти. Но во многих случаях и предприниматели, и граждане в дискуссиях на фокус-группах отмечали, что более сильные, более влиятельные и более богатые имеют в российских судах явные преимущества в получении судебных решений в свою пользу.

В современной российской ситуации даже принятое судом решение не гарантирует его исполнение, которое должно быть осуществлено службой судебных приставов. В результате многие граждане и предприниматели стараются искать альтернативные способы решений своих проблем без обращений в суды. И нередко при этом им приходится использовать нелегитимное насилие, даже прибегать к помощи криминальных структур.

Российские суды по разным причинам чаще всего оказываются неспособными точно и обоснованно применять нормы законодательства в своих решениях, тем более, что нормы разных законов нередко противоречат друг другу. В результате деятельность судов не содействует соблюдению в нашей стране режима законности. Более того, сами судьи нередко избирательно применяют нормы законов, подбирают нормы законов под ангажированные решения, стремятся сделать мотивировки этих решений малопонятными сторонам судебных разбирательств. Эти особенности деятельности судебной власти снижают доверие к ней граждан и предпринимателей.

Уровень коррупции в российских судах и граждане, и предприниматели оценивали как довольно высокий. Они нередко утверждали, что суды не могут быть некоррумпированными в условиях высокой коррумпированности всех других органов власти. Поскольку суды сами поражены коррупцией, они не могут быть использованы для противодействия коррупции в государственном и муниципальном управлении, в частном бизнесе и социальной сфере.

Ни граждане, ни предприниматели в беседах на фокус-группах не оказались способными предложить какие-то способы реальных изменений судебной власти к желаемому ими состоянию. Это может стать задачей деятельности профессионалов, если они окажутся способными использовать в реформировании судебной власти как своеобразный социальный заказ, изложенные в настоящем отчёте суждения, мнения и оценки судов и судей, высказанные гражданами и предпринимателями.