Аналитический обзор научной литературы (монографического типа и научной периодики), посвященной проблемам организации и деятельности судебной власти Российской Федерации в сфере гражданского процесса
Обзор подготовлен Сураевым Никитой Олеговичем – студентом факультета права Московского института международных экономических отношений (МИМЭО)
Руководитель работы - Кривоносова Ольга Юрьевна – директор программ ЦСП
Целью данного исследования было описание (реферирование) научных точек зрения на существующие проблемы в соответствующей сфере.
В научной литературе за последние годы были выявлены проблемы по следующим вопросам:
Доступ к правосудию - В.М. Жуйков (стр. 2);
Реализация принципа гласности и публичности – М.А. Кузьмина (стр. 63), Е.Фоменко (стр. 66);
Участие прокурора в гражданском процессе – Е.Р. Ергашев (стр. 68), А. Францифоров (стр. 73), М. Крутиков, Л. Исаева (стр. 75);
Применение обеспечительных мер в гражданском процессе – А. Пшечук (стр. 77), С.Кузнецов (стр. 79);
Проблемы надзорного производства в гражданском процессе – А.В. Власов (стр. 81);
Суд и стороны в гражданском процессе – С.Г. Морозова (стр. 89), В.Баранов, А. Приженникова (стр. 96);
Исчисление сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел – Г.В. Есаулов, В.З. Мохун (стр. 108);
Недобросовестное использование права на судебную защиту в гражданском процессе – И. Ильин (стр. 111);
Надлежащее извещение в гражданском процессе – И. Идрисов (стр. 113).
Литература:
СУДЕБНАЯ РЕФОРМА: ПРОБЛЕМЫ ДОСТУПА К ПРАВОСУДИЮ
В.М. ЖУЙКОВ
(«Статут», 2006)
Виктор Мартенианович Жуйков - заместитель Председателя Верховного Суда РФ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ.
СУД КАК ОРГАН ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПРАВОСУДИЯ
Принцип сочетания единоличного и коллегиального рассмотрения дел в судах общей юрисдикции при рассмотрении гражданских дел практически не действует (он поглощен принципом единоличного рассмотрения дел).
В регулировании этого принципа в ГПК и АПК имеются существенные и неоправданные различия, что ставит лиц, участвующих в разбирательстве дел в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах, в неравное положение.
Институт народных заседателей, существовавший в нашей стране долгое время как средство участия граждан в отправлении правосудия, оказался уничтожен. Такое законодательное решение в процессуальных кодексах (ГПК и УПК) как минимум противоречит акту большей юридической силы - Федеральному конституционному закону "О судебной системе Российской Федерации", в котором прямо указано на участие народных заседателей в осуществлении правосудия (ст. 1 и 8).
В рассмотрении гражданских дел граждане вообще не участвуют.
ПРОБЛЕМЫ ДОСТУПА К ПРАВОСУДИЮ
1. Проблемы реализации права на доступ к правосудию, связанные
с институтами подведомственности и подсудности дел
В научной литературе неоднократно отмечалось, что анализ российского процессуального законодательства свидетельствует об отсутствии единой концепции его развития.
В результате между ГПК и АПК возникло множество принципиальных и неоправданных различий.
Не вдаваясь в обсуждение вопроса о том, нормы каких процессуальных Кодексов лучше, а какие хуже (представляется, что в них есть и те и другие), необходимо констатировать в целом, что такое положение недопустимо и различия следует устранять.
В противном случае всегда будут иметься основания для утверждения о неравной степени обеспеченности доступа к правосудию в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах.
Связанные с различиями в ГПК и АПК проблемы, осложняющие доступ к правосудию, обостряются тем, что в последние годы происходит перераспределение подведомственности дел: наблюдается устойчивая и, полагаю, совершенно неоправданная тенденция к расширению компетенции арбитражных судов за счет соответственно уменьшения компетенции судов общей юрисдикции.
В ст. 7 Федерального закона "О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" были включены беспрецедентные нормы о том, что дела, которые находятся в производстве судов общей юрисдикции и которые в соответствии с АПК отнесены к подведомственности арбитражных судов, в течение двух недель с согласия истцов передаются судами общей юрисдикции в арбитражные суды; если истец не согласен на передачу дела, суд общей юрисдикции прекращает производство по делу в связи с неподведомственностью.
Ничего подобного ранее в нашем законодательстве не было. Наоборот, со времени создания арбитражных судов соблюдался принцип: дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подведомственности, должно быть разрешено этим судом независимо от того, что принятым позже законом подведомственность дела изменена.
Такой подход в полной мере соответствует принципиальному положению института подсудности, закрепленному в гражданском процессуальном законодательстве (ч. 1 ст. 122 ГПК 1964 г., ч. 1 ст. 33 ГПК 2002 г.).
Указанные положения ст. 7 Федерального закона "О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" противоречили не только приведенным подходам определения подведомственности и подсудности, но и положениям о действии закона во времени.
Во всех процессуальных кодексах (и действовавших ранее, и действующих в настоящее время - ГПК, АПК, УПК) закреплено еще одно принципиальное положение: при производстве по делу применяется процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения (ч. 3 ст. 1 ГПК, ч. 4 ст. 3 АПК 1995 г., ст. 4 УПК 2001 г., ч. 4 ст. 3 АПК 2002 г. и др.).
Предъявление иска, принятие искового заявления к производству суда и возбуждение дела в суде являются процессуальными действиями, а институт подведомственности - институтом процессуального права.
Следовательно, определение подведомственности дела суду и все действия, связанные с предъявлением иска и возбуждением дела в суде, должны регулироваться процессуальным законом, действовавшим во время их совершения. Последующее изменение закона не может повлечь пересмотр принятых процессуальных решений, а значит, и изменить подведомственность дела.
В соответствии со ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
Совершенно очевидно, что термин "подсудность", употребляемый в Конституции, шире, чем тот же термин в процессуальном законодательстве. Конституция под надлежащим судом, конечно, понимает суд, определенный законом как с учетом правил подведомственности (разграничения компетенции между судами различных систем - общей юрисдикции и арбитражными), так и подсудности (разграничения компетенции между судами одной системы).
Следовательно, лишение кого-либо права на рассмотрение его дела тем судом, который принял дело к своему производству с соблюдением установленных федеральным законом правил подведомственности и подсудности (в том числе и путем принуждения - под угрозой прекращения производства по делу - к даче согласия на передачу дела в другой суд, как это сделала ст. 7 названного Федерального закона), является не чем иным, как нарушением указанного конституционного права лица, участвующего в деле в качестве истца или ответчика.
Более того, установленное этой статьей правило, в соответствии с которым дело передается судом общей юрисдикции в арбитражный суд лишь с согласия истца, т.е. вообще без учета мнения ответчика, нарушало права последнего и противоречило установленному ст. 123 Конституции Российской Федерации принципу равноправия сторон.
Такое необдуманное, совершенно произвольное "правовое" регулирование ничего, кроме вреда, не приносит.
Это особенно важно иметь в виду в связи с тем, что продолжают вноситься новые предложения о расширении компетенции арбитражных судов, вплоть до передачи в их компетенцию всех дел, возникающих из "экономических" правоотношений, независимо от того, участвуют в них организации или граждане, не имеющие статуса индивидуального предпринимателя. При желании, особенно с учетом указанной выше неопределенности понятий, используемых для определения компетенции арбитражных судов, к таким делам можно отнести все, что угодно, например даже дела о разделе имущества между супругами.
Изложенное, полагаю, убедительно свидетельствует об исключительной важности института подведомственности дел в обеспечении каждому заинтересованному лицу реального доступа к правосудию.
Важное значение имеет и институт родовой подсудности дел, который распределяет дела для рассмотрения по первой инстанции между судами разного уровня одной судебной системы - судами общей юрисдикции и арбитражными судами.
Между тем законодатель зачастую устанавливает правила родовой подсудности дел так же произвольно, как и их подведомственности.
С учетом важности институтов подведомственности и подсудности представляет интерес вопрос об уровне их правового регулирования.
В силу ст. 128 Конституции РФ полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ и иных федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом.
Полномочия федеральных судов реализуются через названные институты. Поэтому представляется, что было бы правильно урегулировать их в федеральных конституционных законах, например в Законе "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации".
Это создало бы некоторые гарантии от произвольного изменения правил подведомственности и подсудности дел "обычными" федеральными законами и обеспечило бы большую стабильность в реализации заинтересованными лицами права на доступ к правосудию.
При толковании и применении норм, определяющих компетенцию судов общей юрисдикции и арбитражных судов, зачастую возникают серьезные проблемы, которые порождают споры о подведомственности - о том, какому суду (общей юрисдикции или арбитражному) подведомственно данное дело.
На практике из-за этого возникают ситуации, когда и суды общей юрисдикции, и арбитражные суды признают те или иные дела неподведомственными им. В результате заинтересованные лица не могут реализовать свое конституционное право на судебную защиту.
Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ принимают меры к разрешению указанных проблем путем принятия совместных постановлений Пленумов этих судов, в которых разъясняются возникшие вопросы. Однако это всех проблем не решает, поскольку процесс подготовки и принятия совместных постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ занимает много времени. Кроме того, не всегда можно прийти к согласованному решению.
В связи с этим возникает потребность в создании органа, который был бы компетентен разрешать спорные вопросы разграничения подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, причем как в общем плане (безотносительно к конкретному делу), так и по конкретным делам, по которым возник спор о подведомственности. В более широком плане имеется потребность в создании органа, который разрешил бы и спорные вопросы толкования и применения норм материального права (с учетом того, что суды общей юрисдикции и арбитражные суды зачастую применяют одни и те же законы, например ГК, но толкуют их нормы не всегда одинаково, что создает проблемы в реализации заинтересованными лицами права на доступ к правосудию), в целях обеспечения единства судебной практики во всей судебной системе Российской Федерации.
Это мог бы быть орган, создаваемый на паритетных началах Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ из числа судей этих судов. Создание такого органа позволило бы оперативно разрешать указанные проблемы и положительно отразилось бы на обеспечении заинтересованным лицам доступа к правосудию.
С обеспечением доступа к правосудию связана еще одна проблема, вытекающая из института подведомственности.
В настоящее время и ГПК, и АПК устанавливают, что если в ходе разбирательства дела будет выявлена его неподведомственность суду данной судебной системы, то производство по делу прекращается (ст. 220 ГПК, ст. 150 АПК). В результате истец должен начинать процесс защиты своих прав заново (вновь составлять и подавать исковое заявление, уплачивать государственную пошлину, представлять доказательства и т.д.), а ответчик - готовить свои возражения.
Все это, безусловно, неблагоприятно отражается на сторонах, не украшает правосудие и осложняет реальный доступ к нему.
Для разрешения этой проблемы необходимо в ГПК и АПК включить нормы, позволяющие суду передавать ошибочно принятые к своему производству дела по подведомственности - из суда общей юрисдикции в арбитражный суд и наоборот.
Эту проблему можно было бы разрешить и путем дачи соответствующего разъяснения в совместном постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ (по аналогии с передачей дел по подсудности).
2. Проблемы реализации права на доступ к правосудию
в стадии возбуждения дела в суде
Наибольшие споры вызывают следующие вопросы:
1. Допустимо ли установление в процессуальных Кодексах возможности - при определенных обстоятельствах - отказа в принятии заявления к производству суда для рассмотрения и разрешения по существу либо это в принципе недопустимо, в связи с чем суд обязан принимать к своему производству заявления любых лиц, содержащие любые требования к другим лицам?
2. Если это допустимо, то возможен ли отказ в принятии заявления к производству суда по основаниям, связанным с существом требования, которое указано в этом заявлении, т.е. возможен ли отказ в принятии заявления по основаниям, затрагивающим его содержательную сторону?
Как отмечалось выше, ГПК и АПК по-разному регулируют отношения в стадии возбуждения дела в суде.
ГПК допускает отказ в принятии заявления к производству суда общей юрисдикции и в ст. 134 устанавливает основания, по которым это возможно.
АПК такого полномочия судьи арбитражного суда не предусматривает (гл. 13 "Предъявление иска") и, следовательно, возможности отказа в принятии заявления, подаваемого в арбитражный суд, и в возбуждении в нем дела не допускает.
Эти различия свидетельствуют об отсутствии единого подхода к развитию законодательства о гражданском и арбитражном судопроизводствах, а также выражают противоположные взгляды на регулирование в гражданском и арбитражном процессах стадии возбуждения дела.
Наличие оснований к отказу в принятии заявления не ограничивает право на доступ к правосудию, оно не только оправданно, но и является необходимым для защиты прав других лиц от злоупотребления правом на судебную защиту и использования этого права не по назначению.
Однако надо признать, что формулировка "отказ в принятии заявления" очень неудачна. Она приводит к отрицательному и искаженному восприятию многими специалистами (в том числе - до разъяснения его истинного содержания - и иностранными экспертами, с которыми приходилось обсуждать проблемы доступа к правосудию в России) регулирования стадии возбуждения гражданского дела в суде, не соответствует фактической деятельности судьи в этой стадии и возможностям заявителя в связи с этой деятельностью.
Надо иметь в виду, что при "отказе в принятии заявления" все равно происходит его предварительное рассмотрение судьей, целью которого является выяснение возможности дальнейшего рассмотрения заявления и разрешения по существу содержащихся в нем требований, при этом у заявителя имеются все процессуальные гарантии защиты своего права на обращение в суд.
Таким образом, утверждение о том, что в подобных ситуациях заявители не получают доступа к правосудию, не соответствует действительности.
Здесь уместно также отметить, что и Конституционный Суд РФ выносит многочисленные определения об отказе в принятии к рассмотрению запросов и жалоб, между тем никто не упрекает его в отказе в доступе к конституционному правосудию.
Однако все же в целях устранения превратного представления о норме, установленной п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК, как о якобы допускающей ограничения доступа к правосудию необходимо изменить используемую в ней терминологию на ту, которая отвечает ее действительному содержанию и применяется в международном праве, - указать в ГПК на решение судьей в стадии возбуждения гражданского дела в суде вопросов приемлемости заявления, поданного в суд, и установить основания (они перечислены в ст. 134 ГПК), по которым заявление признается неприемлемым.
Именно такие формулировки использует Конвенция и действующий на ее основании Европейский суд по правам человека, признавая, что поданная в Суд жалоба не подлежит рассмотрению, т.е. - с точки зрения нашей терминологии - отказывая в принятии жалобы.
Так, согласно ст. 34 Конвенции Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из высоких договаривающихся сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие договаривающиеся стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права.
Эта норма изложена так, что из нее на первый взгляд можно было бы сделать такой же вывод, который сторонники недопустимости ни при каких обстоятельствах отказа в принятии заявления к производству суда делают из ст. 6 Конвенции и ст. 46 Конституции: Европейский суд по правам человека принимает любую жалобу любого лица, если только она содержит утверждение о том, что данное лицо явилось жертвой нарушения прав, признанных Конвенцией и Протоколами к ней. Однако дело обстоит иначе.
Следующая статья Конвенции устанавливает условия "приемлемости" жалобы, т.е. возможности принятия ее к производству Суда для рассмотрения по существу.
Регламент Европейского суда по правам человека специально содержит в разд. II гл. IV "Производство по вопросу о приемлемости жалобы".[1]
Самое прямое отношение к обсуждаемой проблеме имеют основания для признания жалобы неприемлемой, перечисленные в п. 3 ст. 35 Конвенции.
Таким образом, можно признать, что в принципиальном плане положения ст. 134 ГПК не следует рассматривать как нарушающие Конституцию РФ и международные нормы, однако необходимо изменить терминологию этой, а также других связанных с ней статей ГПК и, кроме того, более детально регламентировать деятельность судьи в стадии возбуждения дела (установить порядок рассмотрения им вопроса о приемлемости заявления), для чего внести в ГПК соответствующие дополнения.
3. Проблемы реализации права на доступ к правосудию
в стадии разбирательства дела в суде первой инстанции
1. Расширение действия принципов состязательности и диспозитивности, привело к изменению соотношения этих принципов с принципами активной роли суда, объективной истины и законности, естественно, далеко не в пользу последних.
Роль суда в выяснении обстоятельств дела ("действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон", как было установлено в ч. 1 ст. 14 ГПК 1964 г.) не просто значительно снизилась, а качественно изменилась, что дало основания для возникновения споров о том, сохранился ли вообще принцип объективной (судебной) истины.[2]
Возникшая проблема представляется исключительно важной, поскольку связана с поиском разумного баланса между указанными принципами, а этот баланс, в свою очередь, во многом определяет, насколько будет эффективным правосудие и реальным доступ к нему, будет ли гражданское судопроизводство таким, в котором заинтересованные лица смогут найти защиту своих прав, свобод и законных интересов, или оно превратится в пустую формальность и суд станет играть лишь роль бездушного "штампователя" судебных решений, не имеющих никакого отношения к действительности. Короче, будет ли деятельность суда по рассмотрению гражданских дел с таким содержанием принципов состязательности и диспозитивности реальным правосудием или его видимостью?
Поэтому проблемы определения роли суда и сторон в состязательном процессе, а также взаимосвязи указанных выше принципов требуют дальнейшего внимательного исследования и обсуждения, а результаты реформы в этой области (по внедрению в процесс нового содержания принципов состязательности и диспозитивности) - объективной оценки, с тем чтобы своевременно выявить и исправить возможные недостатки и упущения в правовом регулировании гражданского судопроизводства.
2. В стадии подготовки дела к судебном разбирательству теперь допускается проведение предварительного судебного заседания, в котором возможно решение судьей таких важных вопросов, как приостановление и прекращение производства по делу, оставление заявления без рассмотрения (ч. 4 ст. 152 ГПК).
Главная же новелла действующего ГПК для стадии подготовки дела к судебному разбирательству - возможность рассмотрения и разрешения судьей в предварительном судебном заседании возражений ответчика относительно пропуска истцом без уважительных причин срока исковой давности или срока обращения в суд, т.е. решения вопроса, касающегося существа спора.
При установлении факта пропуска без уважительных причин срока исковой давности или срока обращения в суд судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу (ч. 6 ст. 152 ГПК).
Это очень полезное новшество, позволяющее значительно ускорить процесс.
Однако возникает вопрос: как должен поступить судья в предварительном судебном заседании, если признает, что срок исковой давности (обращения в суд) либо вообще не пропущен, либо пропущен по уважительной причине и подлежит восстановлению? Ответ на него ГПК не дает, что порождает определенные проблемы.
Таким образом, предварительное судебное заседание нуждается в дополнительном правовом регулировании.
Представляется, что в указанной ситуации судья должен вынести соответствующее решение (об установлении факта непропуска срока или о восстановлении срока), поскольку эти обстоятельства относятся к существу спора и поэтому не могут устанавливаться определением; после этого судья назначает дело к разбирательству в судебном заседании, в ходе которого выясняются иные обстоятельства, имеющие значение для дела, и выносится решение по спору в целом. При таком подходе обжалование вынесенных решений в суд второй инстанции должно осуществляться одновременно, т.е. после рассмотрения дела по существу в судебном заседании.
В целях ускорения процесса и упрощения процедуры исправления возможных ошибок при вынесении судом определений об оставлении заявления без рассмотрения установлено, что суд первой инстанции вправе сам отменить такое определение, вынесенное в связи с повторной неявкой сторон или истца, если истец или ответчик представит доказательства, подтверждающие уважительность причин неявки в судебное заседание и невозможности сообщения о них суду (ч. 3 ст. 223 ГПК).
Данная норма избавляет стороны от необходимости подачи жалобы на определение об оставлении заявления без рассмотрения в суд второй инстанции, значительно ускоряет процесс и, безусловно, является полезной.
3. Как показывает практика применения нового законодательства о гражданском судопроизводстве (начиная с введения в действие изменений и дополнений ГПК РСФСР в 1995 г.), разбирательство гражданских дел в судах первой инстанции (кроме рассмотрения в приказном и заочном производствах), несмотря на принципиальнейшие новеллы, мало чем отличается от того, что было раньше.
Это связано с тем, что суды с большим трудом осваивают свою изменившуюся роль в гражданском процессе и не используют в полной мере новые возможности состязательного судопроизводства, в том числе и меры по борьбе со злоупотреблениями сторон, направленными на умышленное затягивание разбирательства дел.
В результате рассмотрение многих дел продолжается чрезмерно долго, их разбирательство многократно откладывается и право на доступ к правосудию для многих заинтересованных лиц становится неопределенным.
Во многом это объясняется тем, что судьи районных судов избегают рассмотрения гражданских дел "по-новому" из-за справедливого опасения отмены их решений вышестоящими судами, которые зачастую продолжают рассматривать дела в кассационном порядке "по-старому".
В связи с этим необходимо обратить внимание на исключительно важную роль областных и других соответствующих им судов в реализации реформы гражданского судопроизводства. В тех случаях, когда они допускают ошибки в принципиальных подходах к практике рассмотрения дел в кассационном порядке, создаются препятствия применению нового законодательства о гражданском судопроизводстве и в реализации заинтересованными лицами права на судебную защиту (на доступ к правосудию).
4. Суды общей юрисдикции рассматривают большое количество самых разнообразных дел: как совершенно очевидных с точки зрения их разрешения и малозначительных, так и очень сложных и важных; как дел, в которых решаются очень спорные вопросы права и фактов, так и дел, в которых решаются только вопросы права, и т.д.
Между тем законодательство, регулирующее производство в суде первой инстанции (кроме приказного и заочного производств), устанавливает для рассмотрения и разрешения всех этих многообразных по своему содержанию и значению дел один порядок. Так, в совершенно одинаковой процедуре должны рассматриваться дело о взыскании 5 руб. (если в связи с возникшим спором нельзя выдать судебный приказ) и дело о взыскании 5 млрд. руб.
Оправданно ли это? Представляется, что введением в гражданский процесс приказного и заочного производств возможности его дальнейшей дифференциации с целью повышения эффективности правосудия и облегчения доступа к нему не исчерпаны.
В этом вопросе полезно обратиться к Рекомендациям Комитета министров Совета Европы: "Относительно путей облегчения доступа к правосудию" N R(81)7 от 14 мая 1981 г. и "Относительно принципов гражданского судопроизводства, направленных на совершенствование судебной системы" N R(84)5 от 28 февраля 1984 г.[3]
В этих Рекомендациях содержатся предложения государствам - членам Совета Европы принять меры к упрощению и ускорению разбирательства гражданских дел в судах, к созданию особых процедур для рассмотрения судами малозначительных дел, к пресечению недобросовестного поведения сторон.
Так, в п. 15 Рекомендации от 14 мая 1981 г. имеется следующее предложение относительно создания особых процедур: "Для споров по исковым требованиям на незначительную сумму должна быть установлена процедура, позволяющая сторонам обратиться в суд, не неся издержек, несоразмерных денежной сумме, являющейся предметом спора. В этих целях возможно было бы предусмотреть упрощенное судопроизводство, избегать ненужных судебных заседаний и ограничить право обжалования".
В Рекомендации от 28 февраля 1984 г. предложены девять "принципов" гражданского судопроизводства, направленных на совершенствование судебного разбирательства. Три из них (принципы 1, 2 и 8) имеют самое прямое отношение к обсуждаемой проблеме, поэтому приведу их текст полностью:
"Принцип 1
1. Судопроизводство обычно должно состоять не более чем из двух судебных заседаний: первое заседание может быть предварительным слушанием подготовительного характера, а в ходе второго заседания могут представляться доказательства, заслушиваться доводы сторон и, если возможно, приниматься решение. Суд должен принимать меры для того, чтобы его действия, необходимые для проведения второго заседания, принимались своевременно и чтобы в принципе не допускались задержки.
2. В отношении любой стороны должны применяться санкции, если она, получив судебное уведомление, не предпринимает процессуальных действий в сроки, установленные законом или судом. В зависимости от обстоятельств к таким санкциям могут относиться лишение права на процессуальные действия, решение о возмещении ущерба и покрытии издержек, наложение штрафа и оставление заявления без рассмотрения.
3. Суд должен иметь возможность вызывать свидетелей, а при неявке свидетелей без уважительных причин на таких свидетелей должны накладываться соответствующие санкции (в виде штрафов, возмещения ущерба и т.д.). В случае неявки свидетеля суд самостоятельно решает вопрос о продолжении разбирательства без заслушивания свидетельских показаний. Чтобы облегчить порядок заслушивания свидетельских показаний, следует предусмотреть в соответствующих случаях использование таких современных технических средств, как телефонная связь или видеоаппаратура.
4. Если эксперт, назначенный судом, не представит свой доклад или без уважительных причин задержит его представление, против него должны применяться соответствующие санкции. Они могут состоять в уменьшении размера гонорара, решении об оплате издержек или возмещении ущерба, а также принятии дисциплинарных мер судом или профессиональной организацией, в зависимости от обстоятельств.
Принцип 2
1. Когда сторона возбуждает явно необоснованный иск, суд должен обладать полномочиями принимать решения по делу на основе упрощенной процедуры и, если это необходимо, налагать на эту сторону штраф или выносить решение о возмещении убытков другой стороне.
2. Когда сторона в ходе судебного разбирательства ведет себя недобросовестно и явно нарушает процедуру с очевидной целью затянуть разбирательство, суд должен обладать полномочиями либо немедленно принять решение по существу, либо применить такие санкции, как, например, наложить штраф, обязать возместить ущерб или лишить права на процессуальные действия; в особых случаях он должен взыскивать с адвоката судебные издержки.
3. Профессиональным ассоциациям юристов следует предложить применять дисциплинарные меры в случаях, когда поведение одного из их членов носило характер, описанный в предыдущих пунктах.
<...>
Принцип 8
1. Кроме того, должны быть предусмотрены конкретные правила или свод правил, ускоряющих разрешение спора:
a) в случаях, не терпящих отлагательств;
b) в случаях, связанных с неоспоримым правом, заранее оцененным ущербом, а также в случаях, связанных с исками на небольшие суммы;
c) в связи с дорожно-транспортными происшествиями, трудовыми спорами, вопросами, касающимися отношений между арендодателем и арендатором жилища, и некоторыми вопросами семейного права, в частности, установлением и пересмотром размера алиментов.
2. С этой целью можно было бы использовать одну или несколько следующих мер: упрощенные методы начала разбирательства; проведение судебного разбирательства без заседаний или проведение только одного заседания или, в зависимости от обстоятельств, проведение предварительного подготовительного заседания; проведение исключительно письменного или устного судопроизводства, в зависимости от обстоятельств; запрет или ограничение некоторых возражений и объяснений; более гибкие правила дачи показаний; осуществление производства без перерывов или лишь с небольшими перерывами; назначение судебного эксперта либо ex officio, либо по просьбе сторон, если это возможно до начала судебного процесса; активное участие суда в ведении дела и вызове свидетелей и заслушивание показаний.
3. Эти конкретные правила или свод правил могут, в зависимости от обстоятельств, быть обязательными, применяться при соответствующей просьбе любой из сторон или с согласия всех сторон".
Следует отметить, что многие положения ГПК, регулирующие производство в суде первой инстанции, вполне соответствуют рекомендациям Комитета министров Совета Европы.
Вместе с этим представляется, что принятие некоторых других предложений, содержащихся в этих Рекомендациях, было бы полезным для российского судопроизводства и способствовало бы облегчению доступа к правосудию и повышению его эффективности.
С этой же целью следует осмыслить содержание и назначение принципа устности судебного разбирательства и его взаимоотношение с другими принципами.
Всегда ли оправданно его действие, т.е. по всякому ли делу, рассматриваемому в суде первой инстанции, должно производиться устное разбирательство? Допустимо ли сочетание этого принципа с принципом письменности?
Большой интерес в связи с этим, полагаю, представляет Постановление Европейского суда по правам человека, в котором, исходя из положений Конвенции, решен вопрос о соотношении принципов устности и письменности.
Приведу текст этого Постановления в том виде, в каком он опубликован в "Бюллетене Европейского суда по правам человека" за 2000 г., N 4:
"Вопрос о праве на устное разбирательство дела.
Дело было рассмотрено в суде первой инстанции без проведения устного разбирательства: жалоба признана неприемлемой.
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
РЕШЕНИЕ
ПО ВОПРОСУ ПРИЕМЛЕМОСТИ ЖАЛОБЫ N 64336/01
"ВАРЕЛА АССАЛИНО ПРОТИВ ПОРТУГАЛИИ
(VARELLA ASSALINO - PORTUGAL)"
(25 апреля 2002 года)
Суть жалобы
Заявителем были возбуждены два иска: первый с требованием аннулировать завещание, составленное его покойным отцом в пользу второй жены, второй - с требованием объявить наследников второй жены его отца не имеющими права наследования. Оба иска были отклонены судом первой инстанции без рассмотрения в судебном заседании. Суд утверждал, что имеет все сведения, необходимые для оценки первого иска по существу, и счел невозможным признать завещание ничтожным. Второй иск суд отклонил, согласившись с доводом ответчиков об истечении срока подачи такого иска. Заявитель подал апелляционную жалобу на оба решения суда и потребовал рассмотрения исков в судебном заседании. Апелляционный суд отклонил жалобу заявителя. Жалобы заявителя по вопросам права были отклонены кассационной инстанцией.
Решение
Жалоба признана неприемлемой, что касается пункта 1 статьи 6 Конвенции. В принципе заявитель имел право на публичное разбирательство дела, так как не действовало ни одно из исключений, предусмотренных вторым предложением пункта 1 статьи 6 Конвенции. Кроме того, Варела Ассалино обратился в апелляционную и кассационную инстанции с требованием о рассмотрении его дела в судебном заседании. Однако характер дел, подлежащих разрешению, не требовал проведения публичного рассмотрения. Суд счел фактические обстоятельства дела установленными, необходимо было лишь вынести решение по вопросам права в связи с толкованием Гражданского кодекса. Данный вывод нельзя признать необоснованным, так как в ходе производства по делу не возникло никаких вопросов, которые нельзя было разрешить удовлетворительным образом путем рассмотрения письменных доказательств. Единственный спорный вопрос был связан с толкованием положений Гражданского кодекса. В случаях, когда разрешению подлежат только вопросы права, рассмотрение письменных заявлений является более целесообразным, чем прения сторон, и, возможно, рассмотрение дела на основе письменных доказательств является достаточным. Заявитель не представил в Европейский суд убедительных доказательств в пользу того, что для обеспечения справедливого разбирательства после обмена меморандумами необходимо было провести и прения сторон. Наконец, в определенных случаях власти вправе принимать во внимание и соображения эффективности и экономии. Например, как в данном случае, когда фактические обстоятельства не являются предметом спора, а вопросы права не представляют особой сложности, то обстоятельство, что публичное разбирательство дела не проводилось, не является нарушением требования пункта 1 статьи 6 Конвенции о проведении публичного разбирательства дела. Жалоба признана явно необоснованной".
Таким образом, Европейский суд по правам человека не считает - в определенных случаях - проведение письменного процесса нарушением ст. 6 Конвенции и, более того, полагает, что в тех случаях, когда суд решает только вопросы права (при отсутствии спора о фактах), письменный процесс является более целесообразным, чем устный.
Восприятие этой позиции Европейского суда по правам человека и включение в состав принципов гражданского процесса (для определенных случаев) принципа письменности судебного разбирательства, полагаю, было бы исключительно полезным.
На основе этого принципа можно было бы, например, рассматривать дела об оспаривании нормативных правовых актов. Он мог бы действовать и при рассмотрении некоторых видов жалоб судами кассационной и надзорной инстанций. Его реализация также облегчила бы доступ к правосудию.
Таким образом, несмотря на значительный положительный вклад в реформирование производства в суде первой инстанции, внесенный в результате принятия нового ГПК, потребность в его дальнейшем совершенствовании сохраняется и возможности для этого имеются.
4. Проблемы реализации права на доступ к правосудию
в стадии производства в суде второй инстанции
1. Практика выявила недостатки полной апелляции.
Правила апелляционного производства по обжалованию решений мировых судей предоставляют сторонам полную свободу в представлении доказательств в суд второй инстанции.
Это позволяет сторонам без каких-либо последствий для себя игнорировать производство у мирового судьи и только в случае неблагоприятного для них решения переносить дело в суд второй инстанции и начинать там представлять доказательства. В результате в таких ситуациях решения мировых судей, вынесенные в соответствии с правилами ГПК, регулирующими производство в суде первой инстанции (по имеющимся в деле доказательствам), т.е. с точки зрения предъявляемых к ним этими правилами требований законные и обоснованные, отменяются районными судами, которые выносят свои решения и для которых при разбирательстве дел в апелляционном порядке решения мировых судей в принципе не существуют.
Представляется, что необходимо, сохранив положение, содержащееся в ч. 2 ст. 327 ГПК, согласно которому рассмотрение дела судом апелляционной инстанции производится по правилам производства в суде первой инстанции, установить ограничение в представлении сторонами и в исследовании судом новых доказательств, аналогичное тому, которое действует в кассационном производстве, для чего внести соответствующие изменения в ч. 3 ст. 327 ГПК.
Также не обязательно во всех случаях при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции заново допрашивать свидетелей, которые были допрошены при производстве у мирового судьи.
Это следовало бы делать, если в апелляционной жалобе или в возражениях на нее есть просьба о вызове и допросе таких свидетелей, т.е. когда возникает спор по поводу сообщенных ими сведений или когда они могут сообщить новые сведения.
Если просьбы об этом нет, то в вызове и в новом допросе свидетелей нет необходимости. Их показания, данные при рассмотрении дела мировым судьей, могут быть оглашены и исследованы в заседании суда апелляционной инстанции по правилам, установленным ст. 180 ГПК.
Принятие этих предложений ускорило бы и упростило производство в суде апелляционной инстанции.
2. Положение в кассационном производстве значительно серьезнее.
Реформирование кассационного производства ожидаемых результатов не принесло. Главная цель, ради которой суд кассационной инстанции получил принципиально новые полномочия, - значительное ускорение процесса защиты прав, свобод, законных интересов и обеспечение окончательного разрешения судебных споров (в случае отмены решений судов первой инстанции), как правило, в стадии кассационного производства - далека от достижения.
Суды кассационных инстанций не используют полученные полномочия в полной мере и при отмене решений судов первой инстанции редко выносят новые решения. Подавляющее большинство дел направляется на новое рассмотрение в суды первой инстанции. В результате дела длительное время находятся на рассмотрении судов, стороны пребывают в состоянии неопределенности и фактически не могут реализовать свое право на доступ к правосудию.
Правда, надо отметить, что количество новых решений, выносимых судами кассационных инстанций, все же возрастает.
Тем не менее это количество все равно явно незначительно и свидетельствует о том, что суды кассационных инстанций не используют все возможности, предоставленные им новым процессуальным законодательством, в результате чего осложняется доступ заинтересованных лиц к правосудию.
В чем причины такого положения?
А) Одна из причин, полагаю, субъективная и состоит в том, что судьи судов кассационных инстанций до сих пор не осознали свою новую роль в осуществлении правосудия и по-прежнему избегают принятия по рассматриваемым делам самостоятельных решений, предпочитая переложить это бремя на суды первой инстанции.
Б) Другая причина - объективная, и устранить ее гораздо сложнее, чем первую.
Суды кассационных инстанций не имеют возможностей реально и в полной мере осуществлять свои новые полномочия.
За последние 10 лет количество дел, рассматриваемых судами кассационных инстанций, возросло в 3 раза, что вызвано общим ростом количества дел, поступающих в суды. В 2004 г. ими было рассмотрено 272,3 тыс. дел. Эта нагрузка приходится на 89 судов (по числу субъектов Российской Федерации), которые к тому же являются и судами первой и надзорной инстанций, рассмотревшими в 2004 г. по первой инстанции 12261 дело и 292,9 тыс. надзорных жалоб.
При такой постоянно возрастающей нагрузке суды кассационных инстанций не имеют возможности нормально исследовать не только новые, но и имеющиеся в деле доказательства с целью их самостоятельной оценки и вынесения нового решения. Поэтому они объективно не в состоянии должным образом справиться со своими обязанностями.
Какие меры необходимо принять для завершения реформирования гражданского судопроизводства?
1. Необходимо создать нормальные условия для рассмотрения дел судами кассационных инстанций и реального осуществления ими своих новых полномочий.
2. Для поиска резервов и оптимальных форм производства в суде кассационной инстанции необходимо вновь оценить устройство системы судов общей юрисдикции Российской Федерации и решить: в состоянии ли в нынешней судебной системе федеральные суды второй инстанции (судебные коллегии по гражданским делам областных и других соответствующих им судов), соединенные в одном судебном органе с надзорными инстанциями (президиумами этих судов), эффективно выполнять свои задачи и не требуется ли изменение системы судов общей юрисдикции.
В связи с этим представляется интересной и полезной идея создания окружных судов общей юрисдикции (об их возможных полномочиях см. далее).
3. Для достижения указанных выше целей реформирования производства в федеральных судах второй инстанции необходимо еще более усилить его апелляционные начала и в законодательном порядке установить общее правило, запрещающее суду кассационной инстанции в случае отмены судебного решения направлять дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции и обязывающее его выносить в таких случаях новое решение.
Исключения из этого общего правила должны быть прямо перечислены в ГПК (вместо довольно расплывчатой формулировки ст. 361 ГПК, ограничивающей возможности суда кассационной инстанции в направлении дела на новое рассмотрение, которую при желании можно легко обойти).
Представляется, что направление дела на новое рассмотрение судом кассационной инстанции должно быть допустимо лишь в случаях нарушения судом первой инстанции основных положений осуществления правосудия (рассмотрение дела незаконным составом суда, рассмотрение дела в отсутствие лица, подавшего кассационную жалобу, не извещенного о времени и месте судебного заседания, и т.п.).
4. Для выявления резервов улучшения работы судов кассационной инстанции представляется очень интересным предложение о возможности, с согласия сторон, рассмотрения дела в кассационном порядке судьей единолично.[4]
В данном случае речь идет о новом принципе - сочетания коллегиального и единоличного рассмотрения дел в суде кассационной инстанции.
Представляется, что этот принцип вполне согласуется с принципом диспозитивности: стороны, самостоятельно распоряжаясь своими правами, определяют, каким составом суда будет рассматриваться в кассационном порядке их дело - коллегиально или судьей единолично.
Принцип сочетания коллегиального и единоличного рассмотрения дел в суде первой инстанции, также проистекающий из принципа диспозитивности, был установлен еще 29 мая 1992 г., когда были внесены изменения в ст. 6 ГПК РСФСР, допускающие рассмотрение дела судьей единолично, если лица, участвующие в деле, не возражают против этого, или коллегиально, если кто-либо из них возражает против такого порядка рассмотрения.[5]
Эти изменения хорошо себя зарекомендовали при рассмотрении гражданских дел в судах первой инстанции, во многом ускорили и упростили процесс и реализацию заинтересованными лицами права на доступ к правосудию.
Думается, что допущение рассмотрения дел в кассационном порядке как коллегиальным составом суда, так и судьей единолично даст еще больший эффект и не ущемит прав сторон, поскольку это станет возможным лишь при их прямом согласии на рассмотрение дела судьей единолично либо при отсутствии у них возражений на такое рассмотрение (здесь возможны варианты в формулировках, которые существа вопроса не меняют).
5. Необходимо, опираясь на позицию Европейского суда по правам человека, на которую указано выше применительно к проблемам доступа к правосудию в суде первой инстанции, расширить возможности письменного процесса при рассмотрении дел в судах кассационных инстанций в тех случаях, когда нет спора о фактических обстоятельствах дела, а решаются только вопросы права.
Как я уже отмечал, Европейский суд по правам человека высказал позицию, что в таких случаях рассмотрение судом письменных заявлений является более целесообразным, чем прения сторон, и то обстоятельство, что публичное разбирательство дела в этой ситуации не проводилось, не является нарушением п. 1 ст. 6 Конвенции (см. выше, с. 72 - 73).
Реализация этого предложения позволит значительно упростить процесс и ускорить защиту нарушенных прав, свобод и законных интересов.
Особенно это было бы полезным при рассмотрении судами кассационных инстанций частных жалоб, что видно из следующего.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассмотрела в 2004 г. в кассационном порядке 1783 дела, из них:
- по кассационным жалобам - 970 (55%);
- по частным жалобам - 813 (45%).
Подавляющее большинство частных жалоб приносится на определения судей областных и других соответствующих им судов об отказе в принятии заявлений, поскольку их рассмотрение отнесено к компетенции арбитражных судов (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК), либо о возврате заявлений в связи с их подсудностью районным судам (п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК).
Таким образом, почти половина всех дел, рассматриваемых Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ в кассационном порядке, связана с решением чисто юридических вопросов: подведомственности или подсудности дел, - в которых, естественно, нет спора о фактических обстоятельствах.
Еще более разительная картина в Кассационной коллегии Верховного Суда РФ.
В 2004 г. судьями Верховного Суда РФ по аналогичным мотивам было вынесено 843 определения об отказе в принятии заявлений и 508 о возврате заявлений (из 1493 всех поданных в Верховный Суд РФ заявлений для рассмотрения по первой инстанции).
Кассационная коллегия Верховного Суда РФ в том же году рассмотрела в кассационном порядке 654 гражданских дела (и одно уголовное), из них:
- по кассационным жалобам - 91 (13,9%);
- по частным жалобам - 563 (86,1%).
Как видно из этих данных, в Кассационной коллегии еще больше, чем в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, дел, в которых решаются только вопросы права (это без учета дел, рассматриваемых обеими коллегиями по кассационным жалобам, в которых также очень часто решаются только правовые вопросы, например, дел об оспаривании нормативных актов).
Совершенно очевидно, что проверка законности указанных определений и решение вопросов, поставленных в частных жалобах, намного эффективнее именно по письменным материалам, поскольку в них изложены позиции суда и лица, подавшего частную жалобу, имеющие правовое значение, а проведение устных разбирательств, заслушивание объяснений заявителей ничем по сути эти материалы дополнить и в большей степени прояснить сложившуюся ситуацию не могут.
В настоящее же время, вместо того чтобы как можно быстрее принять и сообщить заявителю окончательное решение по его частной жалобе, дав ему возможность после этого обратиться в компетентный суд, необходимо назначать и проводить судебное заседание (на это согласно ст. 348 ГПК в Верховном Суде РФ отводится немалый срок - два месяца), исход которого очевиден заранее.
В результате процесс реализации права на доступ к правосудию осложняется и затягивается.
Изменение такого положения и предоставление суду кассационной инстанции в указанных ситуациях права выносить определения без проведения устных судебных разбирательств и без извещения заинтересованных лиц, а только по письменным материалам дела значительно упростило и ускорило бы процесс, не ущемив при этом права заинтересованных лиц.
6. Немало проблем в кассационном производстве возникает в связи со сроком подачи кассационных жалоб.
При разработке проекта нового ГПК и его принятии обсуждалось предложение об увеличении этого срока до одного месяца. Однако с учетом того, что в кассационном порядке обжалуется незначительное количество судебных решений по сравнению с вынесенными (всего около 5%), был сохранен прежний срок подачи кассационных жалоб в 10 дней со дня принятия решения судом в окончательной форме (ст. 338 ГПК), чтобы не отдалять вступления в законную силу большинства судебных решений.
Между тем федеральные суды первой инстанции рассматривают много сложных и объемных гражданских дел, по которым сторона, не согласная с решением, объективно не в состоянии в течение 10 дней ознакомиться с протоколом судебного заседания, изучить судебное решение, составить и подать мотивированную жалобу (подача немотивированных кассационных жалоб теперь, в отличие от прежнего порядка, не допускается и влечет оставление жалобы без движения - ст. 341 ГПК), а другая сторона - ознакомиться с копией кассационной жалобы и представить свои письменные возражения на нее (ст. 344 ГПК).
Поэтому необходимо искать разумное решение относительно продолжительности срока подачи кассационных жалоб, которое позволило бы, с одной стороны, не препятствовать быстрому вступлению в законную силу большинства необжалованных судебных решений, а с другой - лицам, участвующим в деле, реально, без неоправданных сложностей осуществлять свое право на обжалование.
В этой связи заслуживает поддержки предложение о том, что стороне, не согласной с решением суда первой инстанции, в течение 10 дней достаточно подать в суд, вынесший решение, заявление о намерении обжаловать его. В таком случае срок подачи кассационной жалобы увеличивается (например, до 20 дней или одного месяца), и сторона, не согласная с решением, получает реальную возможность подготовить мотивированную жалобу, а другая сторона - возражения на нее.
Если в течение 10 дней со дня принятия решения в окончательной форме такое заявление не будет подано, то решение суда, как необжалованное, вступает в законную силу.[6]
7. В целях совершенствования производства в суде второй инстанции было бы полезным обратиться к рекомендациям Комитета министров Совета Европы, относящимися к этому производству.
Речь идет в первую очередь о Рекомендации Комитета министров государствам - членам Совета Европы N R(95)5 от 7 февраля 1995 г. относительно введения в действие и улучшения функционирования систем и процедур обжалования по гражданским и торговым делам.[7]
Она представляет большой интерес, поэтому приведу полностью ту часть Рекомендации, которая касается производства в суде второй инстанции (другая ее часть относится к производству в "третьей инстанции"):
"Глава I. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ
Статья 1. Право на судебный контроль
a) в принципе должна существовать возможность контроля за любым решением нижестоящего суда ("суд первой инстанции") со стороны вышестоящего суда ("суд второй инстанции");
b) если будет сочтено целесообразным предусмотреть изъятия из этого принципа, любые такие изъятия должны быть основаны на законе и должны соответствовать общим принципам справедливости;
c) сторонам должна предоставляться информация относительно их прав на обжалование и относительно того, каким образом это право осуществлять, в частности о сроках, в которые следует подавать жалобу;
d) судьям вышестоящих судов должно быть запрещено участвовать в разбирательстве тех дел, рассмотрением которых они занимались в нижестоящем суде.
Глава II. ОГРАНИЧЕНИЯ НА СУДЕБНЫЙ КОНТРОЛЬ
Статья 2. Меры, принимаемые на уровне суда первой инстанции
a) в принципе вопросы судебного спора должны определяться на уровне суда первой инстанции. Суду первой инстанции должны представляться все возможные претензии, факты и доказательства. Государствам следует рассмотреть возможность принятия законодательства или других мер, направленных на достижение этой цели;
b) с тем, чтобы позволить сторонам оценить, следует ли им осуществлять свое право на обжалование, и быть в состоянии, когда это возможно, ограничить это право, закон должен обязывать суд первой инстанции давать четкое и полное обоснование своих решений с использованием понятных формулировок. В принципе не требуется никакого обоснования решений по вопросам, которые не оспариваются или по которым решения вынесены присяжными;
c) суд первой инстанции должен иметь возможность, в надлежащих случаях, разрешать применение принудительных мер в предварительном порядке, если только это не причиняет стороне, проигравшей дело, невозместимого или серьезного вреда или не делает невозможным отправление правосудия на более позднем этапе.
Статья 3. Вопросы, исключаемые из права на апелляцию
Для обеспечения того, чтобы суд второй инстанции рассматривал только надлежащие вопросы, государствам следует рассмотреть возможность принятия некоторых или всех нижеперечисленных мер:
a) исключить ряд категорий дел, например исковых требований на небольшую сумму;
b) ввести требование о получении разрешения суда на подачу жалобы;
c) установить конкретные предельные сроки для осуществления права на обжалование;
d) отсрочивать осуществление права на обжалование по ряду промежуточных вопросов до подачи главной жалобы по основному делу.
Статья 4. Меры по предотвращению любых злоупотреблений системой обжалования
Для предотвращения любых злоупотреблений системой или процедурой обжалования государствам следует предусмотреть возможность принятия некоторых или всех нижеперечисленных мер:
a) требовать от лиц, подающих жалобу, на раннем этапе представления разумных оснований для своих жалоб и указания использованных средств правовой защиты;
b) разрешить суду второй инстанции отклонять в соответствии с упрощенной процедурой, например без информирования об этом другой стороны, любые жалобы, которые представляются ему явно необоснованными, неразумными или поданными с намерением досадить; в этих случаях можно предусмотреть применение таких санкций, как наложение штрафа;
c) когда судебное решение подлежит немедленному исполнению, разрешить приостанавливать исполнение только тогда, когда в результате исполнения лицу, подавшему жалобу, будет причинен непоправимый или серьезный ущерб или когда это сделает невозможным отправление правосудия на более позднем этапе; в подобных случаях должен вноситься залог, обеспечивающий присужденную сумму;
d) когда судебное решение подлежит немедленному исполнению, разрешить суду второй инстанции отказывать в слушании дела в случае неисполнения лицом, подавшим жалобу, указанного решения, если только оно не представило надлежащего обеспечения или суд первой или второй инстанции не приостановил исполнение решения;
e) когда вынужденные задержки возникают по вине одной из сторон, требовать от этой стороны покрытия дополнительных расходов, обусловленных задержкой.
Статья 5. Меры по ограничению рамок разбирательства в суде второй инстанции
Для обеспечения того, чтобы вопросы, по которым подаются жалобы, рассматривались судом второй инстанции, государствам следует рассмотреть возможность принятия некоторых или всех нижеперечисленных мер:
a) разрешить судам или сторонам соглашаться с некоторыми или всеми обстоятельствами дела, установленными судом первой инстанции;
b) разрешить сторонам добиваться постановления, ограниченного некоторыми аспектами дела;
c) когда необходимо получение разрешения на обжалование, позволить суду ограничивать рамки жалобы, например, вопросами права;
d) ввести ограничения на представление новых претензий, фактов или доказательств в суде второй инстанции, если только не возникает новых обстоятельств или не существует других предусмотренных внутренним законодательством причин, по которым они не были представлены в суде первой инстанции;
e) ограничить слушания по жалобе разумными основаниями для жалобы, при условии, что речь идет о делах, когда суд может действовать по собственному побуждению.
Глава III. ДРУГИЕ МЕРЫ ПО УЛУЧШЕНИЮ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
СИСТЕМ И ПРОЦЕДУР ОБЖАЛОВАНИЯ
Статья 6. Меры по повышению эффективности процедур обжалования
Для обеспечения быстрых и эффективных слушаний по жалобам государствам следует рассмотреть возможность принятия некоторых или всех нижеперечисленных мер:
a) отказаться от использования услуг большего числа судей, чем это необходимо для рассмотрения дел. Один судья мог бы использоваться, например, для рассмотрения некоторых или всех следующих вопросов:
I. Ходатайств о разрешении на подачу жалобы.
II. Процессуальных ходатайств.
III. Дел, касающихся несовершеннолетних.
IV. Когда об этом просят стороны.
V. Когда дело представляется явно необоснованным.
VI. Дел, касающихся семьи.
VII. Срочных дел;
b) если жалоба рассматривалась в суде первой инстанции, ограничить число письменных представлений, которыми обмениваются стороны, минимально необходимым, например, предписать, что каждая сторона может представлять в суд второй инстанции только один комплект документов;
c) в государствах, где в суде второй инстанции возможно устное производство, позволить сторонам договариваться о том, чтобы решение по делу выносилось без слушаний, если только суд второй инстанции сочтет это необходимым;
d) сократить продолжительность устного производства до строго необходимого минимума, например, путем более широкого применения письменных процедур или использования кратко изложенных аргументов или письменных заявлений;
e) в случае устного разбирательства обеспечить его скорейшее проведение ("уплотнение графика устного разбирательства"). Суду следует рассматривать дело в рамках слушания и принимать решение сразу после его завершения или спустя непродолжительный период времени, установленный законом;
f) ввести требование о строгом соблюдении предельных сроков, например, в отношении обмена документами и состязательными бумагами, и предусмотреть санкции за их несоблюдение, например, в виде наложения штрафа, отклонения жалобы или отказа от рассмотрения вопроса, в отношении которого действует предельный срок;
g) придать суду второй инстанции более активную роль как до, так и во время слушания, например, путем проведения подготовительных расследований или поощрения урегулирования споров;
h) регулировать вопросы, связанные со срочными делами, например, принимать решения о том, кто может обращаться с просьбой об ускоренном рассмотрении подобного дела, в соответствии с какими критериями дело следует квалифицировать как срочное и кто в судебной системе обладает компетенцией для рассмотрения таких дел;
i) улучшить контакты между судом и адвокатами, а также другими участниками судебного процесса, например, путем организации семинаров для членов суда второй инстанции и представителей адвокатур или обсуждения путей улучшения процедур;
j) обеспечить надлежащие технические средства для суда второй инстанции, такие как телефаксы или компьютеры, и обеспечить аналогичные средства для суда первой инстанции, с тем чтобы позволить им составлять стенограммы слушаний и вырабатывать решения;
k) содействовать использованию услуг квалифицированных адвокатов, выступающих от имени сторон в суде".
Предложения, содержащиеся в Рекомендации, в целях совершенствования систем и процедур обжалования судебных решений ориентируют на то, чтобы:
- спор, как правило, разрешался в суде первой инстанции, в который и представлялись бы все доказательства;
- представление доказательств в суд второй инстанции было ограничено;
- вводились упрощенные процедуры рассмотрения в судах второй инстанции некоторых дел;
- расширялись письменные процедуры в судах второй инстанции и сокращалась продолжительность устного разбирательства дел;
- вводились некоторые ограничения в праве на обжалование решений по отдельным категориям дел;
- принимались меры для предотвращения злоупотреблений системой обжалования и т.п.
Как видно, направленность реформы производства в суде второй инстанции в России и предложений, содержащихся в указанной Рекомендации, во многом совпадает.
8. Заслуживает отдельного обсуждения вопрос о возможном ограничении права на обжалование решений судов первой инстанции.
Допустимо ли изъятие из объектов обжалования каких-либо судебных решений?
Как было указано, в процессе реформирования законодательства о гражданском судопроизводстве все ограничения этого права были отменены и установлено, что в суд второй инстанции могут быть обжалованы решения всех судов общей юрисдикции.
Немаловажную роль в этом сыграл Конституционный Суд РФ вынесением двух указанных выше Постановлений: от 28 мая 1999 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 266 и пункта 3 части первой статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан Е.А. Арбузовой, О.Б. Колегова, А.Д. Кутырева, Р.Т. Насибулина и В.И. Ткачука"; от 25 декабря 2001 г. N 17-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 208 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Г.В. Истомина, А.М. Соколова, И.Т. Султанова, М.М. Хафизова и А.В. Штанина", а также некоторых других постановлений, относящихся к нормам ГПК и УПК.
В этих Постановлениях Конституционный Суд РФ высказал позицию, согласно которой право на судебную защиту, гарантированное ст. 46 Конституции РФ, включает в себя и право на обжалование судебных постановлений (решений, определений) и, следовательно, не может быть ограничено.
Эта позиция представляется ошибочной.
В ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому право на судебную защиту его прав и свобод, ничего не указано о количестве судебных инстанций, в которых реализуется это право, и о возможностях обжалования судебных решений. Поэтому такое толкование Конституционным Судом РФ положений Конституции РФ, не допускающее никаких исключений из права на обжалование судебных постановлений в суд второй инстанций, является достаточно произвольным.
В Конституции РФ содержится положение, специально предусматривающее право на обжалование, но оно относится к праву обжалования приговора суда по уголовному делу (ч. 3 ст. 50). Следовательно, это положение Конституции РФ никак не влияет на гражданское судопроизводство.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод также предусматривает право на обжалование в суд второй инстанции лишь приговоров по уголовным делам (ст. 2 Протокола N 7 к Конвенции). Более того, в п. 2 этой статьи установлено, что из права на обжалование в суд второй инстанции приговоров по уголовным делам национальным законодательством могут делаться три исключения:
1) в отношении незначительных правонарушений, определенных законом;
2) когда лицо было судимо уже в первой инстанции судом высокого уровня;
3) когда лицо осуждено после рассмотрения апелляции против его оправдания.
Таким образом, никаких конституционных или международно-правовых препятствий для ограничения в некоторых случаях права на обжалование решений суда первой инстанции в суд второй инстанции не имеется.
Практика показывает, что требуются ограничения права обжалования в суд второй инстанции решений судов по некоторым категориям дел (малозначительных, как рекомендует Кабинет министров Совета Европы, и отличающихся особенностями, требующими немедленного вступления вынесенных по ним решений в законную силу).
Однако это возможно лишь в случае изменения Конституционным Судом РФ своей позиции, поскольку постановления Конституционного Суда РФ не могут быть преодолены повторным принятием закона, признанного им не соответствующим Конституции РФ.
9. Наконец, надо назвать вещи своими именами и переименовать нынешнее кассационное производство в то, каким оно стало и каким должно быть, - в апелляционное (неполную апелляцию). Кассационное производство необходимо оставить для следующей стадии процесса.
10. Необходимо также устранить неоправданные различия между ГПК и АПК о порядке вступления в законную силу и обжалования некоторых судебных решений, а также о субъектах обжалования.
5. Проблемы реализации права на доступ к правосудию
в стадии производства в суде надзорной инстанции
В регулировании производства в судах надзорных инстанций выявляется много недостатков, создающих серьезные проблемы в реализации заинтересованными лицами права на судебную защиту.
Эти недостатки связаны как с устройством системы судов общей юрисдикции, так и с порядком судопроизводства в них и состоят главным образом в следующем.
1. Практика применения нового ГПК показывает, что при обжаловании судебных постановлений, вступивших в законную силу, часто не соблюдаются введенные им новые требования к содержанию надзорных жалоб и порядку их подачи:
- жалобы подаются с нарушением установленных ст. 377 ГПК правил подсудности (например, в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ подаются жалобы на решения мировых судей и апелляционные решения, определения районных судов, которые ей вообще неподсудны, а также на решения районных судов, вынесенные по первой инстанции, кассационные определения, минуя президиумы областных и других соответствующих им судов);
- в жалобах не указывается, как того требует п. 6 ч. 1 ст. 378 ГПК, в чем заключается допущенное судом существенное нарушение закона, т.е. не приводится правовое обоснование просьбы лица, подающего жалобу;
- в жалобах в Президиум Верховного Суда РФ на вынесенные в надзорном порядке определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ в нарушение ч. 2 ст. 378 ГПК не указывается, в чем состоит нарушение единства судебной практики, и не приводятся соответствующие обоснования этого нарушения.
Эти нарушения ведут к возвращению жалоб без рассмотрения по существу в соответствии с требованиями ст. 380 ГПК.
Такое положение обусловлено тем, что после изменения законодательства, регулирующего производство в суде надзорной инстанции, подготовка и подача надзорных жалоб стали требовать значительных юридических знаний и опыта.
Теперь недостаточно, как было раньше, подать должностному лицу суда или органов прокуратуры, имевшему право принесения протеста на судебные постановления, совершенно немотивированную жалобу в расчете на то, что оно само обнаружит нарушение закона, допущенное судом, и укажет на него в протесте.
Теперь это обязано сделать само лицо, обжалующее судебные постановления. Если же оно не обладает юридическими знаниями и опытом, то без квалифицированной юридической помощи составить надзорную жалобу практически невозможно.
С одной стороны, в таком правовом регулировании есть много положительного, поскольку при соблюдении всех установленных законом требований к содержанию надзорной жалобы суд получает возможность, исходя из ее доводов, решить именно те вопросы, которые имеют правовое значение и свойственны данной стадии процесса, т.е. с наибольшей степенью вероятности принять по надзорной жалобе законное решение.
Однако, с другой стороны, это создает серьезные проблемы для лиц, обжалующих вступившие в законную силу судебные постановления, поскольку, как известно, юридическая грамотность нашего населения очень низкая, а возможности получить квалифицированную юридическую помощь (в первую очередь, естественно, через адвокатуру) для большинства населения очень ограниченны.
2. Сохранилась множественность судебных надзорных инстанций, рассматривающих жалобы главным образом на вступившие в законную силу постановления районных судов, вынесенные ими по первой инстанции, и кассационные определения областных и других соответствующих им судов.
Это по-прежнему создает для участвующих в деле лиц неопределенность в отношении судьбы вступившего в законную силу судебного решения и присужденных им прав.
Указанная проблема не могла быть разрешена при принятии ГПК, поскольку связана с устройством системы судов общей юрисдикции, которое установлено актом более высокой юридической силы - Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации". Поэтому устранить этот недостаток без внесения необходимых изменений в названный Закон невозможно.
3. Новый ГПК не только сохранил, но и значительно умножил число лиц, от которых зависит возможность рассмотрения дела судом надзорной инстанции, - решающих вопросы об истребовании дела из соответствующего суда и о передаче его для рассмотрения по существу (ранее - о принесении протеста) в суд надзорной инстанции.
Более того, деятельность председателей областных и других соответствующих им судов, Председателя Верховного Суда РФ и его заместителей по принятию предусмотренных ч. 6 ст. 381 и ч. 2 ст. 383 ГПК решений в случаях несогласия с определениями судей об отказе в истребовании дела или об отказе в передаче истребованного дела для его рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции (вынесению ими своих определений об истребовании дела или о передаче дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции) не урегулирована.
Так, не установлено: обязательно или не обязательно обращение к этим лицам с новой жалобой лица, подавшего ранее жалобу, если судья вынес определение об отказе в истребовании дела или об отказе в передаче его в суд надзорной инстанции; какое решение эти лица принимают, если к ним поступит такая жалоба, но они согласятся с определением судьи и не усмотрят оснований для истребования дела или для его передачи в суд надзорной инстанции.
В результате по одному делу вполне возможна такая ситуация:
а) судья областного суда, рассмотрев надзорную жалобу, выносит в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 381 ГПК определение об отказе в истребовании дела;
б) председатель областного суда не соглашается с ним и выносит в соответствии с ч. 6 ст. 381 ГПК свое определение об истребовании дела, которое согласно ч. 1 ст. 382 ГПК передается на рассмотрение судье областного суда (разумеется, другому);
в) судья областного суда, рассмотрев истребованное дело, выносит в соответствии с ч. 2 ст. 382 ГПК определение об отказе в передаче дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции;
г) председатель областного суда не соглашается с ним и выносит в соответствии с ч. 2 ст. 383 ГПК свое определение о передаче дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции (для этого он, совершенно очевидно, должен сначала вновь вынести определение об истребовании дела, так как оно после вынесения судьей указанного определения должно быть возвращено в суд первой инстанции);
д) суд надзорной инстанции, рассмотрев дело, оставляет в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 390 ГПК обжалуемые судебные постановления без изменения, а надзорную жалобу - без удовлетворения.
После этого все указанные "упражнения" могут быть воспроизведены в Верховном Суде РФ.
На все эти процедуры (при условии соблюдения установленных ГПК сроков рассмотрения жалоб и дел в судах надзорных инстанций, т.е. без их нарушения) уйдет более двух лет, тогда как срок обжалования судебных постановлений в порядке надзора - один год.
Совершенно очевидно, что если лицо, обжалующее судебные постановления, после каждого отказа в удовлетворении жалобы незамедлительно подаст новую жалобу, то срок обжалования, установленный ст. 376 ГПК, не может считаться пропущенным по неуважительной причине и подлежит в соответствии со ст. 112 ГПК восстановлению.
В связи с этим смысл установления годичного срока обжалования в порядке надзора вступивших в законную силу судебных постановлений вообще утрачивается.
4. ГПК допускает множественность обращений лиц, обжалующих судебные постановления в порядке надзора, после вынесения судьями определений об отказе в истребовании дела или об отказе в передаче дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции к председателям областных и других соответствующих им судов, а также к Председателю Верховного Суда РФ и его заместителям с просьбами о вынесении ими своих определений об истребовании дела или о передаче дела для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции даже после того, как они подтвердили свое согласие с определениями судей; последние не связаны своими прежними решениями об отказе в удовлетворении таких просьб, могут свободно изменить их и вынести в конце концов определения, о которых их просят.
В результате (особенно с учетом возможности восстановления срока обжалования судебных постановлений) неопределенность в окончательности разрешения дела еще более возрастает: лица, обжалующие судебные постановления, подавая новые жалобы и приводя в них новые доводы, сохраняют надежду на благоприятный для них исход; лица, в пользу которых вынесены решения, не могут быть уверены в их неизменности и стабильности своего правового положения, определенного этими решениями.
5. К недостаткам реформирования следует отнести и сохранение в новых ГПК и АПК принципиальных различий между производствами по пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений, что, как уже отмечалось, ставит заинтересованных лиц в нарушение ст. 19 Конституции РФ в неравное положение перед законом и судом и осложняет тем самым реализацию ими своего права на доступ к правосудию.
Это вызвано, во-первых, существенными различиями в устройстве систем судов общей юрисдикции и арбитражных судов, а также в их полномочиях, установленных Федеральными конституционными законами "О судебной системе Российской Федерации" и "Об арбитражных судах в Российской Федерации", которые должны были в полной мере учитываться в процессуальных кодексах, поскольку кодексы в силу ч. 3 ст. 76 Конституции РФ не могут противоречить федеральным конституционным законам.
Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации" для судов общей юрисдикции предусмотрен один способ пересмотра вышестоящими судами вступивших в законную силу судебных постановлений - в порядке надзора (ст. 19, 20).
Этим же Федеральным конституционным законом (ст. 23, 24) и Федеральным конституционным законом "Об арбитражных судах в Российской Федерации" (ст. 10, 24) для арбитражных судов предусмотрены два способа пересмотра вышестоящими судами вступивших в законную силу судебных постановлений - в кассационном порядке и в порядке надзора (пересмотр вступивших в законную силу постановлений судов общей юрисдикции и арбитражных судов по вновь открывшимся обстоятельствам, осуществляемый не вышестоящими судами, а судами, вынесшими эти постановления, - гл. 42 ГПК и гл. 37 АПК - выходит за рамки обсуждаемых проблем, в связи с чем здесь не рассматривается).
Такое регулирование на уровне федеральных конституционных законов предопределило наличие в процессуальных кодексах соответствующих производств по пересмотру вышестоящими судами вступивших в законную силу судебных постановлений:
- в ГПК - в суде надзорной инстанции (гл. 41);
- в АПК - в арбитражном суде кассационной инстанции (гл. 35) и в порядке надзора (гл. 36).
Вторая причина неодинакового регулирования в ГПК и АПК производств по пересмотру судебных постановлений в порядке надзора кроется в принципиально различных подходах разработчиков проектов этих кодексов, которые воспринял законодатель, к указанным производствам, в первую очередь к регулированию порядка рассмотрения надзорных жалоб и к определению оснований для отмены судебных постановлений в порядке надзора.
Надо отметить, что различия во взглядах на регулирование производств по пересмотру вступивших в законную силу постановлений судов общей юрисдикции и арбитражных судов также во многом связаны с неодинаковым устройством их систем.
Представляется, что пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений в арбитражном процессе в значительно большей степени, чем в гражданском процессе, соответствует принципу правовой определенности, выработанному Европейским судом по правам человека.
Так, в отличие от гражданского судопроизводства, которое, как указывалось выше, допускает подачу множества надзорных жалоб в различные надзорные инстанции и различным должностным лицам судов, а следовательно, в значительной степени способствует возникновению правовой неопределенности, в арбитражном судопроизводстве допускается обжалование постановлений судов первой и апелляционной инстанций 2 раза последовательно в две инстанции:
- в кассационном порядке - в федеральный арбитражный суд округа;
- в надзорном порядке - в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ.
Основания для отмены постановлений арбитражных судов в кассационном порядке уже, чем в апелляционном.
В числе оснований для отмены судебных постановлений арбитражных судов в кассационном порядке нет таких, которые допускаются в апелляционном производстве и связаны с исследованием и оценкой доказательств.
Некоторые из этих оснований для отмены постановлений арбитражных судов в порядке надзора изложены довольно расплывчато, что может позволить Президиуму Высшего Арбитражного Суда РФ толковать их по своему усмотрению как очень узко, так и чрезмерно широко (например, к нарушениям "иных публичных интересов" или прав человека "согласно общепринятым принципам и нормам международного права" при желании можно отнести практически любые нарушения).
Вместе с тем в регулировании производств по пересмотру постановлений арбитражных судов в порядке надзора совершенно очевидно стремление законодателя в целях обеспечения правовой определенности в разрешении дел, подведомственных арбитражным судам, существенно ограничить (в значительно большей степени, чем в гражданском судопроизводстве) возможности этого пересмотра, допуская его только при наличии исключительно важных обстоятельств.
Это, безусловно, должно учитываться при толковании положений ст. 304 АПК.
Таким образом, несмотря на некоторые положительные достижения в реформировании производства в порядке надзора в судах общей юрисдикции, цели реформирования нельзя считать достигнутыми, а реформу в этой области завершенной.
Какие меры необходимо принять для дальнейшего реформирования стадии пересмотра вступивших в законную силу постановлений судов общей юрисдикции и устранения указанных недостатков?
Для определения этих мер полезно обратить внимание на оценку действующего в России надзорного производства - в первую очередь с учетом указанных выше его недостатков - Европейским судом по правам человека, поскольку Российская Федерация признала его юрисдикцию, в связи с чем решения Суда приобрели для нашей страны исключительно важное значение.
В этой оценке можно выделить два аспекта.
Первый связан с возможностью реализации заинтересованными лицами права на обращение в Европейский суд за защитой своих прав и свобод, закрепленного в п. 1 ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и вытекающего из ч. 3 ст. 46 Конституции РФ.
Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
В соответствии с п. 1 ст. 35 Конвенции, устанавливающей условия приемлемости жалобы в Европейском суде, Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами права, и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу.
Как определять дату вынесения судами Российской Федерации "окончательного решения по делу", с которой начинается исчисление шестимесячного срока, в течение которого заинтересованное лицо вправе обратиться в Европейский суд? Можно ли этой датой считать день принятия решения по надзорной жалобе этого лица на вступившие в законную силу судебные постановления в суде надзорной инстанции, и если можно, то в какой инстанции и каким лицом, учитывая, что их несколько?
Ответы на эти вопросы дал Европейский суд в решении по вопросу приемлемости жалобы А.А. Денисова против Российской Федерации от 6 мая 2004 г.
Регулирование в ГПК производства в суде надзорной инстанции зачастую создает угрозу правам заинтересованных лиц на обращение в Европейский суд, основанным на ч. 3 ст. 46 Конституции РФ и международном договоре Российской Федерации, которым она присоединилась к Конвенции о защите прав человека и основных свобод; во всяком случае оно осуществлено без учета этих прав.
Второй аспект оценки Европейским судом действующего в России надзорного производства связан с полномочиями суда надзорной инстанции по отмене вступивших в законную силу судебных постановлений и в конечном счете с правами лиц, в пользу которых были вынесены вступившие в законную силу и впоследствии отмененные в порядке надзора судебные постановления.
Какие направления дальнейшего реформирования производства в суде надзорной инстанции в целях устранения указанных недостатков и приведения его в соответствие с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод следует выбрать?
Представляется, что их два.
Первое направление должно быть обращено на устранение имеющейся неопределенности в порядке и сроках производства в суде надзорной инстанции, с тем чтобы оно стало соответствовать критериям эффективного средства правовой защиты, по смыслу п. 1 ст. 35 Конвенции.
Устранение указанной неопределенности даст основания исчислять шестимесячный срок на обращение в Европейский суд со дня окончания производства в суде надзорной инстанции.
Это в свою очередь - и самое главное - позволит заинтересованным лицам не решать, защищать ли им свои права по принципу "или - или" (или в суде надзорной инстанции, или в Европейском суде), как они, с учетом отношения Европейского суда к нашему действующему надзорному производству, по сути должны делать в настоящее время, а использовать оба средства защиты: сначала производство в суде надзорной инстанции, а затем - в качестве дополнительного - в Европейском суде.
С другой стороны, это же дает и лицам, в пользу которых вынесены вступившие в законную силу судебные постановления, возможность обрести достаточную определенность в тех правах, которые они приобрели в результате этих постановлений.
Для достижения цели данного направления реформирования производства в суде надзорной инстанции необходимо:
- устранить множественность судебных надзорных инстанций, рассматривающих жалобы на вступившие в законную силу судебные постановления;
- устранить множественность должностных лиц судов надзорных инстанций, от которых зависит решение вопроса о передаче надзорных жалоб для рассмотрения по существу в суды надзорных инстанций;
- устранить возможность подачи одним и тем же лицом множества надзорных жалоб на одни и те же судебные постановления;
- установить совершенно четкие сроки обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений.
Второе направление должно быть обращено на устранение правовой неопределенности при рассмотрении судами надзорных инстанций надзорных жалоб по существу, т.е. на их полномочия и на основания для отмены вступивших в законную силу судебных постановлений.
Для этого надо разграничить, используя терминологию Европейского суда, "судебную ошибку", допускающую пересмотр "окончательного" решения суда, и "обжалование" судебного решения, которое не может повлечь такой пересмотр.
Представляется, что сделать это непросто, и при определении оснований для отмены в гражданском судопроизводстве вступивших в законную силу судебных постановлений необходимо не впадать в крайности, проявить разумность, осмотрительность и учесть реальное состояние законности в нашем правосудии, к сожалению, допускающее много "судебных ошибок", которые согласно действующему ГПК только и можно исправить при помощи "обжалования" судебных постановлений.
Совершенно очевидно, что оба указанных направления реформирования производства в суде надзорной инстанции затрагивают и судоустройство, и судопроизводство.
Следовательно, для осуществления реформирования необходимы изменения как Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", так и ГПК.
Без изменения системы судов общей юрисдикции создать эффективное производство по рассмотрению жалоб на вступившие в законную силу судебные постановления, полагаю, невозможно.
Суть необходимых изменений состоит в следующем:
1. Необходимо с учетом того, что производство в суде второй инстанции должно стать только апелляционным (полной или неполной апелляцией), преобразовать производство по пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений в "третьей" инстанции в кассационное производство.
Надзорное производство, как возможное производство в "четвертой" инстанции, следовало бы сохранить только в Верховном Суде РФ, что будет соответствовать ст. 126 Конституции РФ, согласно которой Верховный Суд РФ осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов общей юрисдикции.
2. Необходимо в системе судов общей юрисдикции создать окружные суды, которые, являясь непосредственно вышестоящими судебными инстанциями по отношению к находящимся на территориях судебных округов областным и другим соответствующим им судам, будут действовать в качестве судов кассационных инстанций и рассматривать в установленном ГПК порядке жалобы, подсудные в настоящее время президиумам областных и других соответствующих им судов.
3. В связи с этим необходимо освободить президиумы областных и других соответствующих им судов от рассмотрения жалоб и дел, которые в настоящее время подсудны им согласно ст. 377 ГПК.
За президиумами следует сохранить очень важное полномочие - рассмотрение вопросов организации судебной деятельности.
Это позволит не только реформировать в соответствии с современными требованиями производство по пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений, но и, освободив областные и другие соответствующие им суды от большого объема работы по рассмотрению надзорных жалоб, создать значительно лучшие условия для рассмотрения ими дел в апелляционном порядке.
4. В Верховном Суде РФ с учетом того, что он осуществляет свою деятельность посредством гражданского и уголовного судопроизводства, необходимо создать две (условно) судебные палаты: по гражданским и по уголовным делам.
Эти палаты наряду с осуществлением других полномочий рассматривали бы в установленном процессуальным законодательством порядке надзорные жалобы и дела (в случаях их истребования).
Президиум Верховного Суда РФ - с учетом нового порядка рассмотрения дел и жалоб и необходимости в целях повышения уровня осуществления правосудия специализации в рассмотрении гражданских и уголовных дел - не должен рассматривать конкретные дела; за ним следовало бы сохранить полномочия (а может быть, и расширить их) по решению общих вопросов организации деятельности Верховного Суда РФ и осуществления правосудия нижестоящими судами.
В результате система федеральных судов общей юрисдикции станет четырехзвенной и будет выглядеть следующим образом (снизу вверх):
- первое звено - районный суд (рассматривает дела по первой инстанции и является апелляционной инстанцией по отношению к мировым судьям);
- второе звено - верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа (является апелляционной инстанцией по отношению к районным судам, также рассматривает в качестве суда первой инстанции дела, отнесенные федеральным законом к его подсудности);
- третье звено - окружной суд (является кассационной инстанцией по отношению к действующим на территории судебного округа мировым судьям и федеральным судам);
- четвертое звено - Верховный Суд РФ (является надзорной инстанцией, а также осуществляет иные полномочия, которые, как предусматривает ч. 3 ст. 128 Конституции РФ, должны быть установлены федеральным конституционным законом).
5. Производство в суде кассационной инстанции, представляется, должно осуществляться в следующем порядке (в общих чертах):
А. Субъекты обжалования - лица, участвующие в деле, а также другие лица, если их права или законные интересы нарушены судебными постановлениями (аналогично ч. 1 ст. 376 ГПК, устанавливающей круг лиц, имеющих право подать надзорную жалобу).
Б. Объекты обжалования - вступившие в законную силу судебные приказы, решения и определения мировых судей и районных судов, апелляционные решения и определения областных и других соответствующих им судов.
В. Срок обжалования - представляется, что для подготовки кассационной жалобы вполне достаточно 2 - 3 месяца со дня вступления обжалуемого судебного постановления в законную силу (в арбитражном процессе этот срок в настоящее время составляет 2 месяца - ст. 276 АПК).
Г. Требования к содержанию кассационной жалобы аналогичны требованиям, установленным в настоящее время ст. 378 ГПК к надзорной жалобе, имея в виду, что обжалование судебных постановлений в суд кассационной инстанции допускается только по вопросам права.
Д. Кассационная жалоба подается через суд, рассмотревший дело по первой инстанции. Судья этого суда направляет лицам, участвующим в деле, копии жалобы и приложенных к ней документов, устанавливает им срок, в течение которого они могут представить свои возражения. По истечении этого срока дело направляется в суд кассационной инстанции.
Е. Суд кассационной инстанции рассматривает дело, если жалоба отвечает предъявляемым к ней требованиям, в составе трех судей.
Ж. В суде кассационной инстанции не допускаются ссылка на новые обстоятельства и представление новых доказательств.
З. Основания для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке следует оставить те, которые установлены в настоящее время ст. 387 ГПК в качестве оснований для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора: существенные нарушения норм материального и процессуального права. Эти основания не противоречат указанным выше позициям Европейского суда, поскольку допущенные судами существенные нарушения норм материального или процессуального права как раз и свидетельствуют о "судебных ошибках".
Создание окружных судов в качестве кассационных инстанций и установление в этих судах предлагаемого порядка рассмотрения жалоб на вступившие в законную силу судебные постановления позволили бы исключить существующую в настоящее время неопределенность в судьбе этих постановлений и в результате рассмотрения надзорных жалоб на них. Вместо множества надзорных жалоб, которые в настоящее время подаются в президиумы областных и других соответствующих им судов, председателям этих судов, а затем в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ и Председателю Верховного Суда РФ, его заместителям, подается одна жалоба в окружной суд, выносится одно постановление этим судом, и все производство заканчивается.
Предлагаемый порядок рассмотрения кассационных жалоб на вступившие в законную силу судебные постановления, на мой взгляд, выгодно отличается от существующего в настоящее время порядка рассмотрения надзорных жалоб еще и тем, что лица, подавшие жалобы, смогут участвовать в их рассмотрении и убедиться, что (и в случае отказа в удовлетворении жалоб) решения по ним принял суд, а не "никому не известные лица", давшие "отписки" на жалобы, как это часто им видится сейчас.
6. Производство в порядке надзора в Верховном Суде РФ, представляется, должно быть следующим (в общих чертах):
А. Субъекты обжалования - лица, участвующие в деле, и другие лица, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями.
Б. Объекты обжалования - вступившие в законную силу судебные постановления, при условии, что дело, по которому они вынесены, рассматривалось в кассационном порядке окружным судом.
Представляется, что федеральным законом могут быть:
- предусмотрены случаи, когда допускается обжалование в порядке надзора по делам, которые не рассматривались судом кассационной инстанции;
- предусмотрены ограничения на обжалование в порядке надзора судебных постановлений по определенным категориям дел, например судебных приказов, постановлений, вынесенных по делам, подсудным мировым судьям, и т.п.
В. Срок обжалования - в пределах шести месяцев со дня вынесения постановления судом кассационной инстанции, а в случаях, когда федеральный закон допускает возможность обжалования судебных постановлений по делам, которые не рассматривались в кассационном порядке, - со дня вступления судебных постановлений в законную силу.
Этот срок с учетом изменения порядка обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений является вполне достаточным для решения заинтересованными лицами вопроса об обжаловании и подготовки жалобы (в арбитражном процессе он составляет в настоящее время 3 месяца - ст. 292 АПК).
Г. Условия, при которых допустимо обжалование судебных постановлений в порядке надзора в Верховный Суд РФ, следует определять, во-первых, с учетом того, что дело, по которому вынесены обжалуемые судебные постановления, до этого рассматривалось в трех судебных инстанциях, причем вторая инстанция рассматривала его по правилам апелляции, и, во-вторых, с учетом роли Верховного Суда РФ, который по определению должен решать вопросы, имеющие большое значение для правосудия и развития права.
Поэтому условиями допустимости обращения в Верховный Суд РФ с надзорными жалобами должно быть наличие исключительных обстоятельств:
- необходимость обеспечить единство судебной практики;
- необходимость преодоления пробелов в праве или толкования законов;
- необходимость решения других правовых вопросов, имеющих значение в целом для общества или государства, и т.п.
Д. В надзорной жалобе должно быть приведено обоснование допустимости подачи ее в Верховный Суд РФ. При отсутствии такого обоснования жалоба возвращается без рассмотрения.
Е. Надзорные жалобы подаются непосредственно в Верховный Суд РФ.
Ж. Надзорная жалоба, если она отвечает предъявляемым к ней требованиям, рассматривается судебной палатой в составе трех судей.
Первоначально палата решает вопрос о приемлемости надзорной жалобы: о том, являются ли указанные в ней условия допустимости подачи надзорной жалобы соответствующими тем, которые установлены в ГПК (например, имеется ли в действительности указанное в жалобе нарушение единства судебной практики, требующее решения Верховного Суда РФ, либо имеется ли в действительности пробел в праве, который необходимо преодолеть в интересах правосудия).
Если палата усмотрит, что таких условий не имеется, она объявляет надзорную жалобу неприемлемой, на чем производство заканчивается.
Если палата признает надзорную жалобу приемлемой, она рассматривает ее по существу.
Следует предусмотреть, что в определенных случаях надзорная жалоба может быть рассмотрена Большой палатой (название также условно), состоящей из 11 - 15 судей, или всем составом судебной палаты.
Такая палата должна выполнять функции нынешнего Президиума Верховного Суда РФ по рассмотрению конкретных дел, однако с учетом ее специализации, что только повысит уровень правосудия.
Представляется, что на рассмотрение Большой палаты (или состава всей судебной палаты) следовало бы передавать надзорные жалобы:
- если имеются противоречия в решениях палат, действующих в составе трех судей, по другим делам;
- если палата из трех судей, рассматривающая надзорную жалобу, примет такое решение, исходя из исключительной важности возникших по ней вопросов;
- в других случаях, предусмотренных федеральным законом.
З. Основания для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора должны корреспондировать с условиями допустимости подачи надзорной жалобы: такие существенные нарушения норм материального или процессуального права, допущенные судами, которые нарушают единство судебной практики, и т.д.
В результате такого регулирования порядка рассмотрения надзорных жалоб будет исключена существующая в настоящее время правовая неопределенность, порождаемая возможностью подачи в Верховный Суд РФ множества жалоб на одни и те же судебные постановления.
7. Возникает вопрос о порядке обжалования решений и определений областных и других соответствующих им судов, а также решений и определений Верховного Суда РФ, действующих в качестве судов первой инстанции.
Представляется, что решения и определения Верховного Суда РФ, вынесенные по первой инстанции, по-прежнему могли бы быть обжалованы в действующую в настоящее время Кассационную коллегию Верховного Суда РФ, которая должна рассматривать эти жалобы в апелляционном порядке и быть соответствующим образом переименована.
В дальнейшем, очевидно, возможно только обжалование в порядке надзора в Большую палату. Кассационное производство по отношению к делам, рассмотренным по первой инстанции Верховным Судом РФ, не требуется.
Относительно порядка обжалования решений и определений областных и других соответствующих им судов, вынесенных по первой инстанции, возможны варианты.
Первый вариант. Судами второй инстанции для этих судов являются окружные суды (в этом случае они будут действовать в двух качествах).
После рассмотрения дела окружным судом в апелляционном порядке допускается обжалование в кассационном порядке в Верховный Суд РФ, который рассматривает жалобу по общим правилам кассационного производства, а затем (при наличии установленных ГПК условий) - в порядке надзора в Большую палату; либо возможность кассационного производства по таким делам исключается, а допускается обжалование в порядке надзора на общих основаниях (естественно, также при наличии установленных ГПК условий).
Второй вариант. Апелляционной инстанцией для этих судов является Верховный Суд РФ. После рассмотрения им дела в апелляционном порядке допускается (при наличии установленных ГПК условий) только обжалование в порядке надзора.
8. Представляется, что заслуживают внимания предложения об ограничении возможности обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений. Об ограничениях обжалования в порядке надзора было указано выше. Следовало бы распространить их и на кассационное производство.
9. Представляется также важным дополнительное регулирование отношений, возникающих при повороте исполнения решения суда в случае его отмены после вступления в законную силу и исполнения.
В практике немало случаев, когда сторона, которой присуждено какое-либо имущество (дом, квартира, автомобиль и т.п.), после вступления решения суда в законную силу производит его отчуждение (продает, обменивает, дарит и т.п.), а после этого решение отменяется в порядке надзора и при новом рассмотрении дела выносится противоположное решение; в таких ситуациях имущество зачастую истребуется от приобретателя в порядке поворота исполнения решения суда.
Это представляется недопустимым, поскольку нарушает права добросовестных приобретателей, подрывает доверие к судебным постановлениям, вступившим в законную силу, и, используя терминологию Европейского суда, противоречит принципу правовой определенности.
Поэтому необходимо дополнить ст. 445 ГПК положением о недопустимости в таких ситуациях производить поворот исполнения решения. Возможно только взыскание денежных сумм либо присуждение (если это возможно) другого равноценного имущества.
Реализация этих предложений позволит также устранить многие различия между ГПК и АПК, на которые указывалось выше.
6. Проблемы реализации права на доступ к правосудию
в стадии исполнения судебных решений
В настоящее время обсуждается проект Исполнительного кодекса РФ, подготовленный группой ученых и практических работников под председательством профессора В.М. Шерстюка.
Проблемы с исполнением судебных постановлений связаны как с правовым регулированием этой стадии процесса, так и с фактическим исполнением судебных постановлений.
Как отмечалось, в настоящее время имеются три основных источника, регулирующих порядок исполнения судебных постановлений: ГПК, АПК и Федеральный закон "Об исполнительном производстве".
Очевидно, что наряду с включением в процессуальные Кодексы разделов, устанавливающих порядок исполнения судебных постановлений, специальный Закон "Об исполнительном производстве" (а в будущем, может быть, и Исполнительный кодекс) необходим хотя бы потому, что принудительному исполнению единой службой судебных приставов подлежат постановления судов различных систем (общей юрисдикции и арбитражных), деятельность которых по рассмотрению и разрешению подведомственных им дел регулируется разными процессуальными Кодексами, а также (в случаях, предусмотренных федеральными законами) и постановления иных органов.
Это и вызвало потребность в своего рода кодификации правовых норм, регулирующих принудительное исполнение постановлений судов и иных органов службой судебных приставов, которая была осуществлена в Федеральном законе "Об исполнительном производстве".
Однако такое регулирование, безусловно, требует внутренней согласованности вышеназванных законодательных актов.
Между тем противоречия между ними имеются, что порождает проблемы.
Так, к важнейшим положениям этих законодательных актов относятся положения об источниках регулирования отношений, возникающих при исполнении судебных постановлений.
Если признается, что исполнение судебных постановлений является стадией процесса, то его порядок должен регулироваться на том же законодательном уровне, который определен в общих положениях процессуальных Кодексов для всех стадий процесса (ст. 1 ГПК, ст. 3 АПК), т.е. на уровне не ниже федерального закона.
Между тем в ст. 2 Федерального закона "Об исполнительном производстве" предусмотрено, что принимать нормативные правовые акты по вопросам исполнительного производства может и Правительство РФ, правда, с оговоркой: "На основании и во исполнение настоящего Федерального закона и иных федеральных законов..." Эта оговорка не оправдывает существование приведенной нормы, поскольку ГПК и АПК не допускают возможности для законодателя делегировать свои полномочия по регулированию порядка гражданского судопроизводства и судопроизводства в арбитражных судах Правительству РФ, да это в принципе противоречило бы Конституции РФ.
Аналогичная норма предлагается и в ст. 4 проекта Исполнительного кодекса РФ с дополнением о том, что в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, отдельные процедуры исполнения могут регулироваться и указами Президента.[8]
Такое регулирование недопустимо и может приводить к неблагоприятным последствиям.
Так, в соответствии со ст. 128 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2002 год" Правительство РФ приняло Постановление от 9 сентября 2002 г. N 666, которым утвердило Правила исполнения Министерством финансов Российской Федерации судебных актов по искам к казне Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти.[9]
Полномочиями по определению порядка исполнения судебных актов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти Правительство РФ было наделено и ст. 122 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год".[10]
В названных Правилах были установлены положения, регламентирующие порядок направления в федеральный орган государственной власти исполнительных листов на взыскание с казны Российской Федерации в пользу граждан денежных сумм, положения о сроках исполнения соответствующих судебных актов, об основаниях для возврата исполнительного листа взыскателю без исполнения (п. 3, 5, 6), т.е. урегулированы отношения, непосредственно касающиеся реализации гражданами права на судебную защиту (на доступ к правосудию).
С позиций ГПК и АПК такое регулирование невозможно, с позиций Федерального закона "Об исполнительном производстве" - допустимо.
В результате получилось, что Правительство-должник само регулирует свои отношения по исполнению судебных постановлений со взыскателями.
Постановлением Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 8-П ч. 1 ст. 122 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2003 год" в части, возлагающей на Правительство РФ полномочие по регламентации исполнения судебных решений по искам к Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти, и п. 3, 5 и 6 Правил, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 9 сентября 2002 г. N 666, совершенно справедливо признаны не соответствующими Конституции РФ.[11]
Это Постановление Конституционного Суда РФ имеет большое значение, его следует учитывать в правоприменительной практике, а также иметь в виду при дальнейшей разработке Исполнительного кодекса РФ.[12]
Однако еще больше проблем связано с практическим исполнением судебных постановлений.
Особенно серьезны проблемы исполнения судебных постановлений, в которых должником является государство. Представляется вообще недопустимым, чтобы государство не исполняло решения судов, которыми с него в пользу граждан или организаций взысканы денежные суммы по различным обязательствам.
Тем не менее это распространенное явление, что приводит к обращениям граждан Российской Федерации в Европейский суд по правам человека.
По этим делам Европейский суд сформулировал ряд важных для нас положений.
1. Длительное неисполнение судебных решений о взыскании с государства в пользу граждан денежных сумм признается нарушением как п. 1 ст. 6 Конвенции, поскольку исполнение судебных решений является частью судебного разбирательства, так и ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку невозможность для взыскателей в течение значительного времени исполнить судебные решения представляет собой вмешательство в их право на беспрепятственное пользование своим имуществом, закрепленное в этой статье.
2. От лица, имеющего подлежащее исполнению судебное решение, нельзя требовать обращаться к исполнительному производству в целях его исполнения (т.е. в нашей ситуации - к службе судебных приставов для принудительного исполнения); достаточно обращения непосредственно в компетентный орган, который уполномочен производить выплаты во исполнение судебных решений от имени государства.
3. Недостаточное финансирование не является основанием для неисполнения решения суда о взыскании с государства в пользу граждан денежных сумм (по этому поводу Европейский суд заметил: "Очевидно, что та или иная задержка исполнения судебного решения при определенных обстоятельствах может быть оправданна, но задержка не может быть такой, чтобы нарушала саму суть права, гарантируемого пунктом 1 статьи 6 Конвенции" - п. 27 Постановления по делу "Макарова и другие против Российской Федерации").
Таким образом, проблемы исполнения судебных решений о взыскании с казны Российской Федерации денежных сумм в пользу граждан приобрели международно-правовое значение. Из сложившейся ситуации необходимо сделать соответствующие выводы и принять меры к ее исправлению и недопущению подобного в будущем.
К сожалению, законодатель зачастую способствует созданию проблем с исполнением судебных решений, осложняющих реализацию заинтересованными лицами права на судебную защиту.
Так, в ст. 134 Федерального закона "О федеральном бюджете на 2004 год" была включена норма, предусматривающая направление в Министерство финансов РФ (оно исполняет решения судов о денежных взысканиях с федеральной казны) исполнительных листов судебных органов только по искам к Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, исполнение которых осуществляется за счет ассигнований, предусмотренных на эти цели.[13]
Между тем суды выносят решения о взыскании денежных средств с казны Российской Федерации и по требованиям иного рода. В связи с этим возник вопрос: подлежат ли исполнению судебные постановления по требованиям о взыскании денежных средств с казны Российской Федерации, ассигнования на которые не предусмотрены в федеральном бюджете?
Совершенно очевидно, что применение указанной нормы Федерального закона "О федеральном бюджете на 2004 год" означало бы неисполнение судебных постановлений по таким делам и, как следствие, нарушение прав взыскателей на доступ к правосудию.
Верховный Суд РФ, основываясь на правовом акте более высокой юридической силы, чем федеральный закон, дал следующий ответ на этот вопрос: "...в силу ст. 6 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" вступившие в законную силу постановления федеральных судов, мировых судей и судов субъектов Российской Федерации являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц и подлежат неукоснительному исполнению на территории Российской Федерации.
Исходя из ч. 3 ст. 76 Конституции Российской Федерации федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам.
Следовательно, федеральные конституционные законы обладают более высокой юридической силой в сравнении с федеральными законами. В силу ст. 1071 ГК РФ в случаях, когда причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования, от ее имени выступают финансовые органы соответствующего субъекта.
Кроме того, при решении данного вопроса следует учитывать следующее.
В случае отсутствия статей расходов в федеральном бюджете, бюджетах субъектов Российской Федерации и муниципальных образований порядок учета таких расходов при формировании и принятии соответствующего бюджета регулируется п. 5 ст. 83 Бюджетного кодекса Российской Федерации.
На основании изложенного Министерство финансов Российской Федерации, а также финансовые органы соответствующего субъекта Российской Федерации обязаны исполнять судебные постановления по искам о взыскании денежных средств с казны Российской Федерации, ассигнования на которые не предусмотрены в Федеральном законе "О федеральном бюджете на 2004 год".[14]
Обращает на себя внимание складывающаяся отрицательная тенденция регулирования отдельных отношений, возникающих при исполнении судебных решений, в федеральных законах о федеральных бюджетах на очередной год.
По этому поводу Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 июля 2005 г. N 8-П отметил, что включение положений, регулирующих такие отношения, "в специальные законы, каковыми являются федеральные законы о федеральном бюджете на очередной год, приводит к тому, что механизм исполнения соответствующих судебных решений не опирается на стабильную правовую основу, чем нарушается принцип верховенства права, включающий в качестве обязательного элемента правовую определенность" (п. 3.2 Постановления).
Это важный вывод, который законодателю следовало бы учесть в целях недопущения нарушения прав заинтересованных лиц на доступ к правосудию и впредь не допускать принятие подобных нормативных актов.
Изложенным, естественно, проблемы доступа к правосудию в стадии исполнения судебных постановлений не исчерпываются. В настоящее время, как уже отмечалось, они активно обсуждаются в процессе работы над проектом Исполнительного кодекса РФ и, надо полагать, многие из них будут решены.
Самым же главным в этом вопросе представляется то, что государство, от имени которого выносятся судебные решения, должно делать все для него возможное к их исполнению, независимо от того, кто по ним является должником, а кто - взыскателем; в тех же случаях, когда должником оно является само, - подавать пример добросовестного исполнения судебных решений, не чиня препятствий осуществлению правосудия.
Реализация принципа гласности и публичности
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРИНЦИПА ГЛАСНОСТИ
ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССА В УСЛОВИЯХ ПРОВОДИМОЙ В РОССИИ
СУДЕБНО-ПРАВОВОЙ РЕФОРМЫ
М.А. КУЗЬМИНА
«Арбитражный и гражданский процесс», 2007, № 2
Кузьмина М.А., помощник судьи Верховного суда Республики Саха (Якутия), аспирант Российской академии правосудия, кафедра гражданского и арбитражного процесса.
Проблема обеспечения гласности правосудия особенно актуальна в связи с проводимой сегодня судебно-правовой реформой, нуждающейся в информационном обеспечении и поддержке со стороны СМИ. Именно последние в большей степени влияют на общественное мнение, воздействуют на правовую позицию граждан в оценках деятельности правоохранительных органов и судов по защите их прав и законных интересов, формируют правовую культуру населения. Поэтому, по словам В. Лебедева, от того, как люди воспримут заложенные в основу реформы идеи и в какой мере их поддержит население, во многом зависит конечный результат осуществляемых преобразований.
Специфика судебной власти требует обязательного детального установления в законодательстве случаев и порядка ограничения судом действия принципа гласности.[15] В связи с этим ст. 10 ГПК РФ установила, перечень дел рассматриваемых судом в закрытом судебном заседании.
Однако ни на законодательном уровне, ни на уровне судебной практики на сегодняшний день четко не урегулированы вопросы определения пределов обоснованности судейского усмотрения при вынесении определения о рассмотрении конкретного дела в закрытом судебном заседании. Использование оценочных понятий при разрешении таких важных процессуальных вопросов на настоящий момент представляется не слишком корректным в связи с отсутствием необходимого законодательно закрепленного понятийного аппарата. Проблему единообразного понимания указанных оценочных понятий могут помочь разрешить соответствующие обобщения обширного массива судебной практики по данному вопросу, складывающейся в течение длительного времени, осуществленные высшими российскими судами с учетом общепризнанных норм и принципов международного права.
Также в проблемное поле гласности гражданского процесса входит отсутствие эффективной системы доступа к открытой судебной информации, прежде всего отсутствие публикаций судебных решений в СМИ, и в частности в сети Интернет, решений судов, вызывающих наибольший интерес со стороны общества. В этом смысле представляют большой интерес предложения некоторых исследователей по тотальной информатизации деятельности суда, созданию так называемой системы электронного правосудия, когда все судебное делопроизводство осуществляется в электронном виде, все судебные решения депонируются в локальной сети конкретного суда, к ним имеют доступ все заинтересованные лица и представители соответствующих органов государственной власти.[16] Противники подобного опубликования говорят прежде всего о том, что при электронном опубликовании судебных решений возникают проблемы с защитой персональных данных участников судебного процесса. Возможно, данную проблему может разрешить система многоуровневого доступа к судебным решениям с использованием различных паролей и кодов.
Вместе с тем отсутствуют также единообразные принципы отбора подлежащих опубликованию решений суда первой инстанции. Возможно, достаточно целесообразным является предложение публиковать такие решения посредством отбора советом, сформированным из судей судов различных инстанций, однако это представляется несколько затратным в финансовом плане и плане экономии времени. По такому же принципу возможно опубликование решений судов второй инстанции, однако в данном случае остается открытым вопрос о купировании имен и названий лиц, участвующих в деле.
Кроме того, представляется целесообразным публиковать все решения судов надзорной инстанции без каких бы то ни было купюр, поскольку в данной инстанции решается вопрос о законности и обоснованности судебных постановлений, вступивших в законную силу.[17]
Нерешенность этих вопросов приводит к тому, что формируется "непрозрачный" публичный образ суда с непонятным механизмом принятия решений, внятно не комментирующего свои действия и дающего простор для домыслов относительно влияний извне на свою работу.
Реализация принципа гласности правосудия надлежащим образом содействует повышению согласованности судебной практики и в целом позиции судебных органов по различным вопросам в субъектах РФ, а также корректности передачи СМИ информации, исходящей из судебных органов, равно и информации о деятельности судебной системы и судопроизводстве.
РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ПУБЛИЧНОСТИ НА ОТДЕЛЬНЫХ
СТАДИЯХ ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССА
Е. ФОМЕНКО
«Арбитражный и гражданский процесс», 2006, № 9
Фоменко Е., преподаватель кафедры гражданского процесса и трудового права Кубанского государственного университета.
Закрепленный нормой ст. 10 ГПК РФ принцип гласности судебного разбирательства нуждается в более широком законодательном толковании.
Вопросы приведения в действие принципа публичности гражданского процесса невозможны без включения в правовое процессуальное поле средств массовой информации, которые, кроме того, должны служить объективным критерием независимости "третьей власти".
При рассмотрении и разрешении дела в отношении лица, место жительства которого неизвестно, возможна реализация принципа публичности через средства массовой информации. В связи с этим необходимо норму ст. 119 ГПК РФ, устанавливающую порядок рассмотрения дела в случае неизвестности места жительства ответчика, дополнить указанием на необходимость публикации информации о времени и месте слушания дела судом в средстве массовой информации местного органа исполнительной власти по последнему известному месту жительства ответчика.
Важно предать публичности также само решение суда, вынесенное в отсутствие такого ответчика. По этой причине актуально дополнение ст. 214 ГПК РФ ч. 2 следующего содержания: "Лицам, участвующим в деле, но не присутствовавшим в судебном заседании, место жительства которых неизвестно, суд высылает копию решения по последнему известному месту жительства, а также публикует в средстве массовой информации местного органа исполнительной власти по этому же месту жительства".
Обязанности суда о сроках направления заявителю копии определения об оставлении искового заявления без движения ст. 136 ГПК РФ по-прежнему не предусматривает. При этом предлагает суду предоставить заявителю разумный срок для устранения недостатков. В данном случае налицо факт предоставленного законом неограниченного судебного усмотрения в условиях секретности процессуального акта.
Представляется закономерным дополнение ч. 1 ст. 136 ГПК РФ и изложение ее в следующей редакции: "Судья, установив, что исковое заявление подано в суд без соблюдения требований, установленных в статьях 131 и 132 настоящего Кодекса, выносит определение об оставлении заявления без движения, о чем в срок не более семи дней со дня поступления заявления извещает лицо, его подавшее, и предоставляет ему разумный срок, но не более десяти дней, для исправления недостатков".
Судебный акт о принятии искового материала к производству, по сути, является документом "для служебного пользования", с которым связано только течение процессуального срока на рассмотрение дела.
Такое положение явно не способствует наиболее быстрому и правильному рассмотрению дел в судах. Тем более что ст. 137 ГПК РФ предоставляет ответчику право предъявления встречного иска "до принятия судом решения по делу". На практике отсутствие требования о направлении лицам, участвующим в деле, копии определения суда о принятии дела к производству, способствует как волоките по делам, так и нарушению прав и законных интересов других лиц.
Таким образом, видится необходимость распространения действия принципа гласности на стадию возбуждения гражданского дела. Совершенно очевидно, что даже без принятия обеспечительных мер, для субъектов, чьи права затрагиваются гражданским спором, принятым к производству суда, возникают некоторые неблагоприятные последствия, в том числе связанные с необходимостью явки в суд и дачи объяснений. Это свидетельствует о необходимости извещения указанных лиц высылкой им копии вынесенного в порядке ст. 133 ГПК РФ судебного определения, в связи с чем следует дополнить ст. 133 ГПК РФ ч. 2 следующего содержания: "Копия определения направляется лицам, которые должны участвовать в деле, не позднее следующего дня с момента вынесения".
Участие прокурора в гражданском процессе
ПРИНЦИП ОГРАНИЧЕННОГО УЧАСТИЯ ПРОКУРОРА В РАССМОТРЕНИИ
СУДАМИ ГРАЖДАНСКИХ И АРБИТРАЖНЫХ ДЕЛ
Е.Р. ЕРГАШЕВ
«Арбитражный и гражданский процесс», 2007, № 2
Ергашев Е.Р., кандидат юридических наук, зав. кафедрой правоохранительных органов и прокурорского надзора УрГЮА, старший советник юстиции, почетный работник прокуратуры.
Прокуроры субъектов Российской Федерации, а также приравненные к ним военные и иные специализированные прокуроры, их заместители обязываются принимать участие в рассмотрении судами гражданских дел, имеющих особое значение для защиты интересов Российской Федерации, ее субъектов, муниципальных образований.[18] Однако в ГПК Российской Федерации (ст. 45) полномочия прокурора в этой сфере ограничены. Несмотря на тот факт, что российский гражданин в силу сложившихся обстоятельств еще не готов к самостоятельному общению с судебной системой. При такой ситуации является ли справедливым является введение ограничений на обращение прокурора в суд в интересах граждан. Оценка судом уважительности причин, по которым гражданин не смог самостоятельно обратиться в суд, фактически подрывает конституционный принцип гарантированности каждому судебной защиты. Кроме того, возможность выборочной защиты чужих интересов дискредитирует деятельность прокуратуры в глазах населения.
Как показывает практика, нередко прокурор оказывается бессилен что-либо предпринять, поскольку права его существенно ограничены рамками действующего Закона, ограничивающего круг субъектов, в защиту которых прокурор вправе обратиться в суд. Однако возникает вопрос: обоснованно ли законодателем существенно ограничен круг субъектов права, свободы и интересы которых прокурор вправе защищать в судебном порядке? Реалии жизни дают нам множество примеров негативного влияния установленного ограничения.
Невольно возникает вопрос: кому плохо, если прокурор предъявит иск в суд в интересах пенсионера, инвалида, несовершеннолетнего? Должнику. Кому хорошо? Пенсионеру, инвалиду, несовершеннолетнему. Казалось бы, все элементарно. Однако в соответствии с действующим законом - ст. 45 ГПК РФ - прокурор в заявлении должен обосновать, почему тот, в чьих интересах подается иск, сам не может это сделать. Хотя ответ очевиден: потому, что он убогий здоровьем или развитием, в то время как правовое предписание указанной нормы определяет возможность обращения прокурора в суд в защиту лишь ограниченного круга субъектов. Возникает закономерный вопрос: как подобное реформирование законодательства влияет на простых граждан, на соблюдение конституционных прав личности в российском государстве? Выше уже отмечалось, что россияне мало пользуются правом на обращение в суд. Это имеет свое объяснение. В России люди не привыкли судиться. Негативно воздействует на данный процесс и длительность судебного разбирательства. Не менее важно и то, что судебная защита, провозглашенное равенство сторон еще долго не будут тождественным равенством возможностей. Существует проблема и с оплатой услуг адвоката и даже судебной пошлины. Ранее, до принятия нового ГПК, эту проблему решали органы прокуратуры, обращаясь в суды в защиту интересов граждан. Это был достаточно эффективный инструмент. Поэтому весьма целесообразным было бы внедрение в российское законодательство правовых норм, регламентирующих оказание государством юридической помощи гражданам, чей уровень дохода ниже определенного минимума. Весьма обоснованным было бы создать для этого специальные службы, как это сделано, например, в Финляндии. Исследование данного аспекта показывает множество нерешенных вопросов, связанных с действием правового принципа ограничения участия прокурора в рассмотрении судами гражданских дел.
Правовой принцип ограниченности участия прокурора в рассмотрении судами гражданских и арбитражных дел имеет основополагающее значение в деятельности органов прокуратуры Российской Федерации. В соответствии с данным правовым принципом строится все ненадзорное направление деятельности прокуратуры по участию в гражданском (и арбитражном) судопроизводстве. Действие данного принципиального положения, закрепленного в праве, фактически ограничивает вмешательство органов прокуратуры в гражданское судопроизводство, вычленяя лишь строго определенную категорию рассматриваемых судом дел, в разбирательстве которых прокурор вправе принимать участие. В науке нет однозначного отношения к исследуемому принципиальному положению. Одни ученые считают, что участие прокурора в рассмотрении судом гражданских дел не должно иметь каких-либо ограничений. Другие, наоборот, высказывают и обосновывают свою позицию об ограничении участия прокурора в рассмотрении судами гражданских (арбитражных) дел. Так, по мнению Г.А. Жилина, приоритет частноправового интереса требует ликвидировать участие прокурора в гражданском процессе.[19] Как представляется, автор данной позиции не принимает во внимание того, что, лишая прокурора права на участие в рассмотрении судом гражданских дел, пострадают как частные, так и публичные интересы. Прокурор в суде есть представитель единственного государственного органа, в чью компетенцию входит обязанность защиты интересов социально незащищенного круга субъектов и неопределенного круга лиц. Следовательно, упразднение деятельности прокуратуры по участию в рассмотрении гражданских дел в суде приведет к нарушению гарантированных конституцией прав и свобод человека и гражданина. Необходимость участия прокурора в рассмотрении судом гражданских дел в горрайпрокуратурах определяется исходя из задач охраны прав и законных интересов граждан, общества, государства, а также общественной значимости конкретного спора.[20]
Е.А. Борисова предлагает расширить принцип диспозитивности путем ограничения участия прокурора в гражданском процессе.[21] По этому пути пошел и законодатель, определяя статус прокурора в новых Гражданском и Арбитражном процессуальных кодексах. Участие прокурора в процессе вызвано необходимостью защиты безгласного или неперсонифицированного общественного интереса.[22] Вследствие чего, несмотря на расширение пределов диспозитивного начала, участие прокурора в современном гражданском процессе все еще соответствует определению, данному А.Т. Боннером, в соответствии с которым инициатива прокурора, суда, органов управления рассматривается как исключения из "чистой" диспозитивности.[23] Таким образом, принцип ограничения участия прокурора в рассмотрении судами гражданских и арбитражных дел есть такое начало, в силу которого участие прокурора в рассмотрении гражданским и арбитражным судами дел возможно лишь по ограниченной категории дел и в случаях, прямо предусмотренных действующим процессуальным законодательством. Это продиктовано, в первую очередь, разделением права на публичное и частное, ограниченным вмешательством государства в частноправовые, гражданско-правовые отношения. В связи с чем вмешательство государства в эти отношения должно быть минимальным.
Исследуемый принцип обусловливает целый ряд правовых норм, пронизывает их содержание, предопределяя их сущность. Он характерен как для гражданско-процессуального, арбитражно-процессуального права, так и для законодательства о прокуратуре Российской Федерации. Поскольку указанное основополагающее начало отражается в ряде немаловажных правовых норм, регулирующих аспекты участия прокурора в гражданском и арбитражном судопроизводстве, предопределяя содержание данных норм, следовательно, оно присуще прокурорскому надзорно-охранительному праву и должно быть закреплено в действующем законодательстве о прокуратуре.
ПРОКУРОР В ДЕЛАХ ОСОБОГО ПРОИЗВОДСТВА
ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССА
А. ФРАНЦИФОРОВ
«Законность», 2006, № 6
А. Францифоров, заместитель Марксовского межрайонного прокурора Саратовской области.
Следует учитывать, что обращение прокурора с заявлением не всегда уместно, а часто лишено смысла по делам об ограничении дееспособности гражданина, о признании гражданина недееспособным, об ограничении или о лишении несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами, об усыновлении (удочерении) ребенка, об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации), о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительном психиатрическом освидетельствовании, поскольку подача заявлений о возбуждении таких дел - обязанность соответственно органов опеки и попечительства и психиатрического стационара.
Участие прокурора в гражданском судопроизводстве обусловлено тем, что он "ex officio" (по должности, без приобретения специальных полномочий) является таким участником процесса, в обязанности которого входит защита прав, свобод и законных интересов других лиц (ч. 1 ст. 45 ГПК РФ).
Кроме того, участие прокурора в делах особого производства компенсирует определенную односторонность при их рассмотрении. В исковом производстве есть две стороны, каждая из которых доказывает свою правоту. Эти стороны обладают правом обжалования, что способствует отмене незаконных решений и сводит к минимуму возможность вступления в законную силу незаконных решений. В делах особого производства при вынесении судом незаконного, но удовлетворяющего интересы заявителя решения большая вероятность того, что такое решение вступит в законную силу. Поэтому прокурор, участвующий в производстве по делу, который знает его суть, обладающий правом обжаловать решение, должен будет внести кассационное представление в случае, если решение будет незаконным. Участие прокурора в делах особого производства, в которых сильнее всего затрагиваются права и интересы граждан, а в связи с этим - наиболее вероятна возможность их нарушения, способствует привнесению элемента состязательности в дела особого производства.
В связи с изложенным вызывает недоумение ч. 3 ст. 45 ГПК, согласно которой неявка прокурора, извещенного о времени и месте рассмотрения дела, не является препятствием для разбирательства дела. Если законом предусмотрено участие прокурора в процессе по делам определенных категорий и не только особого производства, то без участия прокурора невозможно нормальное рассмотрение таких дел. Это ухудшает качество их рассмотрения и выносимых по ним решений, что чревато существенными нарушениями норм материального и процессуального права.
Думается, норма ч. 3 ст. 45 ГПК - показатель того, что отечественный законодатель часто переходит из одной крайности в другую при урегулировании отдельных вопросов. Так, если согласно ГПК 1964 г. прокурор имел право обратиться в суд в интересах любого лица и по любому вопросу, мог вступить в любое гражданское дело на любой стадии, что не всегда оправдывало себя, то теперь возможности прокурора по участию в гражданских делах сведены к минимуму.
Представляется, для повышения качества правосудия и уменьшения числа противоречий в действующем гражданском процессуальном законодательстве следует изъять последнее предложение из ч. 3 ст. 45 ГПК.
УЧАСТИЕ ПРОКУРОРА В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ
М. КРУТИКОВ, Л. ИСАЕВА
«Законность», 2006, № 1
М. Крутиков, старший помощник прокурора Ефремовского района Тульской области.
Л. Исаева, помощник федерального судьи Ефремовского городского суда Тульской области.
Реформирование института прокурорского надзора в России сопровождается изменением процессуально-правового статуса прокурора в гражданском судопроизводстве. Вместе с тем пока остается открытым вопрос о правовом содержании заключения прокурора, вступившего в возбужденное гражданское дело в рамках ч. 3 ст. 45 ГПК РФ.
Принимая новую редакцию Гражданского процессуального кодекса, законодатель не учел всего объема отправных положений Закона о прокуратуре (который принят в развитие ст. 129 Конституции РФ), в связи с чем существенным образом ограничил круг гражданских дел с участием прокурора. Как видим, указанные категории дел затрагивают важные составляющие конституционно-правового статуса человека и гражданина. "Иные" случаи участия прокурора в гражданском процессе в законодательстве не оговариваются, что лишает прокурора права на кассационное, апелляционное и надзорное обжалование судебных решений по этим делам. Не понятна позиция законодателя, не включившего в перечень дел с обязательным участием прокурора гражданские дела, в которых затрагиваются, скажем, имущественные права граждан.
Кроме того, ГПК не раскрывает правовую категорию "заключение прокурора". Важно подчеркнуть, что определение (конкретизация) процессуального содержания этой категории необходимо для уяснения механизма взаимодействия прокурора и суда, а вместе с этим и роли прокурора, участвующего в судебном процессе, в обеспечении законности принимаемого решения.
ГПК не закрепляет требований, предъявляемых к содержанию прокурорского заключения. На наш взгляд, содержание заключения прокурора должно отвечать требованиям, предъявляемым к содержанию решения суда (ст. 198 ГПК). В частности, оно должно содержать: оценку требований истца и возражений ответчика; определение круга обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела (ч. 2 ст. 56 ГПК); указание на обстоятельства, установленные судом; нормы материального и процессуального права, подлежащие применению.
Соответственно в ГПК должна быть внесена специальная статья под названием "Содержание заключения прокурора". При этом необходимо закрепить обязательность участия прокурора в процессе в установленных законом случаях. В соответствии с ч. 3 ст. 45 ГПК неявка прокурора, извещенного о времени и месте рассмотрения дела, не является препятствием к разбирательству дела. Руководствуясь этой нормой, суд вправе рассмотреть дело в отсутствие прокурора, несмотря на то что другими нормами процессуального и материального права его участие предусмотрено. Представляется, на практике возможна ситуация, когда, с одной стороны, неявка прокурора не является безусловным основанием для отложения разбирательства по делу, а с другой - рассмотрение дела в отсутствие прокурора влечет возможность признания принятого решения незаконным.
Применение обеспечительных мер в гражданском процессе
К ВОПРОСУ О ПРИМЕНЕНИИ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ МЕР
В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ
А. ПШЕЧУК
«Арбитражный и гражданский процесс», 2005, № 12
Пшечук А., юрист ЗАО "Хорус Кэпитал".
Обеспечение иска, независимо от того, на какой стадии оно допускается, является действенной гарантией реального исполнения судебного решения.
Между тем данному вопросу не уделено должного внимания в науке гражданского процессуального права. Так, В.К. Пучинский[24] прямо указывал, что нет надобности анализировать обеспечение иска, поскольку оно к подготовке дела не относится. С тем же основанием можно утверждать, что обеспечение иска непосредственно не связано ни с одной из стадий гражданского процесса. Однако, обеспечение иска имеет отношение ко всем стадиям судебного разбирательства, так как результатом судебного рассмотрения является восстановление "нарушенного или оспоренного права, защита имущественных интересов заявителя". Так в Определении Конституционного суда N 390-О от 6 ноября 2003 года с конституционной точки зрения раскрыта правовая природа обеспечительных мер. Учитывая практически одинаковую задачу судопроизводства в части осуществления защиты нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, стоящую перед арбитражными судами и судами общей юрисдикции (ст. 2 АПК РФ и ст. 2 ГПК РФ), сущность правовой природы обеспечительных мер, изложенной в правовой позиции Конституционного Суда РФ, имеет общеправовое значение для российского процессуального законодательства.[25]
Институт обеспечения иска, гарантируя исполнение будущего судебного решения, требует, в свою очередь, гарантии правильной и своевременной реализации принятых судом мер обеспечения.
Вынесение судьей определения о принятии мер по обеспечению иска недостаточно для того, чтобы меры обеспечения начали работать. На стадии исполнительного производства может возникнуть ситуация невозможности исполнения судебного акта. Невозможность исполнения может быть связана с несовершенством как исполнительного законодательства, так и мер принудительного исполнения.
Таким образом, даже правильная и своевременная реализация принятых судом мер обеспечения, может привести к значительному затягиванию сроков исполнения судебного решения и практически к неисполнению судебного решения.
Проблема исполнения определений об обеспечении иска заключается и в том, что иногда в силу сложившихся обстоятельств судебный пристав-исполнитель не может исполнить. Например, в ситуации, когда должник не выполняет законного требования судебного пристава-исполнителя, наложение на него штрафа в соответствии с ч. 1 ст. 87 ФЗ "Об исполнительном производстве" является недостаточной и малоэффективной мерой воздействия; либо в ситуации, когда с момента вынесения судьей определения о принятии мер по обеспечению иска и до момента исполнения данного определения судебными приставами проходит достаточно времени, чтобы ответчик мог скрыть имущество.
Вероятные действия судебных приставов-исполнителей, это поиск имущества (транспортных средств) через объявление розыска, что ведет к затягиванию сроков исполнения.
Имеют место случаи, когда ответчик ведет себя в процессе недобросовестно, злоупотребляя своими процессуальными правами и обязанностями, что также негативно отражается на надлежащем исполнении судебных постановлений.
Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что устранение вышеуказанных причин, снижающих эффективность применяемых мер обеспечения путем более детальной регламентации механизма реализации постановлений суда, сделает более эффективным применение института обеспечительных мер и сможет обеспечить надлежащее исполнение судебных актов. Это в свою очередь позволит гарантировать защиту имущественных интересов заинтересованного лица в гражданском судопроизводстве.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ МЕР В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ
С. КУЗНЕЦОВ
"Арбитражный и гражданский процесс", 2006, N 4
Кузнецов С., помощник судьи Арбитражного суда Самарской области, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского и арбитражного процесса Самарского государственного экономического университета.
Применение обеспечительных мер в практике арбитражных судов и судов общей юрисдикции продолжает вызывать многочисленные острые вопросы, наличие которых позволяет говорить о недостаточной изученности данного правового института и о необходимости тщательного анализа вопросов, связанных с применением обеспечительных мер
Согласно части 2 статьи 90 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обеспечительные меры допускаются также в целях предотвращения причинения значительного ущерба заявителю. Гражданское процессуальное законодательство, так же как и ранее действовавшее арбитражное процессуальное законодательство, не предусматривает аналогичного основания для применения мер по обеспечению иска.
Представляется, что повышению эффективности предусмотренного Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации института обеспечительных мер будет способствовать установление в отечественном гражданском и арбитражном процессуальном законодательстве мер по обеспечению доказательств, аналогичных приказу Энтон Пиллер, например как изъятие по определению суда в порядке исполнительного производства судебным приставом-исполнителем с участием компетентного специалиста и передача истцу доказательств, в том числе на электронных носителях, подтверждающих нарушение прав истца, с требованием о защите которых истец обратился или намерен обратиться в суд.
Проявляется неоправданное отсутствие единообразия как на стадии принятия к рассмотрению арбитражными судами и судами общей юрисдикции заявлений о применении обеспечительных мер, так и на стадии рассмотрения названных заявлений. Например, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает требований к содержанию заявления об обеспечении иска, в то время как Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации содержит специальную статью 92 "Заявление об обеспечении иска", посвященную вопросам содержания заявления об обеспечительных мерах и документам, прилагаемым к заявлению об обеспечительных мерах.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает процессуальных последствий установления судом отсутствия оснований для принятия обеспечительных мер при рассмотрении заявления о принятии мер по обеспечению иска. Однако очевидно, что в таком случае суд должен отказать заявителю в принятии обеспечительных мер. В отличие от Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает процессуальные последствия, наступающие в случае установления арбитражным судом при рассмотрении заявления об обеспечительных мерах отсутствия оснований для принятия обеспечительных мер.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ НАДЗОРНОГО ПРОИЗВОДСТВА
В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ
А.В. ВЛАСОВ
"Арбитражный и гражданский процесс", 2005, N 10
Вопрос 1. Возбуждение надзорного производства по ГПК РФ 2002 г.
С принятием нового ГПК РФ в 2002 г. изменился порядок обращения в надзорную инстанцию (п. 1 ст. 376 ГПК РФ).
Спорным, однако, остается вопрос, как следует Европейскому суду рассматривать данное изменение. Ведь теперь внесение надзорной жалобы не является дискретным полномочием должностного лица, а может быть непосредственно инициировано лицами, участвующими в деле. Следует ли теперь рассматривать надзорную инстанцию в Российской Федерации эффективным средством судебной защиты?
Таким образом, и в новом надзорном производстве внесение дела в суд надзорной инстанции продолжает оставаться дискретным полномочием судьи, который единолично решает, может ли оно повлечь отмену соответствующего судебного постановления или нет и следует ли вносить его в суд надзорной инстанции для рассмотрения по существу.
Представляется, что данный процесс рассмотрения дела в надзорной инстанции является лишь прописанным отражением старого.[26]
Как видно, новый порядок возбуждения надзорного производства фактически не изменил старый, не признаваемый Европейским судом в качестве эффективного средства правовой защиты. Появившаяся же возможность лично обратиться в суд надзорной инстанции представляется более декоративной, чем практической, так как законодателем не установлено четких критериев приемлемости жалобы, и она не может непосредственно повлечь рассмотрение дела по существу в надзорной инстанции.
Вопрос 2. Обоснованность судебных определений
об отказе в истребовании дела
Одной из наиболее важных проблем, возникающих на практике в ходе надзорного производства, является проблема обоснованности судебных определений об отказе в истребовании дела.
По смыслу закона судья в своем определении об отказе в истребовании дела не обязан давать письменную оценку доводам, приведенным в надзорной жалобе либо представлении прокурора. Подобный порядок вынесения судебных определений, очевидно, способствует написанию формальных отписок, нежеланию судей вникать в суть рассматриваемого дела и соответственно вносить его в надзорную инстанцию для рассмотрения по существу.
Вопрос 3. Разумность сроков.
П. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует каждому право на рассмотрение его дела в разумные сроки. При определении того, насколько срок судебного разбирательства являлся разумным, во внимание принимается сложность дела, поведение заявителя, поведение государства в лице соответствующих органов.[27]
Большой вопрос в связи с этим вызывает разумность сроков, предусмотренных ГПК РФ, для рассмотрения надзорной жалобы.
Согласно закону судья может более восьми месяцев фактически решать один лишь единственный вопрос: может ли быть данное дело рассмотрено по существу в надзорной инстанции Верховного Суда РФ или нет? Кроме того, само рассмотрение дела по существу в порядке надзора в Верховном Суде РФ может продолжаться до двух месяцев (ст. 386 ГПК РФ).
Если же учесть, что в гражданском процессе надзорных инстанций три, то "исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты" растянется на годы. Вряд ли при этом стоит говорить об эффективности надзорного производства.[28]
Вопрос 4. Проблема "дублирования надзорного производства"
Еще одной проблемой, возникающей в ходе надзорного производства, является проблема "дублирования надзорного производства".
В российской судебной системе существует несколько надзорных инстанций, одна находится в соответствующем суде субъекта РФ (например, президиум областного суда) и две в Верховном Суде РФ: Коллегия по гражданским делам и Президиум Верховного Суда РФ. Проблема заключается в том, что согласно ст. 377 ГПК РФ постановление надзорной инстанции, принятое, например, президиумом областного суда, может быть обжаловано в другую, тоже надзорную инстанцию, но при Верховном Суде РФ - в Судебную коллегию по гражданским делам. Но и на этом еще не все. Постановление Судебной коллегии, вынесенное в порядке надзора, может быть обжаловано также в порядке надзора в Президиуме Верховного Суда. Происходит так называемое дублирование надзорного производства. Конечно, можно
сказать, что чем больше инстанций будет рассматривать дело, тем более справедливым будет решение. Но таким путем можно организовать и десять надзорных инстанций. Представляется, что справедливость судебных решений заключается не в количестве инстанций, а в профессионализме судей, в качестве их работы.
К тому же не ясно, почему такое недоверие сохраняется, например, у Президиума Верховного Суда в отношении судебных актов судей Судебных коллегий этого же суда, которые также наделены полномочиями надзорной инстанции.[29]
Постановление надзорной инстанции, принятое по делу, должно быть окончательным, и не должно происходить дублирование одного и того же процесса. Не может ведь быть дело пересмотрено несколько раз подряд в кассационном и апелляционном производстве, не должно так быть и в надзорном.
Вопрос 5. Беспристрастность судей в надзорной инстанции.
Проблема нарушения принципа беспристрастности, гарантированного ст. 12 и 16 ГПК РФ, а также ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Как представляется, нарушение данного принципа зачастую возникает как в надзорной инстанции субъекта РФ, так и в самом Верховном Суде.
В новом ГПК 2002 г. полномочие председателей судов вносить протесты по всем делам было ограничено. Теперь только Председатель Верховного Суда Российской Федерации или заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации имеет право внести в Президиум Верховного Суда Российской Федерации мотивированное представление о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в целях обеспечения единства судебной практики и законности. Таким образом, проблема беспристрастности в надзорной инстанции все еще остается, особенно учитывая то, что нет четких критериев того, что понимать под "обеспечением единства судебной практики и законности", и что, по всей видимости, под это можно подвести практически любое дело.
Ст. 389 ГПК РФ, предусматривающая данное полномочие председателя Верховного Суда или его заместителей, не предусматривает сроков для внесения такого представления. Поэтому не совсем ясно, ограничено ли данное право годичным сроком, предусмотренным п. 2 ст. 376 ГПК РФ, для других лиц или нет. Господствующее мнение исходит из того, что по смыслу закона сроков для внесения такого представления не установлено.[30]
Ст. 16 ГПК РФ однозначно говорит, что судья не может рассматривать дело и подлежит отводу, если имеются сомнения в его объективности и беспристрастности. Представляется, что лицо, внесшее протест в порядке надзора, сформировало уже свою точку зрения по обжалуемому делу. Это однозначно вызывает сомнения в его беспристрастности. Кроме того, если данное лицо еще и председательствует при рассмотрении своего протеста, вполне очевидно, что оно может направить ход рассмотрения дела в нужном направлении. Данная проблема обостряется также тем, что председатель Верховного Суда и его заместители пользуются в России большим авторитетом, что само по себе уже формирует мнение других членов надзорной инстанции.
Итак, очевидно, что лицо, внесшее протест в порядке надзора, не может затем рассматривать его. Такая практика явно противоречит как российскому законодательству, так и ст. 6 Европейской конвенции по правам человека и практике Европейского суда, гарантирующей каждому право на рассмотрение его дела беспристрастным судом.
Выводы, предложения по совершенствованию и решению существующих проблем:
Таким образом, в российском гражданском процессе и именно в надзорном производстве, несмотря на его постоянное реформирование, существует целый ряд проблем, которые все еще необходимо привести в соответствие с Европейской конвенцией по правам человека и практикой Европейского суда.
Так, например, представляется неоправданным существование трех надзорных инстанций в РФ, с возможностью отмены вышестоящей надзорной инстанцией постановления нижестоящей тоже надзорной инстанции. Данный порядок явно затягивает окончательное рассмотрение дела и не способствует стабильности надзорных постановлений. Существование надзорной инстанции в субъекте РФ представляется ненужным. Надзор должен стать процедурой, проводимой на надсубъектном уровне, способствуя тем самым единству судебной практики и законности. Высшей судебной инстанцией в субъекте может при этом остаться кассационная инстанция, которая в настоящее время, одновременно с надзорной инстанцией, находится при соответствующем высшем суде субъекта РФ.
Вызывает непонимание наличие двух надзорных инстанций при Верховном Суде РФ. В связи с этим:
1) было бы оправданным сделать обращение в Судебную коллегию Верховного Суда действительной частью судебной процедуры, так, чтобы подача надлежащим образом оформленной и аргументированной жалобы влекла бы за собой рассмотрение дела по существу в надзорной инстанции, а не к разрешению вопроса, как сейчас, стоит ли истребовать дело из нижестоящего суда и передавать ли его для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции. Кроме того, необходимо ввести норму, которая бы предписывала рассматривающему надзорную жалобу судье давать письменную оценку всем приведенным в жалобе аргументам, если они, с его точки зрения, не вызывают сомнений в законности обжалуемого судебного постановления. Право на обращение в порядке надзора в Судебную коллегию Верховного Суда нужно было бы при этом ограничить определенным сроком и не вводить в течение этого времени соответствующее судебное постановление в законную силу. Эти меры способствовали бы ускорению судопроизводства, укреплению законности выносимых судебных решений, признанию надзорной инстанции эффективным средством судебной защиты на международном уровне;
2) необходимо пересмотреть статус Президиума Верховного Суда РФ и порядок пересмотра им дел в порядке надзора:
- особенностью надзорной инстанции в России по ГПК РСФСР являлось то, что судебные решения могли быть пересмотрены и отменены вышестоящей судебной инстанцией даже после их вступления в законную силу. Данное правило не было изменено и в новом ГПК. Поэтому все еще продолжает нарушаться принцип недопустимости повторного рассмотрения окончательно решенного дела (res judicata), не один раз упоминаемый Европейским судом по правам человека.
В связи с этим представляется разумным изменить порядок пересмотра дел в надзорном производстве Президиумом Верховного Суда так, чтобы обжалуемые, вступившие в законную силу, судебные постановления не отменялись, а сохраняли свою силу со всеми вытекающими из этого последствиями и в то же самое время по результатам рассмотрения обжалуемого дела Президиумом выносилось бы новое решение, но против государства. Этим решением можно было бы обязать государство возместить "жертве" ненадлежащим образом рассмотренного дела все вытекающие из этого убытки. Данная мера могла бы стать дополнительным средством правовой защиты и способствовала бы большей стабильности хозяйственного оборота;
- посредством данной процедуры государство могло бы до возможного разбирательства дела в Европейском суде признать прямое или косвенное нарушение Европейской конвенции по правам человека и устранить его последствия. В данном случае государству не пришлось бы уже отвечать на международной арене - в Европейском суде по правам человека, который неоднократно отмечал, что заявитель лишается статуса "жертвы", если национальные власти признают, прямо или косвенно, нарушение Конвенции, а затем устранят его последствия.[31]
Вызывает сомнения право председателя Верховного Суда либо его заместителя на внесение представления в порядке надзора в Президиум Верховного Суда в целях укрепления единства судебной практики и законности, особенно учитывая то, что данное полномочие по смыслу закона не ограничено какими-либо сроками. Это продолжает порождать правовую неопределенность и опять-таки сводит на нет "правило шести месяцев".
В том случае, если бы Президиум Верховного Суда, как было предложено выше, выносил решения против государства, отсутствие сроков на внесение представления было бы более или менее оправданным. Это способствовало бы более надежной защите прав человека, хотя даже при обращении в Европейский суд право на подачу жалобы ограничено шестимесячным сроком.
Внесение представления о пересмотре дела в порядке надзора Председателем Верховного Суда либо его заместителем и их последующее участие в составе суда, рассматривающего дело в порядке надзора, очевидно, вызывают сомнения в объективности данного суда. Учитывая авторитет председателя Верховного Суда либо его заместителя, а также их должностное положение, было бы разумным передать это право другим лицам либо органам, например прокуратуре. Данная мера позволила бы сохранить объективность суда и способствовала бы укреплению законности.
Как видно, в надзорном производстве существует еще много проблем, на которые следует обратить внимание. Проведенная же реформа надзорного производства создала лишь видимость "процессуальности" путем установления конкретных сроков, этапов надзорной деятельности, но без изменения сущности этого института.[32]
Суд и стороны в гражданском процессе
Диспозитивность сторон и активность суда – взаимоисключающие или составные части современного процесса?
С.Г. Морозова, судья Тосненского Суда Ленинградской области
Российская Юстиция № 3 (март 2007 г.).
В настоящее время все активнее звучат голоса, настаивающие на уменьшении активности суда в процессе, прослеживаются тенденции к сведению роли суда к этакой созерцательности. Безусловно, данные веяния являются последствиями изменения доктрины гражданского процессуального права и в части отказа от моделирования гражданских процессуальных отношений исключительно по типу «власть-подчинение». Бесспорно, что обладатель субъективного материального права волен им распоряжаться по своему усмотрению и эта степень свободы должна сохраняться за ним и в судебном процессе. Но всегда ли усиление принципа диспозитивности влечет уменьшение активности суда? Вопрос о соотношении диспозитивности сторон и активности суда в процессе далеко не так однозначен, как кажется на первый взгляд.
Суд является той призмой, через которую происходит взаимодействие сторон в процессе. И от того, на сколько грамотно и умело судья ведет процесс, зависит, безусловно, результат для сторон. Посмею заявить, что отстраненность судьи, абсолютизирование принципа диспозитивности ведет к злоупотреблениям одной из сторон. В реальной жизни одна из сторон, а то и обе могут скрывать истину, злоупотреблять правами, фальсифицировать доказательства, представлять недостоверные доказательства , здесь и проявляется сущность грамотного судейского руководства, чтобы сквозь все препоны вывести корабль процесса ориентируясь на принцип законности.
Если движение дела – это прерогатива сторон, то ведение процесса – обязанность суда. Сбалансированное соотношение этих двух составляющих и составляет основу гармоничного процесса.
Провозгласив принцип права на судебную защиту, возведя его в абсолют, мы «забываем», что достаточно важным обстоятельством является доказательство факта необходимости защиты и нарушения права. Следует отметить, что в настоящее время усиливается тенденция «использовать судебный порядок в «узаконивании», как не основанных на законе интересов, так и подмены судебным порядком, предусмотренных законодателем других порядков защиты прав, а также сокрытие спора под видом отсутствия такового.
Известны варианты, когда от «мнимых» ответчиков представляются признания иска в письменном виде, создавая видимость отсутствия спора, и тем самым, провоцируя «формальный» подход суда. В данном случае если возвести принцип диспозитивности сторон в догму, результатом будет нарушение задачи законности. Здесь мы подходим к проблеме злоупотребления стороной своими правами.
Искусственное изменение подсудности также достаточно распространенное явление.
«Суд должен исследовать весь фактический материал, а не только сведения одной стороны, подготовившейся к процессу. Ведь не редко именно сторона, злоупотребляющая правом, заранее создает помехи другой стороне. Правильное понимание государства и судебной власти предполагает не отрицание присущих им функций подавления и принуждения, а видение их второстепенного характера, выдвижение на первый план задач достижения общественного согласия. Без обязательности право утрачивает свою индивидуальную определенность. В условиях ослабления директивной роли государства в лице его исполнительных органов «освобождающееся» пространство должен занять суд, способный эффективно реализовать демократичные процедуры, предусмотренные законом, с целью поиска истины по делу, правильной социально-правовой оценки обстоятельств и вынесения законного и обоснованного решения. Если же разумных пределов плюрализма и децентрализации с учетом специфики психологии населения России найдено не будет, то общество может быть дезорганизовано».[33]
Злоупотребление правом можно наблюдать в процессуальном и в материально-правовом аспектах.
Большое значение здесь имеет надлежащее руководство суда по выявлению добросовестности поведения сторон.
Добросовестность сторон в процессе и состязательность – это две взаимосвязанные стороны процесса, когда сторона любыми средствами желает заполучить материальное право, злоупотребляя процессуальными правами наносится вред не только противоположной стороне, но и правосудию в целом, происходит «одурачивание» правосудия, что не только аморально, но и накладно для государства.
Вопрос доказательств злоупотребления стороной процессуальными правами остро стоит в настоящее время, поскольку критерии злоупотребления не выработаны, следовательно носит оценочный характер и целиком зависит от усмотрения суда.
Это положение нашло свое отражение в решениях Европейского суда, в которых он неоднократно подчеркивал, что принцип законности является общим принципом права, который подразумевает наличие определенных требований, относящихся к движению процесса, с целью обеспечения справедливого судебного разбирательства.
«Принцип правовой определенности, основа стабильности гражданского оборота таким образом, принцип законности является основополагающим при осуществлении судами правосудия. Вместе с тем принцип законности является неотъемлемым элементом права на справедливое судебное разбирательство (п. 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Верховенство права и надлежащее отправление правосудия – это два ключевых принципа, которые должны направлять правоприменителя, применяющего положения статьи 6 Конвенции. Строгое применение положений этой статьи, которого требует судебная практика, ясно показывает, что демократическое общество, как его понимает Конвенция, не может пренебрегать основами, на которых оно зиждется, и, в особенности, обязательным соблюдением нормы права, которое возлагается как на участников судебного разбирательства, так и на тех, кто обязан применять закон».[34]
Данный вывод уже находит подтверждение и в постановлениях высших судебных органов.
Обязанность вести себя добросовестно в гражданском процессе выступает как всеохватывающая и универсальная обязанность. Она определят пределы любого субъективного процессуального права. Современный ГПК РФ не содержит термин «злоупотребление правом», а ограничивается лишь указанием на неисполнение процессуальных обязанностей (ст. 35). Указание на «злоупотребление» означает лишь, что правонарушение возникло из ненадлежащего использования лицом своего права, превратившегося в результате этого в свой антипод – неправо.
Общий запрет злоупотребления принадлежащими субъекту правами был закреплен в ч. 3 ст. 18 Конституции РФ.
Категорически не согласна с точкой зрения, что любое поведение сторон в процессе оправдано и допустимо, при этом совершенно игнорируется такая задача процесса, как формирование уважительного отношения к закону и суду (ст. 2 ГПК РФ). Достижение субъективной цели аморальным способом недопустимо, здесь мы входим в пограничную область морали и права. В данном случае причиняется вред общественным отношениям, возникающим при отправлении правосудия. Ведь правосудие не может быть неправовым или безнравственным.
Руководящая роль суда в процессе и заключается в распознании злоупотребления правом сторонами и ведения процесса в правовом русле. Добросовестность – это категория юридическая, но в том и сложность, что она требует применения моральных критериев. Поскольку категория злоупотребления правами неопределенна, то она сталкивается в процессе с принципом определенности.
Показательно в этом отношении французское процессуальное законодательство, предусматривающее применение санкций за подачу необоснованных жалоб и ходатайств. Вслед за французским законодателем подобные меры ввел в процессуальный закон и бельгийский законодатель.
Возможно, это один из тех действенных способов, который следует использовать законодателю, реально заинтересованному в предотвращении и наказания злоупотреблений.
« Стандарты процессуальной морали, добросовестности, законности, доброй воли, надлежащего процесса, корректности и т.д. получают все большее распространение и признание даже в тех странах, где об этом не шло речи ни в законодательстве, ни в доктрине. Это важное явление получает дальнейшее развитие. Оно возникает в различных формах, имеет разнообразные воплощения, однако его существование в большинстве современных правовых систем бесспорно.
Тем не менее судебная практика и доктрины выработали некоторые пути подхода к «злоупотреблению правом». Основным принципом является оценка соответствующего действия лица, злоупотребляющего своим правом, с позиций добрых нравов, справедливости и разумности. Хотя эти термины являются «каучуковыми», все же судебная практика по ним, особенно в иностранных государствах, весьма обширна и разнообразна и на ее основе суды могут прийти к выводу о том, злоупотреблял владелец прав ими или нет.
Говоря об указанных концепциях «каучуковых» норм, нужно иметь ввиду, что это не что иное, как моральные категории, которые присущи данному обществу, данному социальному строю, и в силу этого они могут существенно отличаться: что морально в одной стране, аморально в другой. Эти понятия носят социальный характер».[35]
Поиск разумного баланса: добросовестного поведения сторон в процессе и руководством процессом со стороны суда являются насущной целью современного процесса. Здесь мы видим дискреционные полномочия суда: определение границ активности в процессе.
«В таком случае следует четко сформулировать начала судейского руководства, включающие в себя следующие полномочия суда: руководство ходом судебного разбирательства при осуществлении конкретных процессуальных действий, наблюдение за порядком в судебном заседании, содействие сторонам в осуществлении их прав и исполнении процессуальных обязанностей, оказание содействия сторонам в истребовании доказательств, которые они не могут получить самостоятельно, указание сторонам на недоказанность определенных фактических обстоятельств, обосновываемых ими, с предложением подтвердить их доказательствами. Таким образом, в большей степени состязательный процесс должен основываться на судейском руководстве и дополняться в зависимости от характера спора судейской активностью».[36]
В итоге можно сделать вывод, что проблема активности суда в русле новой концепции гражданского судопроизводства не разработана в достаточной степени и нуждается в совершенствовании.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ УЧАСТИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ
В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ
В. БАРАНОВ, А. ПРИЖЕННИКОВА
«Арбитражный и гражданский процесс», 2006, № 2
Баранов В., кандидат юридических наук, заведующий кафедрой гражданского права и процесса Финансовой академии при Правительстве РФ.
Приженникова А., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса Финансовой академии при Правительстве РФ.
Вопрос 1. О праве представителя признавать им обстоятельства дела.
Говоря о специальных полномочиях представителя, необходимо отметить, что в судебной практике по-разному решался вопрос о праве представителя признавать им обстоятельства дела. По этому вопросу смешивались два понятия: признание иска и признание юридических фактов. Иногда суды считали, что для признания обстоятельств дела необходимо указание об этом в доверенности представителя.
Специального указания в доверенности о праве представителя на признание им обстоятельств дела ст. 54 ГПК РФ не требует.
Таким образом, суд вправе удовлетворить иск на основании признания представителем ответчика обстоятельств дела, положенных истцом в обоснование иска, если это признание по сути не является признанием и если этого признания достаточно для вынесения судебного решения.[37]
Исходя из систематического толкования ст. ст. 53 и 54 ГПК РФ, можно сделать вывод, что специальными полномочиями представителя можно наделить в доверенности. Что касается возможности наделять представителя полномочиями в устной и простой письменной форме (в заявлении) в соответствии с ч. 6 ст. 53 ГПК РФ, то это применимо к общим полномочиям, так как в ст. 54 ГПК РФ определено, что полномочия распорядительного характера (или специальные полномочия) должны быть специально оговорены в доверенности, выданной представляемым лицом.
При уяснении рассматриваемого положения необходимо также учитывать семантическое[38] и юридическое[39] значение употребляемых в правовых нормах слов и понятий. Как уже отмечалось ранее, в ч. 6 ст. 53 ГПК РФ говорится о письменном заявлении доверителя в суде, а в ст. 54 ГПК РФ говорится о доверенности. Можно ли рассматривать эти понятия как синонимы или законодатель вложил в них разное смысловое и юридическое значение?
С точки зрения обыденного толкования под заявлением понимается письменная просьба о чем-либо.[40] Доверенность рассматривается как документ, которым доверяется кому-нибудь действовать от имени выдавшего этот документ.[41] В соответствии с ч. 1 ст. 53 ГПК РФ и ч. 1 ст. 185 ГК РФ доверенностью признается письменное уполномочие. Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что в отличие от заявления здесь содержится не просьба, а уже властное решение о наделении представителя определенными полномочиями.
Рассматривая доверенность в гражданском процессе, нельзя не отметить, что иногда судьи не применяют правовые нормы Гражданского кодекса, определяющие правовое положение рассматриваемого документа. В частности, это касается срока действия доверенности. В ГПК РФ не определен момент прекращения действия доверенности. Этого и не требуется, так как в соответствии с ч. 4 ст. 1 ГПК РФ суд применяет норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действует исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
Исходя из правил аналогии, суды должны применять ст. ст. 186 и 188 ГК РФ. Однако иногда суды в случае смерти одной из сторон после объявления решения принимают кассационные жалобы от их представителей, имея сведения о смерти этой стороны. Более того, отменяя решения, направляют дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции в соответствии со ст. 361 ГПК РФ, хотя суд первой инстанции применил норму ст. 220 ГПК РФ, когда спорное правоотношение не допускает правопреемство.
Данные действия, по нашему мнению, являются недопустимыми, и сложившаяся практика, учитывая ротацию судейского состава, требует разъяснения Верховным Судом РФ.
Вопрос 2. О соблюдении порядка оформления передоверия.
Другой вопрос, требующий внимания, связан с соблюдением порядка оформления передоверия. В ст. 54 ГПК РФ закреплено такое специальное полномочие, как передача полномочий другому лицу (передоверие). В то же время ГПК не регулирует формальную сторону этого процессуального действия. Отсутствие регламентации приводит к тому, что участники процесса оформляют передоверие в простой письменной форме, что приводит к нарушению положения ст. 187 ГК РФ, предусматривающего нотариальную форму. Это нарушение, в свою очередь, приводит к отказу в принятии к рассмотрению кассационных жалоб.[42]
В новом ГПК РФ, в ст. 50, закреплено положение, предусматривающее обязанность суда назначать адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно. В связи с этим возникает ряд вопросов, связанных с правовым положением такого представителя.
Прежде всего необходимо определиться с видом толкования по объему[43] ст. 50 ГПК РФ. Данная статья должна пониматься не буквально, а шире словесного выражения ее смысла. Поэтому суд назначает адвоката, выделяемого адвокатским образованием, по определению суда. В ГПК РФ не определена процессуальная форма назначения представителя. По нашему мнению, исходя из анализа ст. 13 и гл. 20 ГПК РФ, суд должен выносить определение о необходимости участия адвоката в процессе.
С участием адвоката на основании ст. 50 ГПК РФ связан вопрос о его полномочиях. Действительно, он не имеет доверенности от представляемого лица и не наделен полномочиями в соответствии со ст. 53 ГПК РФ. В этой связи он может совершать процессуальные действия, которые направлены на защиту интересов представляемого лица. Если рассматривать специальные полномочия, то вправе подавать апелляционную или кассационную жалобу на решения суда, но не вправе признавать иск и заключать мировое соглашение. Но следует признать, что данный пробел требует правового регулирования.
Вопрос 3. Проблема доступности услуг адвоката.
С участием адвоката в процессе связана проблема доступности его услуг. Международные организации принимают решения, направленные на то, чтобы государства создавали гарантии доступности услуг адвокатов в процессе. В частности, это касается адекватного обеспечения прав человека и основных свобод, на которые люди имеют право, предоставляемых им в экономической, социальной, культурной, гражданской и политической жизни, и требует, чтобы все люди имели эффективную возможность пользоваться юридической помощью, осуществляемой независимой юридической профессией. Для этого правительства должны гарантировать эффективную процедуру и работающий механизм для реального и равного доступа к адвокатам всех лиц.[44] Правительства должны обеспечить необходимое финансирование и другие ресурсы для юридической помощи бедным и другим несостоятельным людям.[45]
В нашем законодательстве эти положения нашли закрепление в Декларации прав и свобод человека и гражданина (ст. 37),[46] и в ранее рассмотренной ст. 48 Конституции РФ.
Надо признать, что от решения этого вопроса зависит реальность принципов равенства (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ и ст. 6 ГПК РФ), состязательности и равноправия сторон[47] (ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 ГПК РФ). В свою очередь эти принципы влияют на эффективность (качество) судебной защиты прав граждан.
Учитывая, что действующее законодательство не охватывает всех лиц, которым должна оказываться юридическая помощь бесплатно, принимаются дальнейшие меры по созданию реальных условий, гарантирующих гражданам их право на судебную защиту. По решению Правительства РФ[48] в период с 1 января 2006 г. по 31 декабря 2006 г. проводится эксперимент по введению института государственных адвокатов. В ходе этого эксперимента предусматривается оказывать помощь малоимущим гражданам по всем делам в порядке гражданского судопроизводства. Представляется, что такой подход позволит права граждан на судебную защиту сделать не декларативными, а реально действующими.
Вопрос 4. Проблема, связанная с возмещением расходов на оплату услуг представителя для лиц, которые не являются малоимущими.
В то же время требует решения и проблема, связанная с возмещением расходов на оплату услуг представителя для лиц, которые не являются малоимущими. В ч. 1 ст. 100 ГПК РФ говорится о том, что суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах. Такая редакция правовой нормы предполагает функциональный способ ее толкования, что приводит на практике к субъективному усмотрению судей.
Высший Арбитражный Суд РФ предложил свой вариант решения аналогичной проблемы в рамках арбитражного судопроизводства. В частности, при определении разумных пределов расходов на оплату услуг представителя он предлагает принимать во внимание:[49]
1) нормы расходов на служебные командировки, установленные правовыми актами;
2) стоимость экономных транспортных услуг;
3) время, которое мог бы затратить на подготовку материалов квалифицированный специалист;
4) сложившуюся в регионе стоимость оплаты услуг адвокатов;
5) имеющиеся сведения статистических органов о ценах на рынке юридических услуг;
6) продолжительность рассмотрения и сложность дела.
Однако Высший Арбитражный Суд РФ неправильно определил порядок доказывания факта разумности оплаты услуг представителя. По его мнению, доказательства, подтверждающие разумность расходов на оплату услуг представителя, должна представить сторона, требующая возмещения указанных расходов.
Согласно Определению Конституционного Суда РФ в ч. 2 ст. 110 АПК РФ речь идет, по существу, об обязанности суда установить баланс между правами лиц, участвующих в деле. Вместе с тем, вынося мотивированное определение об изменении размера сумм, взыскиваемых в возмещение соответствующих расходов, суд не вправе уменьшать их произвольно, тем более если другая сторона не заявит возражения и не представит доказательства соразмерности взыскиваемых с нее расходов.[50]
Таким образом, суд не вправе требовать от лица, заявляющего просьбу о возмещении затрат на услуги представителя, чтобы он доказал разумность размера произведенной оплаты.
Однако было бы целесообразно, чтобы Верховный Суд РФ определил, как это сделал Высший Арбитражный Суд, критерии разумного размера оплаты услуг представителя. На практике лица, участвующие в деле, приносят справки из различных адвокатских образований, действующих в соответствующем регионе, и определяют среднюю арифметическую величину.
В решении этого вопроса необходимо учитывать, что отношения между представителем и представляемым лицом носят договорной характер.
Поэтому в договоре стороны вправе сами определять размер вознаграждения представителю. Следовательно, если законодательно не определит разумные пределы, то сторона, которая выиграет процесс, не всегда будет иметь право на возмещение соответствующих судебных издержек. В связи с этим можно обратиться к опыту других стран, например, в Германии такой подход применяется. В книге А. Жалинского и А. Рерихта "Введение в немецкое право" рассматриваются вопросы адвокатуры в ФРГ и отдельно рассмотрен вопрос о расходах адвоката в ФРГ. В определенных ситуациях его расходы ложатся на клиента, однако несение их нормативно урегулировано. Они охватывают затраты на телекоммуникацию во всех ее разновидностях: почтовые расходы, изготовление фотокопии и расходы, связанные с поездками (командировочные). Авторы другой книги, предназначенной для клиентов, Элизабет Маст (Elisabeth Mast), Рольф Геролд (Rolf Herold) и Гетц Трольденир (Gotz Troldenier) приводят аналогичные примеры.
Для положительного решения рассматриваемой проблемы в качестве основания для проведения расчета можно взять критерии определения трудовых затрат адвоката, предусмотренные в ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката.[51] При этом следует учесть и виды вычетов из дохода адвоката.
При этом необходимо отметить несколько положений, связанных с выплачиваемым адвокату вознаграждением:
1. Запрещается переуступка третьим лицам права адвоката на вознаграждение и возмещение расходов, связанных с исполнением поручения, без специального согласия доверителя.
2. Вознаграждение и возмещение расходов подлежат обязательному внесению в кассу адвокатского образования или перечислению на соответствующий расчетный счет такого образования в сроки и в порядке, предусмотренном соглашением.
3. За счет вознаграждения адвокат отчисляет средства, в частности на:
а) общие нужды адвокатской палаты в размере и в порядке, определяемом собранием (конференцией) адвокатов;
б) содержание адвокатского образования;
в) страхование своей профессиональной ответственности.
Размер дополнительного вознаграждения, выплачиваемого адвокату за счет средств адвокатской палаты, а также порядок выплаты вознаграждения адвокату за оказание юридической помощи на бесплатной основе определяются собранием (конференцией) адвокатов. При этом в п. 4 той же статьи законом предусмотрено, что адвокат (адвокаты), понесший расходы, связанные с исполнением поручения доверителя, имеет право на их компенсацию. Порядок и размер компенсации должны быть указаны в соглашении.
Между тем очевидно, что на момент заключения соглашения предусмотреть все расходы, которые будут понесены адвокатом в связи с исполнением поручения доверителя, достаточно сложно. Это могут быть расходы, связанные с поездками (командировочные расходы), уплата обязательных платежей, почтовые расходы, изготовление фотокопий и др.
Вопрос 5. Другим вопросом, требующим правового закрепления, является приведение в соответствие Закона об адвокатской деятельности с положениями Конституции РФ.
В п. 4 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" закреплено положение, не допускающее лиц, не являющихся адвокатами и не состоящими в штате организации, к осуществлению защиты интересов организации в гражданском судопроизводстве. Вместе с тем ч. 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации провозгласила равенство всех перед законом и судом. Также согласно ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Указанные конституционные принципы предполагают наличие одинакового объема процессуальных прав субъектов гражданских правоотношений, в том числе и по вопросу о выборе представителей, независимо от статуса этих субъектов. Указанный выше Федеральный закон не содержит изложенных ограничений в отношении физических лиц, устанавливая их только для организаций, что явно противоречит также приведенному выше положению Конституции РФ.
Часть 2 ст. 48 ГПК РФ предоставляет организациям право свободного выбора своих представителей для участия от их имени в гражданском судопроизводстве, не связывая возможность реализации этими субъектами данного права необходимостью заключать соответствующие договоры на оказание юридической помощи лишь с лицами, осуществляющими такую деятельность только на профессиональной основе (адвокатами).
Таким образом, судьи, разрешая вопрос о допуске в качестве представителя организации к участию в конкретном гражданском деле, должны руководствоваться указанной выше нормой ГПК РФ как нормой, в полном мере соответствующей приведенным выше положениям Конституции РФ.[52]
Таким образом, круг лиц, которые могут быть судебными представителями в гражданском процессе, достаточно широк, что подкрепляет гарантии права граждан на выбор представителя. Однако при этом не исключается возможность участия в деле в качестве судебного представителя лица, не сведущего в вопросах права, что может привести не к квалифицированной защите прав и законных интересов доверителя, а к неудачному исходу дела в суде.
В связи с этим высказано мнение, что следует законодательно закрепить правило об обязательном ведении дел через адвокатов по сложным в юридическом отношении делам. Такой подход закреплен на законодательном уровне в ряде зарубежных государств. Однако существует и противоположная точка зрения, согласно которой в настоящее время состояние адвокатуры в России таково, что оказание именно квалифицированной юридической помощи ею не гарантируется. В качестве главной причины такого положения называется отсутствие норм, четко регламентирующих вопросы ответственности за предоставление услуг ненадлежащего качества. Поэтому нельзя ограничивать адвокатами круг лиц, которые могут быть судебными представителями, а на законодательном уровне необходимо четко прописать основания и порядок ответственности судебных представителей за ненадлежащее оказание юридических услуг.
Безусловно, основная нагрузка по осуществлению функций судебного представительства ложится на плечи адвокатуры.
В то же время нельзя исключать дела, в которых в качестве представителей могут быть назначены как лица, имеющие юридическое образование, так и другие специалисты, в компетенции которых находятся вопросы, подлежащие рассмотрению в судебном заседании. В этом случае при назначении представителя должны учитываться опыт работы в соответствующем исполнительном органе или организации, знание основ судопроизводства, требований нормативных правовых актов Российской Федерации, иных руководящих документов по вопросам, которые подлежат исследованию в суде при рассмотрении конкретного дела.
Выводы.
Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы. Круг лиц, которые могут быть представителями в гражданском процессе, достаточно широк, что порождает сомнения в оправданности такого подхода законодателя. Вместе с тем по мере предоставления возможности малоимущим гражданам получать помощь бесплатно или за доступную цену отпадет необходимость обращаться гражданам к лицам, которые не обладают достаточными правовыми знаниями и опытом работы. Ведь обеспечение права граждан на бесплатную юридическую помощь предполагает, что такую помощь будет оказывать лицо, обладающее необходимыми юридическими познаниями и навыками. Поэтому государство должно иметь возможность контролировать качество оказываемых судебными представителями услуг.
По нашему мнению, решение затронутых в статье проблем позволит создать надлежащие условия для действительной реализации прав граждан на судебную защиту.
Исчисление сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМНЫХ ВОПРОСАХ ИСЧИСЛЕНИЯ СРОКОВ
РАССМОТРЕНИЯ И РАЗРЕШЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ
Г.В. ЕСАУЛОВ, В.З. МОХУН
«Российский судья», 2006, № 7
Есаулов Г.В., председатель Кяхтинского гарнизонного военного суда.
Мохун В.З., помощник командира войсковой части 11585 по правовой работе.
Подавляющее большинство гражданских дел, подведомственных и подсудных военным судам, разрешается либо в рамках искового производства, либо по правилам гл. 25 ГПК РФ.
Ни для одного из двух поименованных выше видов производств законодательство не содержит четкого ответа на вопрос о том, входит ли период времени, отведенный истцу (заявителю) для исправления недостатков, указанных в определении судьи об оставлении искового заявления (заявления об оспаривании) без движения, в срок рассмотрения дела.
В настоящее время судьи гарнизонных военных судов, засчитывают данный период времени в общий срок рассмотрения дела.
Вместе с тем такой подход представляется далеко не бесспорным как с теоретической, так и с практической точки зрения, в связи с чем авторы данной статьи хотели бы выразить свое отношение к рассматриваемой проблеме, не совпадающее со сложившейся на сегодняшний день судебной практикой.
Однако вначале мы хотели бы высказать ряд суждений теоретического порядка, позволяющих раскрыть правовую природу срока рассмотрения и разрешения гражданского дела.
В процессуальной литературе под сроком рассмотрения и разрешения гражданского дела судом первой инстанции понимается установленный законом период времени для проведения судом всех необходимых процессуальных действий по подготовке дела к судебному разбирательству, проведению судебного процесса и вынесению судебного решения.[53]
В случае наступления предусмотренных Кодексом обстоятельств, временно препятствующих рассмотрению гражданского дела, суд обязан или вправе (соответственно ст. ст. 215 и 216 ГПК РФ) приостановить производство по делу. При этом течение всех неистекших процессуальных сроков, в том числе и сроков рассмотрения и разрешения дела, приостанавливается одновременно с приостановлением производства по делу (ч. 1 ст. 110 ГПК РФ).
С учетом изложенного следует прийти к выводу о том, что срок рассмотрения и разрешения гражданского дела - это нормативно установленный период времени, в течение которого у суда должна быть как правовая, так и фактическая возможность по совершению процессуальных действий, направленных на разрешение дела.
Время, в течение которого суд лишен хотя бы одной из указанных возможностей, по общему правилу не должно входить в срок рассмотрения дела.
Изложив исходные теоретические посылки, мы переходим к непосредственному рассмотрению обозначенного вначале статьи проблемного вопроса.
В ст. 131 и 132 ГПК РФ закреплены требования, предъявляемые к форме и содержанию подаваемого в суд искового заявления, а также определен перечень документов, которые должны быть приложены к исковому заявлению.
Анализ правовых норм (ст.131, 132, ч. 1 ст. 136 ГПК РФ), в их взаимосвязи позволяет сделать вывод, что судья, оставив исковое заявление без движения ввиду несоответствия его требованиям закона и предоставив истцу время для исправления недостатков, не вправе совершать какие-либо процессуальные действия, направленные на разрешение названного заявления, в отрезок времени, отведенный для исправления недостатков, поскольку исковое заявление еще не принято к производству и по нему не возбуждено гражданское дело.
Таким образом, поскольку суд во время исправления истцом недостатков искового заявления не вправе совершать какие-либо процессуальные действия, направленные на разрешение правового конфликта, то данный период времени не должен входить в срок рассмотрения и разрешения гражданского дела.
В обоснование правильности сделанного вывода мы хотели бы сослаться и на Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2002 г. N 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации", в котором изложен аналогичный подход к рассматриваемой проблеме.
Думается, что у судов общей юрисдикции, в том числе и военных судов, не имеется препятствий к использованию приведенного выше толкования норм АПК РФ при применении аналогичных норм ГПК РФ (в том числе и гл. 25 ГПК РФ).
Действительно, из содержания ч. 1 ст. 246 Кодекса следует, что дела, возникающие из публичных правоотношений, рассматриваются и разрешаются судьей по общим правилам искового производства с особенностями, установленными гл. 23 - 26 ГПК РФ и другими федеральными законами.
При этом ни перечисленные главы Кодекса, ни иные федеральные законы, содержащие нормы гражданско-процессуального права, не устанавливают каких-либо особенностей, позволяющих поставить под сомнение вышеприведенное утверждение.
Предложенный нами подход к рассматриваемой проблеме оправдан и с практической стороны:
В связи с несоответствием поданного заявления требованиям ст. ст. 131 и 132 ГПК РФ оно оставляется судом без движения и заявителю дается срок для исправления недостатков. К моменту же поступления исправленного заявления в суд проходит гораздо больше 10 дней, установленных Кодексом для рассмотрения и разрешения гражданских дел в порядке гл. 25 ГПК РФ.
Таким образом, суд, еще и не приступив к рассмотрению дела, не совершив ни одного процессуального действия, уже выходит за пределы 10-дневного срока.
Думается, что признание правильности такого положения вещей противоречило бы не только законодательству, но и здравому смыслу.
НЕДОБРОСОВЕСТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРАВА НА СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ
В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ
И. ИЛЬИН
«Арбитражный и гражданский процесс», 2006, № 11
Ильин И., докторант ВНИИ МВД РФ, кандидат юридических наук.
Нередко, как бы это ни казалось парадоксальным, право участников гражданских правоотношений на судебную защиту является средством совершения преступлений, в частности мошенничества.
Особым видом мошенничества являются случаи, когда злоумышленники в качестве средства совершения преступления используют суд.
Такого рода преступления могут совершаться с использованием коррупционных связей в судейском корпусе и (или) с помощью фальсификации обстоятельств, являющихся основанием для изъятия имущества мошенническим способом (создание искусственной задолженности, условий для применения последствий недействительности сделки и т.д.):
1. Совершение мошенничества путем использования института признания сделки недействительной.
2. Создание искусственной задолженности путем фальсификации документов и на основании этого мошенническое завладение денежными средствами.
3. Часто арбитражный и гражданский процесс используется в так называемых недружественных поглощениях (рейдерских схемах), которые также квалифицируются как мошенничество.
Арбитражные суды всегда являются ключевым звеном в рейдерских схемах. При этом судьи могут быть коррумпированы, могут добросовестно заблуждаться в силу низкой квалификации, могут действовать по закону, вынося решения на основе качественно сфальсифицированных доказательств. Конечно, мошенничество, совершенное с использованием недобросовестности судей, является наиболее общественно опасным. Однако только совсем недавно судья, принимавший решение в пользу рейдеров, был лишен судейских полномочий.
Перечисленные выше преступления представляют большую общественную опасность, и не только потому, что в совокупности с мошенничеством совершаются такие деяния, как "Фальсификация доказательств" (ст. 303 УК РФ), "Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта" (ст. 305 УК РФ), "Получение взятки" (ст. 290 УК РФ), "Дача взятки" (ст. 291 УК РФ). Мошенничество, совершенное путем использования механизмов арбитражного и гражданского процессов, опасно тем, что средствами и способами его совершения являются государственные органы и его практически невозможно оспорить, так как решение суда обязательно для исполнения.
НАДЛЕЖАЩЕЕ ИЗВЕЩЕНИЕ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ
И. ИДРИСОВ
«Законность», 2005, № 11
И. Идрисов, юрисконсульт ЗАО ХП "Умелец" (г. Ставрополь).
На практике судебные заседания часто переносятся из-за неявки в суд ответчиков, так как в ходе совершения процессуальных действий по проверке явки участников процесса выясняется, что в материалах дела нет данных, свидетельствующих о надлежащем извещении ответчиков.
С целью затягивания процесса ответчики часто, несмотря на почтовые извещения, не являются за получением судебной повестки или заказного письма, направленного судом в их адрес. Вследствие этого возникают правовые основания для переноса судебного заседания на более поздний срок, поскольку в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 364 ГПК рассмотрение судом дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных о времени и месте судебного заседания, - безусловное основание для отмены решения суда первой инстанции. Представляется, проблема надлежащего извещения эффективно решена в Арбитражном процессуальном кодексе РФ. Так, в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 123 АПК лица, участвующие в деле, и иные участники арбитражного процесса считаются извещенными надлежащим образом арбитражным судом и в том случае, если несмотря на почтовое извещение адресат не явился за получением копии судебного акта, направленной арбитражным судом в установленном порядке, о чем орган связи проинформировал арбитражный суд. Целесообразно аналогичное правило предусмотреть и в ГПК РФ, поскольку это способствовало бы ускорению процедуры судебного разбирательства и повышению эффективности судебной защиты.
[1] Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2004. N 8. С. 51 - 53.
[2] См., например: Боннер А.Т. Установление обстоятельств гражданских дел. М., 2000. С. 42 - 69.
[3] Российская юстиция. 1997. N 6 - 7.
[4] См.: Борисова Е.А. О гарантиях судебной защиты на стадиях апелляционной, надзорной проверки // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 1. С. 25.
[5] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. N 27. Ст. 1560.
[6] См.: Борисова Е.А. Обжалование не вступивших в законную силу судебных решений в гражданском процессе // Российская юстиция. 2003. N 9. С. 29.
[7] Российская юстиция. 1997. N 10.
[8] Проект Исполнительного кодекса Российской Федерации. М.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 56.
[9] СЗ РФ. 2002. N 37. Ст. 3529.
[10] СЗ РФ. 2002. N 52. Ч. 1. Ст. 5132.
[11] СЗ РФ. 2005. N 30. Ч. II. Ст. 3199.
[12] После написания данной работы был принят Федеральный закон от 27 декабря 2005 г. N 197-ФЗ "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об исполнительном производстве" (Российская газета. 2005. 30 дек.), которым установлено, что порядок исполнения судебных актов "по передаче гражданам, организациям денежных средств соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации" (т.е. по взысканию в пользу граждан и организаций денежных средств с соответствующей казны) устанавливается бюджетным законодательством (ст. 4); соответственно Бюджетный кодекс дополнен гл. 24.1 "Исполнение судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации". Установление такого порядка на уровне федерального закона, безусловно, положительное явление, однако его регулирование должно осуществляться не Бюджетным кодексом, а процессуальным законодательством и Федеральным законом "Об исполнительном производстве".
[13] СЗ РФ. 2003. N 52. Ст. 5038.
[14] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 4.
[15] См.: Праскова С.В. Теоретические основы гласности правосудия: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 28.
[16] См., напр.: Туманова Л.В. Вопросы транспарентности гражданского судопроизводства // Проблемы транспарентности правосудия. М., 2005.
[17] См., напр.: Абросимова Е.Б. Транспарентность суда // Проблемы транспарентности правосудия. М., 2005.
[18] Вопросы участия прокурора в гражданском процессе отражены в информационном письме Генерального прокурора Российской Федерации N 8-15-2003 от 27 января 2003 г. "О некоторых вопросах участия прокурора в гражданском процессе, связанных с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации".
[19] Жилин Г.А. Цели гражданского судопроизводства и их реализация в суде первой инстанции. М., 2000. С. 214.
[20] Лазарев Р.И. Обеспечение участия прокурора в гражданском процессе // Законность. 2002. N 1. С. 11.
[21] Борисова Е.А. Апелляция в гражданском и арбитражном процессе. М., 1997. С. 73.
[22] Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1992. С. 62, 100.
[23] Боннер А.Т. Принцип диспозитивности советского гражданского процессуального права. М., 1987. С. 45.
[24] Пучинский В.К. Подготовка гражданских дел к судебному разбирательству. Госюриздат, 1962. С. 87.
[25] Применение обеспечительных мер в арбитражном процессе: сборник судебной практики с комментариями // Авт.-сост. Н.А. Рогожин. Волтерс Клувер, 2005. С. 9.
[26] Сторонниками данного мнения являются: Терехова Л.А. Концепция надзорного производства в новом ГПК // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2. С. 70 - 74; Борисова Е.А. Производство по проверке судебных постановлений в порядке надзора в гражданском и арбитражном процессе // Законодательство. 2003. N 9, 10. Сентябрь, октябрь.
[27] Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2004. N 5; Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Калашников против Российской Федерации" от 15 июля 2002 г.
[28] Терехова Л.А. Концепция надзорного производства в новом ГПК // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2. С. 73.
[29] Ярков В.В. Основные правовые институты АПК и ГПК РФ. Все познается в сравнении // ЭЖ-Юрист. 2003. N 4. С. 7.
[30] См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Г.П. Ивлиева. Юрайт-Издат, 2002. Ст. 389; Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Г.А. Жилина. М., 2003. С. 686.
[31] См.: Постановление Европейского суда по делу Amuur v. France от 25 июня 1995 г., по делу Dalban v. Romania от 28 сентября 1999 г., по делу Ryabykh v. Russia от 24 июля 2003 г., по делу Burdov v. Russia от 7 мая 2002 г.
[32] Терехова Л.А. Концепция надзорного производства в новом ГПК // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2. С. 74.
[33] А.А. Мхов. Проблемы истины в условиях состязательности.
[34] См.: Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. С. 279.
[35] Белов А.П. Злоупотребление правом во внешнеэкономической деятельности // Право и экономика. 2000. № 3.
[36] Ярков В.В. К проекту Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
[37] Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2003 г. (по гражданским делам) (утв. Постановлениями Президиума Верховного Суда РФ от 3 и 24 декабря 2003 г.).
[38] Значение единиц языка. См.: Советский энциклопедический словарь. М.: Изд. "Советская энциклопедия", 1981. С. 1203.
[39] См.: Проблемы общей теории права и государства / Под общей ред. В.С. Нерсесянца. М.: Изд. НОРМА, 2001.
[40] См.: С.И. Ожегов. Словарь русского языка. С. 203.
[41] См.: С.И. Ожегов. Словарь русского языка. С. 151.
[42] См.: Определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 22 апреля 2004 г. N КАС04-136 и Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 9 октября 2003 г. N 78-ГОЗ-60.
[43] См.: Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Юристъ, 2001. С. 485 - 487.
[44] См.: п. 2 Основных положений о роли адвокатов (приняты Восьмым конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г. в Нью-Йорке).
[45] См.: Там же (п. 3), а также Основные принципы, касающиеся роли юристов (приняты Восьмым конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Гавана. 27 августа - 7 сентября 1990 г.) и Конвенция о защите прав человека и основных свобод ЕТS N 005 (Рим. 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января, 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.), пункт С.
[46] См.: Постановление Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991 г. N 1920-1 "О Декларации прав и свобод человека и гражданина".
[47] Более подробно об этом принципе см.: Шишкин С.А. Состязательность в гражданском и арбитражном судопроизводстве. М.: Юридическое бюро "Городец", 1997.
[48] См.: Постановление Правительства РФ от 22 августа 2005 г. N 534 "О проведении эксперимента по созданию государственной системы оказания бесплатной юридической помощи малоимущим гражданам".
[49] См.: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 августа 2004 г. N 82 "О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса РФ".
[50] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. N 454-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью "Траст" на нарушение конституционных прав и свобод частью 2 ст. 110 АПК РФ".
[51] См.: Кодекс профессиональной этики адвоката (принят Первым всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г.).
[52] Ответы СК по гражданским делам Верховного Суда РФ на вопросы судов по применению норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 24 марта 2004 г.).
[53] Гражданский процесс: Учебник. Издание третье, переработанное и дополненное / Под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. М.: ПБОЮЛ Гриженко Е.М., 2001. С. 184.